Сергей Дроздов - Правдивые байки воинов ПВО
БМП славился умением мастерски парировать дежурные отговорки разгильдяев. Одним из традиционных ответов попавшегося на каком-либо прегрешении воина была фраза Василия Алибабаевича из незабвенного фильма, мол: «Все побежали – и я побежал!»
БМП отвечал на это гениальным вопросом: «А если бы ВСЕ стали прыгать с казармы вниз головой, ты бы тоже прыгнул?! Отвечать надо за себя, а не прятаться за других!!!»
Случилось тогда ЧП в одной из радиолокационных рот нашей Армии. Два воина, призванные из высокогорных аулов в ряды защитников Отечества, успешно отслужили 2 года кочегарами и готовились к увольнению в запас. Для этой цели ими были любовно изготовлены «дембельские альбомы», которые они хранили в… трансформаторной будке. Видимо, полагали, что череп с костями нарисован на дверце для смеха. Весной, в дождь, они пришли полюбоваться своими альбомами. Кто-то из кочегаров не за то, что надо ухватился в будке, и обоих убило током.
Конечно, был грозный приказ по Армии о наказании виновных (командиров, конечно) и недопущении подобного. Мы целую неделю рассказывали своим бойцам об этой трагедии, объясняли, почему нельзя соваться в будку и хранить там своё имущество. Даже доводили это «под роспись», как и полагается в армии.
Спустя некоторое время решили провести «рейд» по своим «злачным» местам, связанным с электричеством. В будке, слава Богу, ничего не оказалось, но зато в распределительном щитке у хранилища ракет были обнаружены новенькие солдатские ботинки на «платформе» неимоверного размера, по тогдашней моде. Явно кто-то планировал в них потрясти «на дембеле» родную деревню и сердца тамошних барышень до основания.
На построении дивизиона Толя предъявил неуставной трофей воинам: «Чьи это ипритные боты?!»
Владелец нашелся – водитель ТЗМ гвардеец Юрьев угрюмо молвил: «Мои».
«Ясно, ипритные боты товарища Юрьева!!!» – констатировал факт БМП.
«Ну и зачем же вы их хранили в электрощитке?!». Ответом было молчание собственника обуви.
В ходе последовавшего разбирательства выяснилось, что Юрьев не хотел нарушать в этих ботах уставную форму одежды, а всего лишь планировал «на гражданке» ходить в них на танцы. Он очень переживал, чтобы у него боты не «конфисковали».
Если бы не место хранения, никто бы и связываться не стал с этими «ботами».
Но тут было дело принципа. Несмотря на все рассказы и разъяснения об опасности электротока для здоровья воина, Юрьев ухитрился хранить свои «боты» практически на разъёмах в щитке.
Раз так, Толя дал команду почтальону отправить «ипритные боты» домой «товарищу Юрьеву» и проконтролировал выполнение своего распоряжения.
«Будете дома в своих ботах ходить, а не здесь их засовывать в щитки под 380 вольт!!!» — вынес Толя вердикт.
Порой Толю «заносило». Однажды, после полётов «контрольных целей», которые мы условно «обстреляли и уничтожили», надо было срочно представить в штаб данные фотоконтроля (фотографии индикаторов станции наведения ракет с подтверждением факта «обстрела и уничтожения» целей).
С этим тогда было строго. За фотоконтроль и печатание фотографий отвечал наш «секретчик», спокойный, хороший солдат, имевший из-за своих очков прозвище «Профессор». И тут «Профессор» при проявлении засветил плёнку и загубил фотоконтроль.
НШ бригады полковник «Пьяненький» высказал «по громкой связи» БМП всё, что он о нём думает, и потребовал срочно переделать злосчастный фотоконтроль, что было немалой проблемой. Расстроенный Толя не сдержался, и в свою очередь наговорил «Профессору» много «приятного», самым мягким выражением избрав «Игуанодон в пенсне!!!».
«Профессор» нешуточно расстроился, и мне пришлось его успокаивать, а потом мы с Толей, несмотря на дружбу, довольно жестко обсудили вопросы воинской вежливости. Его аргумент про «институт благородных девиц» я подверг остракизму, и тот разговор изрядно испортил наши отношения на некоторое время. Потом новые проблемы и задачи снова нас помирили.
В своё время, молодым лейтенантом мне довелось командовать ротой, где служило более 100 «отличников». Командирами её 4-х взводов были только прапорщики. (Прапорщики в армии встречались всякие – и очень добросовестные специалисты с «военной косточкой» и откровенные дармоеды и лентяи).
Мне с моими взводными повезло. И помогали и подсказывали и добросовестно службу несли. Как-то раз я «дал слабину» и оставил без воздействия какое-то незначительное, как мне показалось, нарушение порядка.
«Эх, товарищ лейтенант. Командиру «не надо» – никому «не надо!» – с грустью сказал мне тогда армейскую поговорку прапорщик Валерий Михайлович Грабский. Я постарался запомнить эти слова на всю армейскую жизнь.
БМП, к счастью, был из тех командиров, кому всегда и всё в армейской жизни и дисциплине было «НАДО». Требовательный к себе он умел жестко требовать и от подчинённых. «Не надо ходить „с гордо поднятой головой“, товарищи офицеры», – регулярно втолковывал он молодым офицерам. «Смотрите себе „под ноги“, умейте видеть недостатки и бороться с ними!»
Толя очень много взял от своего батьки, фронтового старшины, прослужившего в армии лет 35. Он был уже на пенсии и регулярно приезжал к нам в дивизион. Тогда мы засиживались с ним далеко за полночь. Толин батька знал бесчисленное количество шуток и прибауток на все случаи армейской жизни и мог рассказывать их часами. Его знанию солдатской психологии, умению организовать службу, направив энергию бойцов в нужное русло нельзя было не позавидовать. Остается только жалеть, что фронтовое поколение уже почти ушло от нас, а наши полководцы всех мастей так и не смогли толком использовать их знания и опыт…
БМП не был каким-то очень грозным с виду, он имел средний рост и обычную внешность русского офицера. Седоватые виски (несмотря на 30 лет), небольшие усы, подтянутый, с острым взглядом и отличным чувством юмора, он наводил трепет на разгильдяев одним своим появлением в дивизионе.
От ДОСа до казармы и боевой позиции было метров 100. Толя каждый раз входил на территорию дивизиона по-новому, используя то «штатный» вход через караулку, то через кочегарку, то «тропами Хошимина» через многочисленные дырки в ограждении. Обычно кто-то из бойцов стоял «на стрёме», пытаясь засечь прибытие БМП, и всегда Толя появлялся неожиданно.
Его реакция на разгильдяйство была мгновенной. «Это что за войско Ланцепупы вы ведете, товарищ гвардии сержант?!» – ошарашивал Толя сержанта, строй у которого двигался не в ногу.
Обладая зорким зрением, БМП мгновенно «вычислял» пытавшихся скрыться от него воинов: «Товарищ гвардии рядовой! Что вы там прячетесь от меня за пусковой установкой, как «запорожец за сараем»?
Достаточно скептически оценивал БМП и тогдашнее увлечение ремонтами, полировкой в казарме и на КП и прочими «красивостями». Было тогда в войсках такое увлечение и стремление «показать товар лицом». Вечно что-то оформляли, ремонтировали, красили в подразделениях, часто в ущерб боевой подготовке. Начальники всех степеней сплошь и рядом оценивали подчинённых командиров именно по внешнему виду подразделений. «Что построено», «что отремонтировано», «что оформлено» и т. п. вопросы были ключевыми и часто затмевали провалы в боеготовности и дисциплине. Толя всегда этот подход высмеивал: «Солдат не любит, когда красиво! Он любит, когда всё чёрное, железное и бетонное!!!». Он любил это приговаривать, демонстрируя всякие неблагозвучные надписи на свежеотремонтированных стенках и планшетах, которые воины оставляли при каждом удобном случае.
Его воспитательные «перлы» передавались из уст в уста:
«Отдельные недисциплинированные гвардейцы стремятся сотрясать устои воинской дисциплины в дивизионе… Некоторые тут пытаются „взболтать х..ем море“!!! Предупреждаю, в итоге – они останутся без х..я!!!».
Он знал множество всяких смешных присказок (к сожалению, большая часть их была матерной) и умел их к месту и с толком применить. Несмотря на знак «Вроде Учился» на груди, Толя был грамотным специалистом. Воспитывая какого-нибудь нерадивого нарушителя, он всегда делал упор на его «профпригодность» как солдата:
«Какой из тебя оператор? Что ты знаешь и умеешь?! Одна спесь за полтора года службы нажита. А сам – тупой, как три жопы вместе, накрытые брезентом от антенного поста!!!»
Водителей, которые не хотели добросовестно обслуживать свои машины, Толя характеризовал коротко и точно: «Вы не водитель, товарищ солдат. Вы просто – ездюк!!!»
