Юлия Лешко - Мамочки мои… или Больничный Декамерон
Валентина озорно подмигнула красивому врачу:
– Приподнятое!
– Я еще зайду, попозже… – и закрыл дверь.
Валентина весело крикнула вслед:
– С нетерпением ждем!..
* * *Мила и ее муж, офицер-военмор, стояли у окна. Муж принес Миле букет мимоз, еще что-то вкусное в пакете… Мила цветы взяла, а пакетик вернула:
– Слава, у меня же все есть. А вот чем вы там питаетесь, я стараюсь не думать.
Муж Слава крякнул:
– Правильно делаешь. Знаешь, я вдруг понял: килька в томате – это особое блюдо. И не стоит ее есть с гарниром из вермишели. Митька глянул на тарелку и спрашивает: «Папа, тебе плохо было… или будет?»
Мила засмеялась:
– Так, давайте лучше по старинке, пока я не вернусь: картошка в любом виде, вермишель с маслом и сыром, пельмени. К бабушке – по выходным, она там борщом накормит. Первое достаточно есть и дважды в неделю, не страшно, гастрита не будет.
– Ты не введи это в уши Митьке, а то он совсем перестанет суп есть. И… – Слава замялся, – я тебе подарочек к 8 Марта принес, на словах, так сказать.
Ну, давай, – улыбнулась Мила, надеясь, что Слава снова скажет, что любит ее…
А он сказал другое:
– Митька тебе имя придумал новое. Спрашивает сегодня: «Ты к ма… Миле?» Смутился, а потом выкручиваться стал: «Она же еще не мама?» Скоро станет, говорю. А этот жук выплясывает и говорит: «Тогда я ее пока буду звать Ма-мила… Ма-мила…» Так вот. До мамы – рукой подать. Здорово, да?…
– До мамы – еще почти полгода, Слава, – нежно сказала Мила.
– Подождем, – обнял ее муж. – А как тут врачи?…
Мила дотронулась до его черного форменного рукава:
– Лучше не бывает. Не беспокойся… – она сделала паузу. – Слушай, я давно хотела тебя спросить. А почему ты так и не подошел ко мне там, в санатории? Почему потом – нашел, а там – не решился?
Слава засмеялся. Подумал. Потом сказал:
– Не знаю, поверишь ли ты мне… В общем, мне сразу захотелось на тебе жениться. Не роман завести, а жениться.
Хотел просто подойти и сказать: «Выходите за меня замуж. Вы мне очень нравитесь. Я вижу, у вас была какая-то драма. Я тоже потерял жену. Вы не похожи на нее, но мне кажется, вы чем-то похожи… на меня. У меня есть сын, я уверен, вы поможете мне его воспитать, а я хочу еще одного сына или дочь. Родите мне сына или… дочь?» И я боялся показаться тебе… глупым, что ли, смешным. Ну, и – оробел, одно слово. Да еще форму с собой не взял – отдыхать же ехал. А не в форме я – не в форме. Помнишь мою шапку лыжную? Жених, ничего не скажешь… Так вот…
Мила улыбнулась:
– Странно, а мне кажется, я именно так все и поняла. Так ты мне, правда, ничего этого не говорил? Что, никогда?
Слава молча обнял жену:
– Ну вот, сказал же.
И на этих словах Мила обняла своего военмора и нежно-нежно поцеловала…
* * *Вера Михайловна заговорила со стоящей перед ней Валентиной, не предупредив беременную женщину, что ей хорошо было бы присесть. Это была ошибка. Потому что текст последовал такой:
– Гурьева, у меня праздничный сюрприз: мы вас выписываем.
Валентина прижала руку к груди:
– Как? Только сегодня положили и все? А как же моя проблема… с отцом… с генетикой…
Расцвела Вера Михайловна – ей так нравилось радовать мамочек:
– Проблема разрешилась чудесным образом. Действительно, чудесным! В общем, с вашей, в смысле, с папиной генетикой все ясно, и все замечательно: я всегда говорила, что патриархальный уклад жизни – залог здоровья будущих поколений. Заберите вашу карту, держите ее при себе. Ждем вас через три месяца, будем рожать.
Валентина еще на словах про «патриархальный уклад» начала понимать, что плавно сходит с ума. И все-таки взяла себя в руки и спросила:
– А с чего вы взяли про «патриархальный уклад»?
Вера Михайловна подняла брови:
– Как откуда? Папа сам сдал, добровольно, все необходимые анализы. Вот, например, результаты анализа крови – первая отрицательная, очень редкая. Хотя… У нас у одного молодого человека тоже такая же. Идеальный донор… Универсальный партнер. Скажите мужу, что он просто клад.
Валентина никак не могла прийти в себя:
– Вы что-то путаете, доктор, у меня нет мужа!
Вера Михайловна пожала плечами:
– Ну, мужа у вас, может, и нет, а отец у ребенка есть всегда. Вам повезло, у вашего ребенка очень ответственный папа. Все выспросил, все подробненько записал – когда роды, когда привозить, куда привозить, что с собой, что при выписке. Редкий случай по нынешним временам.
Теперь пришла очередь Валентины поднимать брови… Она собралась было уходить, но прямо перед дверью обернулась:
– Спасибо… а как он выглядит?
Вера рассмеялась:
– Симпатично, по-моему. И просто счастлив. Да он в приемном покое вас ждет. Сами полюбуйтесь…
* * *Бобровский вошел в палату, сел на кровать, долго смотрел на Милу. На тумбочке у нее – принесенные мужем яркие яблоки… Мила смотрела на него, откусывая по кусочку от яблока, ждала, что он скажет. Потом иронично «подсказала»:
– Ну: ты – Мила?… Мила – ты?… Яблочко бери, угощайся.
Бобровский взял яблоко, машинально потер о халат, потом сунул в карман. И сказал – в тон Миле:
– Ты – Саранцева? Ты – Саранцева. Крылович я бы не пропустил. Хорошо, Саранцева, я тебя лично до родов поведу.
– Да уж, будь другом, Володька, доведи, – пожевала яблочко. И боковым зрением заметила, как Настя удивилась, услышав необычное обращение к САМОМУ Бобровскому.
«Володька» тоже слегка дрогнул, но ответил невозмутимо:
– Буду. Пойду девчонок распущу и еще раз зайду…
Вышел, а Настя прыснула:
– Володька… Он ваш друг детства, Людмила Викторовна?
Вот и у Милы появился повод смутиться:
– Не совсем детства… Не очень друг… Но, в общем, что-то в этом роде.
Настя не унималась:
– И чего он сюда, так и будет по двадцать раз на дню бегать? Он меня смущает. Но такой красивый ваш этот друг детства, такой заботливый… Еще немного, и он колыбельную вам споет, Людмила Викторовна…
Мила рассмеялась:
– А мы с детишками послушаем…
* * *Валентина стояла рядом с молодым человеком, чье лицо уже не надеялась увидеть никогда. А вот, довелось, однако, – не прошло и полгода… Не было ни признаний, ни объятий, ни «ах!», ни «ох!». Хотя радость, что скрывать, радость вспыхнула – даже лампочки в приемном покое засияли ярче! Но первое, что сказала Валя, увидев «рыбака», был простой, грубоватый вопрос:
– А ты как узнал?
Он тоже не говорил лишних слов:
– Подруга твоя – конспиратор хренов! – фотки прислала с той рыбалки и так, как-бы между прочим, спросила, не было ли у нас в роду хронических заболеваний, генетических нарушений и т. д. и т. п…
Валя прикрыла рот ладошкой, засмеялась:
– Да, это ее приемчик… Вот так, взять и… И что? Ты такой умный, сразу догадался?
Молодой человек засмеялся:
– Во-первых, я умный. Во-вторых… Ладно, про во-вторых – во-вторых… Просто: назови мне хоть одну причину, по которой она интересуется моей наследственностью? Если она, конечно, не ударилась в науку, с ее-то окончательно средним образованием…
Что было сказать Вале? Разве что:
– Ну, не знаю…
Мужчина покачал головой:
– Вот и я не знаю… Но кое-что все-таки знаю. И кое в чем был уверен. Хочешь, признаюсь? – Валя напряглась, но тут же и расслабилась, потому что ее собеседник вдруг переключился, как ей показалось, на другую тему. – Так вот, во-вторых. И это тоже касается наследственности. У меня дед охотник, так вот он всегда говорил: веди долго, целься быстро, стреляй метко, чтобы с первого раза в цель. Я уж думал, что промахнулся, ан нет – попал.
– Ну, раз ты еще тогда все решил, чего тогда ждал… целых полгода? – прямо спросила рыбака Валя, которая вообще не любила окольных путей.
А он, видно, тоже не любил ходить вокруг и около:
– Я и сейчас жду.
– Чего?… – почему-то шепотом спросила Валя.
– Твоего согласия… – прямо в ухо прошептал ее умный и меткий мужчина.
* * *…Дверь в пустую прихожую открылась… В освещенном проеме возникли два силуэта, Вера и Сергей. Сергей, не заходя, протянул руку и зажег свет. Вера увидела зеркало, а зеркало отразило ее! Она вошла осторожно-осторожно… Сергей опустился перед ней на одно колено и снял сапог – один, потом второй… Обнял ее колени…
Она поиграла его волосами и спросила:
– Сереж, когда переедем?
Сергей вместо ответа посадил ее к себе на колени и ласково, как ребенку, объяснил:
– Обои – только в… детской. Из мебели – только зеркало… А я хочу все новое.
Вера поняла, покачала головой:
– Только жену оставь старую…
Ну, это был явный перебор и вызов. И Сергей его, конечно, принял:
– У меня самая молодая, самая красивая жена в мире! Сама посмотри, какая красавица!
И он показал на ее отражение в зеркале. И зеркало подтвердило его правоту…
Глава девятая
Единственный мужчина
…Ралли «Париж-Дакар» (или «Шалишь!..»-«Догнал!..», как однажды назвала Вера ежедневный дружеский заезд «Стрельцов-Бобровский») сегодня по объективным причинам не состоялось. Еще на трассе Сергей уступил место «скорой» с логотипом Большого Роддома на борту и в зеркало заднего вида углядел Бобровского, «крадущегося» сзади. Потому сначала во двор въехала эта самая «скорая» с мигалкой, из которой вынесли кого-то на носилках, прямо в приемный покой, следом – Стрельцовы, замыкающим – Бобровский.
