Сергей Дроздов - Правдивые байки воинов ПВО
Особое уважение у нас вызывали фронтовики. Мне доводилось встречаться с Героем Советского Союза генерал-полковником Антоновым Н. Д. Это был боевой летчик – истребитель, первый командующий нашей 6 ОА ПВО. Он уже находился в запасе, но приезжал к нам в управление Армии на разные праздники. Как-то я спросил его мнение о «Малой Земле» и её авторе.
«Чем дальше война – тем больше её героев!» – презрительно бросил генерал.
«Скоро их будут строить раком, в колонну по четыре, от Москвы до Ленинграда – и места не хватит!».
Очень интересной фигурой был генерал-лейтенант Свиридов Иван Федорович. Отличный рассказчик, он знал массу армейских баек, которые мастерски рассказывал.
После войны Иван Фёдорович служил в Дальней Авиации. Полк стоял в Белоруссии. Всё жильё в округе было уничтожено, и жили лётчики всем полком в классах какой-то чудом сохранившейся школы.
Спирта в авиации было вдоволь, и на столе у них в комнате всегда стоял большой графин, полный этой живительной влаги.
Надо сказать, что крепко выпивать, а тем более регулярно напиваться, было не принято. Вечером принимали «по сто грамм» и ложились спать, помня о полётах.
Однажды в полк к ним приехал знаменитый Командующий Авиации Дальнего Действия Маршал авиации Голованов. Любимец Сталина, он пользовался среди всех своих лётчиков огромным авторитетом.
Минусом его было то, что он сам не пил и очень строго относился к любителям выпить. Это тоже все знали.
Была ранняя весна. Голованов с командиром полка пришли в школу, служившую общежитием летчиков, чтобы ознакомится с условиями их жизни. Походили по классам, посмотрели…
Зашли и в комнату, где жил Свиридов. Голованов вдруг увидел на стенках фотографии каких-то артисток и стал давать нагоняй за них командиру полка. Командир молча слушал маршальский «втык», красноречиво поглядывая на подчинённых.
Тут у маршала пересохло в горле, и он сказал кому-то из лётчиков: «Ну-ка налей мне водички из графина!».
Побледневший летчик налил полный стакан спирта и протянул его маршалу.
Все в ужасе замерли.
Командир полка сориентировался мгновенно: «Дай-ка я сначала попробую!». Выхватив у пилота из руки стакан, он залпом его выпил.
«Так и знал – вода несвежая. Срочно заменить!!!» – рявкнул он, даже не поморщившись от выпитого.
Кто-то бегом выполнил команду и принёс маршалу графин уже с водой.
Её тут же налили в стакан и передали маршалу.
«Разрешите выйти перекурить, товарищ маршал?» – спросил комполка. Голованов молча кивнул, утоляя жажду.
Комполка вышел на крыльцо и стал горстями запихивать снег в рот.
«Ну, погодите – уедет Голованов, я покажу вам, как в графине спирт держать!!!» — пообещал он подчинённым.
После этой импровизированной закуски комполка, как ни в чём ни бывало, вернулся сопровождать маршала дальше.
Одна из наиболее знаменитых историй посвящалась Маршалу авиации Савицкому, которого Иван Фёдорович знал лично. Легендарный Маршал летал на всех типах самолетов с начала войны и до середины 80-х годов. Летал и на новейших реактивных истребителях, будучи уже в довольно пожилом возрасте.
Савицкий имел фронтовой позывной «Дракон», который никогда не менял и очень им гордился. Разумеется, все войска ПВО этот позывной знали.
Однажды Савицкий совершал перелет на один из аэродромов под Волгоградом. Летел на СУ-9. Конечно, все наземные службы его «вели» и обеспечивали полёт. Погода была неважная, группа самолётов, которую он возглавлял, была вынуждена облететь грозовой фронт, что вызвало незапланированный расход горючего.
На КП, обеспечивавшем посадку, услышали характерный голос Савицкого по радио: «Я – „Дракон“, я – „Дракон“, горючка на исходе, срочно освободите полосу для посадки».
В этом требовании не было особой необходимости – и так всё было готово к его встрече. Но «Дракон» не унимался и снова повторил свою команду.
Тогда кто-то из шутников, которыми авиация всегда была богата, сказал ему в ответ в эфир историческую фразу: «Не бзди, „Дракон“, долетишь!!!».
Севший «Дракон» самолично приступил к разбирательству, пытаясь вычислить шутника. (Добровольно никто, конечно, в авторстве такой фразы не признался).
Были оперативно определены все офицеры, имевшие доступ к выходу в эфир в тот момент (человек 8). Их заставили повторить «Не бзди, „Дракон“, долетишь!» в микрофон, и каждого записали на магнитофон. Маршал лично несколько раз прокручивал записи, пытаясь узнать голос негодяя, но из-за отвратительного качества микрофонов все голоса были похожи, и однозначно уличить никого не удалось.
Нечего и говорить, что фраза эта стала, на некоторое время, визитной карточкой «Дракона» в Войсках ПВО.
Мне довелось один раз видеть Маршала Савицкого. Это было в мае 1984 года на Всеармейском совещании. «Дракон» был его гостем.
Как-то в перерыве мы с товарищем сели в кремлёвском коридоре на скамейку. Рядом присел Савицкий, молча жестом показав нам, чтобы мы не вставали и сидели спокойно, не стесняясь его. Он был уже довольно пожилым человеком в то время, было видно, что ему жарко.
Мы исподволь рассматривали его награды на кителе. Не каждый день сидишь с дважды Героем Советского Союза! Вокруг нас стали собираться другие участники совещания. Один, самый смелый, старлей подошел к Маршалу строевым шагом: «Товарищ Маршал! Для музея 69-й, Севской, гвардейской трижды орденоносной мотострелковой дивизии разрешите Ваш автограф!» И протянул «Дракону» какой-то альбом. Маршал, не поднимая головы поманил храбреца пальцем, тот нагнулся.
«Пошел ты на хер!» – негромко, но отчётливо произнёс «Дракон».
«Есть!» – браво ответил смелый старлей и отошел от него строевым шагом.
Другие его товарищи, видя разговор с Маршалом, но не слыша его содержания, стали по очереди подходить и представляться Савицкому с той же просьбой. Он также их манил пальцем и туда же «посылал» всё более громко и раздражённо. Мы с приятелем с трудом сдерживали хохот.
Наконец, Маршалу надоели эти подходы, он встал и пошел куда-то по своим делам. Физиономии «посланных» любителей автографов надо было видеть…
Самая знаменитая быль Свиридова была про «Реактивного Чкалова».
Иван Федорович служил тогда в Новосибирске членом Военного Совета Отдельной Армии ПВО. Командующим был знаменитый летчик, генерал-полковник, Герой Советского Союза.
«Однажды летним утром у меня раздается телефонный звонок первого секретаря обкома партии», – рассказывал Свиридов. «Сегодня утром из Оби какая-то подводная лодка выпустила ракету. Перевернулось 5 лодок с отдыхающими. Академика Зильбермана, который тоже перевернулся, еле откачали. Немедленно разберитесь с этим безобразием и доложите мне ситуацию!»
По голосу чувствовалось, что «Первый» был не на шутку обеспокоен. Еще бы, посреди города, около стратегического моста через Обь, пуск ракеты!!! Я бегом к командующему, который был одновременно и начальником гарнизона. Обсудили ситуацию. Мы точно знали, что никаких подводных лодок и пусков ракет с них быть не может.
«Это точно кто-то из наших орлов начудил», сказал командующий, глядя на план полетов. «Разбирайся, Иван Федорович. Дело серьёзное. Первый уже Гречко (Министру обороны в то время) успел позвонить. Мне „привет“ от него передали. Надо срочно понять, что произошло».
Я запросил список всех летчиков, принимавших участие в полётах во время ЧП. Недалеко от Новосибирска был расположен полигон, где в тот день и проходили полёты. Получился список из 9 фамилий, которых мы и вызвали срочно в штаб для разбирательства. Но никакие групповые и индивидуальные беседы с ними ни к чему не привели. Лётчики стояли насмерть, ни в чем не признавались. Тогда командующий приказал построить их и вышел перед восьмеркой пилотов при всех орденах и регалиях.
«Дааа», – протянул он задумчиво. «Я и не знал, что среди лётчиков появились трусы. В моё время их не было…»
«Никак нет, товарищ командующий!!! Среди летчиков нет трусов! Разрешите доложить?!» – шагнул вдруг из строя симпатичный капитан.
«Докладывайте! Остальные – свободны!» – повеселел командующий.
И капитан рассказал правду про всё.
Они прилетели на полигон из отдалённого истребительного полка. Перед полётами поехали в город, на пляж – искупаться и позагорать. А там познакомились с артистками какого-то московского театра, приехавшего в Новосибирск на гастроли. Одна красотка безумно понравилась капитану, и он начал за ней ухаживать. Слово за слово, упомянул, что они с друзьями – летчики-истребители.
