Юлия Лешко - Мамочки мои… или Больничный Декамерон
Обзор книги Юлия Лешко - Мамочки мои… или Больничный Декамерон
Юлия Лешко
Мамочки мои… или Больничный Декамерон
Роман
…Мы – мамочки!
Книги рождаются по-разному. Велик соблазн сказать, что каждую нужно выносить, как ребенка. Наверное, с какой-то долей преувеличения, так и есть. От замысла до воплощения много разных стадий проходит. Да, в общем, похоже…
Обычно книги пишут, потом – экранизируют. Но эта книга родилась из киносценария, написанного для 12-серийного телефильма «Ой, ма-мо-чки!» Мы написали его в соавторстве с главным редактором журнала «На экранах» Людмилой Перегудовой. Работаем вместе уже… более четверти века! Вместе мы не раз писали сценарии к документальному кино («Наследники Скорины», реж. А. Карпов) и художественным фильмам. К сожалению, из нашего совместного «художественного» творчества в запуске пока только «Ой, ма-мо-чки!». Его снимает на киностудии «Беларусь-фильм» (копродукция с российской кинокомпанией «ТрогирПродакшн») кинорежиссер Иван Павлов. Но – как знать: возможно, еще немало работ впереди!..
Кинопроизводство – дело интересное, но довольно жесткое, в первую очередь, по отношению к сценариям. Вот и наш первоначальный вариант сценария претерпел невероятное количество дополнений, изменений, уточнений. И не потому, что сценарий был неважный, а режиссер – капризный. Такова специфика производства: фильм – это совершенно особое, самостоятельное произведение. И его автор уже – режиссер.
«За кадром» остается многое. Режиссер следует своей концепции, усиливая одни линии и отказываясь от других. И он, повторюсь, прав! Потому что это – его фильм.
Да, идея «Мамочек» витала в воздухе: у каждой женщины есть своя история на эту тему. Когда я начала работать над сценарием, поняла: без соавтора тут не обойтись. И «соавторов» нашлось много!
…Первый и главный соавтор, конечно, Людмила Перегудова: мы столько лет работаем вместе, так хорошо понимаем друг друга, что даже думаем иногда одинаково (что, в свою очередь, отражается на стиле). И взгляды на материнство у нас чаще всего совпадают.
…«Мамочки», с которыми я лежала на сохранении в роддоме 1-й Городской клинической больницы. Я их до сих пор вспоминаю с нежностью и мысленно всегда желаю им счастья.
…Акушер-гинеколог – Лариса Петровна Попкова, с которой познакомилась и подружилась там же. Она очень помогала мне, когда я постигала «азы» материнства, и помогает сейчас, консультируя нас по медицинским вопросам.
…Мои подруги, матери разновеликих детей. Сколько детей – столько историй их появления на свет.
…Мои сотрудницы, мои знакомые, мамы друзей моего сына по детскому саду и школе.
…Моя мама!
За книгу взялась, чтобы частично восстановить те линии, которые по разным причинам потерялись в экранной версии. И просто потому, что жаль расставаться с героями, которые на экране, обретя плоть и голоса сыгравших их актеров, будут жить уже своей жизнью.
…Кто-то, возможно, упрекнет меня в том, что уж очень они хорошие, эти мои «мамочки». Что реальная жизнь куда жестче и в портретах медиков не всегда преобладают яркие краски. Что проблем гораздо больше, чем может показаться, когда читаешь эту книжку.
Да, все мои оппоненты правы. Я и сама могла бы добавить от себя: и труд медиков тяжелее и порой неблагодарнее, чем на страницах и в кадрах «Мамочек», и женщины рожают очень разные. Ведь право на материнство отнять нельзя ни у алкоголичек, ни у наркоманок, ни у инфицированных неизлечимыми болезнями и т. д. Нередки случаи, когда медики рискуют своим здоровьем, борясь за жизнь и здоровье детей, которых такие женщины рожают.
Просто я ставила перед собой другую цель. Чтобы одни мои читательницы улыбнулись, вспомнив этот период своей жизни – за несколько недель до рождения ребенка, и всех тех, кто помогал малышу появиться на свет. Другие – задумались о материнстве. Кто-то – обрел надежду на материнство.
Героини «Больничного Декамерона» – завтрашние мадонны. Пусть их будет больше!
Автор, с любовью —
– к маме Вале…
…и другим «мамочкам» в моей жизни: Люде, Ларисе, Марине, Свете, Вере, Алене, еще одной Люде, еще одной Ларисе, двум Таням, Елене, Яне, Веронике, Тамаре, Даше…
Муж привозил врача Веру Михайловну Стрельцову на работу каждый день. Сергею было практически всегда по пути: строительная компания, в которой он трудился, имела объекты во всех районах города. И даже если нужно было ехать на самый дальний из них, он все равно сначала завозил Веру на работу. Это был их маленький семейный ритуал. Когда он почему-то нарушался, весь день шел наперекосяк – у Сергея.
Примета подтверждалась ровно столько раз, сколько нужно было, чтобы заметить закономерность. Неприятности-то на стройке бывают разные. Однажды, например, электрик взобрался на кран, а работать на высоте не смог. О том, чтобы слезть обратно, уже и речи не шло – провели операцию «Спокойной ночи, малыши», то есть снимали в люльке. В другой раз бригада под руководством новичка-прораба дверной проем, который показался ему лишним, аккуратненько заложила кирпичом. Не говоря уже об импровизированных рейдах на объект генерального директора… В общем, Сергей выезжал раньше, если была необходимость, делал большой крюк, но… Сначала – Вера, потом – работа.
У Веры Михайловны было свое мнение по поводу «пунктика» мужа, но спорить с ним ей не хотелось. Она просто любила это утро в машине – с негромкими разговорами, с музыкой из магнитолы, со взглядами, отраженными в зеркале. Если уж совсем честно, она, вслед за Сергеем, немного побаивалась, что у нее на работе тоже случатся какие-нибудь накладки. Ну, а вдруг? Хотя то, что Сергей именовал «наперекосяк», в акушерстве и гинекологии стараются не допускать в принципе… Но об этом – позже.
В общем, каждый день примерно в 7.47 утра Стрельцовы въезжали во двор Большого Роддома, со стороны приемного покоя. Оттуда Вере – два шага до отделения патологии, где она работала уже без малого десять лет.
Ровно столько она помогала беременным, которых всегда – и в лицо, и за глаза – называла «мамочки», этими самыми мамочками стать. И примерно столько же она была замужем за Сергеем Анатольевичем Стрельцовым. И все эти годы мечтала стать мамочкой сама.
Не получалось…
Коллеги-врачи разводили руками и недоуменно поднимали брови: почему?… Ибо по результатам многочисленных обследований, которым время от времени подвергались Стрельцовы, приговоров, не подлежащих обжалованию, супругам никто не выносил.
Шло время, а Верочка… продолжала мечтать о ребенке. Однако некоторые врачи, к которым Вера и Сергей обращались за помощью, сразу понимающе кивали и сокрушенно пожимали плечами. В самом деле: для медиков не секрет, что бесплодие – почти профзаболевание у гинекологов, настолько часто оно встречается в их среде. И кажущаяся странность этого факта – вопрос довольно спорный. Особенно для самих врачей, которые каждый день не только помогают малышам появляться на свет, но и – по разным причинам – содействуют тому, чтобы какая-то часть детей на свет не появилась… При множестве оправдательных моментов сами медики с себя этот грех не снимают. И лишь по-своему отмаливают его – ежедневно, еженощно творя свой дивный труд родовспоможения…
Следом за серебристым «рено-меган» Стрельцовых, а то и опережая его на пару минут, во двор въезжал не очень новый, но ухоженный, а главное – вместительный темно-серый «фольксваген» Владимира Николаевича Бобровского, заведующего отделением патологии, в котором работала Вера Михайловна Стрельцова. «Краса и гордость» Большого Роддома – так любили величать своего руководителя сотрудницы Владимира Николаевича, особо выделяя первое слово – краса, потому что Бобровский и в самом деле был очень красив. Красивее, пожалуй, чем это нужно было бы для гинеколога.
Дело в том, что порой в практике Владимира Николаевича случались весьма романтические истории, в чем он, видит Бог, виновен не был ни одной секунды. Пациентки всегда были для него лишь пациентками. И даже очевидная женская прелесть некоторых из них оставалась лишь сопутствующим обстоятельством, никак не отмеченным ни в истории болезни, ни в личном отношении Владимира Николаевича. Однако «мамочки», лежащие в его отделении, несмотря на свои реальные «беременные» проблемы, не могли не замечать, что у доктора Бобровского прекрасные серо-синие глаза, густые брови, что он высок, строен, что у него глубокий мягкий баритон и красивые, скульптурной лепки руки, какие часто бывают у практикующих хирургов. Доктор Бобровский и думать не думал, что, когда он общается с «мамочками», на его мужественном лице проявляется необыкновенное выражение: искренний интерес, нежность, сочувствие, мягкий юмор и в то же время уверенная сила, особенно четко читающаяся в его ярких глазах. А ведь все это в обычное время, в отрыве от больничных реалий, делает мужчину абсолютно неотразимым. Для большинства женщин!
