Наталья Горская - Корова (сборник)
Потом Федьку делили между собой две молодые девки из соседнего квартала и какая-то беременная баба с окраины города, даже за патлы друг друга таскали прямо во дворе. У бабы после драки выкидыш случился, зато вскоре «понесла» одна из девок. Федька очень гордился своей востребованностью и бурно обсуждал с товарищами «этих шлюх». Мотался от одной к другой и до третьей. Его «невесты» так дорожили этой симпатией, что потакали во всём, боясь потерять Федькино расположение. Две из них даже пить с ним начали. Одна-то быстро померла – слабая оказалась, как сокрушённо сетовал сам Фёдор. А другая ничего, пила с ним на равных и пока живёт. Хотя никто в этой больной хрипящей старухе не признает теперь молодую бабу двадцати с небольшим лет.
Так Федька резвился-резвился до сорока лет, а потом ему всё надоело до чёртиков, и он вернулся, как в таких случаях водится, к своей разнесчастной матери, где запил ещё беспробуднее, так что вскоре помер. Людмила ходила ставить ему капельницы, а он ругал её, что она своевременно не спасла его от алкоголизма, как и положено медицинскому работнику и настоящей сердобольной русской женщине. Федькина мать на неё тоже как-то странно обиделась и доказывала, что в её руках он бы не стал так спиваться, как с юными секельдявками из соседнего квартала. Так обиделась, что даже здороваться перестала. Да и ладно. Было бы за что переживать. Надоели они всё! Надоели эти спивающиеся в хлам придурки, которые дома умеют только жрать, бухать и пялиться в телик, бурно обсуждая каждую высосанную из пальца сенсацию, каждый рекламный ролик, каждый взмах кулака из тупого фильма о крутых суперменах с собратьями по разуму – такими же никчёмными пьяницами. А когда они уже не могут трескать водку, то превращаются в кустодиевских красавиц с пышными формами, свисающими с дивана. Надоели их затюканные ненормальной жизнью мамаши, которые в одиночку тянут взрослых сыновей, не понимая, что нормальных мужчин при таком раскладе из них не получится. А потом ищут дуру, которой можно было бы сплавить это чудо природы.
Знающие подруги, всё знание которых заключалось в периодической смене сильно пьющего, сильно гулящего или сильно бьющего сожителя на очень сильно гулящего, пьющего или бьющего с последующей заменой его на умеренно бьюще-гуляще-пьющего, втолковывали Людмиле, что стоящий мужик так просто на дороге не валяется. Его ещё надо подцепить, захомутать, заарканить, отбить от стада, взять за рога или наоборот ему эти самые рога обломать. Словцо «подцепить» наводило на мысли о нехороших вирусных заболеваниях, прочие же рекомендации больше напоминали практические советы по скотоводству. А хотелось нормального бабьего счастья без элементов сбруи. Хотя мужские отзывы о любви вроде огулять тёлку или покрыть овцу тоже не уходили дальше курса зоологии. Прямо быки и коровы какие-то!.. Людмила лет десять назад познакомилась с мужчиной, он у них в больнице лежал с нарывом на ноге. И так он ей приглянулся, так понравился, что она даже подумала: вот и встретила. Но однажды услышала, как он товарищам по палате рассказывает, что собирается тут одну козу задрать. Дело даже не в том, что под этой «козой» он подразумевал Людмилу, а просто как-то неловко иметь дело с мужчиной, который способен предложить только какую-то «козью любовь».
– А ты называй его козлом, бараном или телком – не так обидно будет, – советовали подруги.
– Мне как-то не по себе, что близкий человек будет считать меня дойной коровой или безотказной тёлкой, – верещала Людочка.
– Так это и есть любовь, дура! – мрачно убеждали её подруги. – Это и есть наше бабское счастье.
– Отчего же у вас такие несчастные лица? – недоумевала Людмила.
– Подумаешь, чистоплюйка! – начинали злиться подруги. – Козла какого-нибудь за рога взять она не хочет – ей нормального мужчину подавай! Ага, щас в обе руки тебе его выдадут, только жди! Аккурат к самой пенсии получишь в качестве выходного пособия, дура набитая. Все бабы как бабы, с уродами и вонючками живут и ничего, не выпендриваются. А эта какая-то особенная, принца ждёт!
То есть подруги на Людмилу тоже вроде как обиделись за её неправильное отношение к жизни. А вскоре исчезла и сама почва для дружбы. У них-то теперь всё серьёзные бабьи разговоры о бесконечной войне с несносными сожителями-алкашами да осатаневшими свекровями, с нервными и непослушными детьми, которые «все как на подбор пошли нравом в этого гада». А у Людмилы – стародевичьи мечты о том, чего по их убеждению нет и быть не может. Пока она на что-то там надеялась, молодость прошла, словно и не было её никогда. Теперь вот гуляла с парализованным отцом. Для себя всё разложила по полочкам сознания, что будет заботиться о пожилых родителях как о своих не родившихся детях: они такие же беспомощные, наивные и не знающие жизни, которая стала нестабильной и изменчивой.
Изменилось ведь всё до неузнаваемости! Вчерашнее чёрное сегодня стало белым и даже белоснежным, а сегодняшний негатив ещё вчера относили к позитиву. Людмила помнила из детства такой период (как потом стали говорить, очень неправильный период в истории нашей страны), когда, скажем, пьянство считалось чем-то нехорошим. Было такое, как сейчас многие сказали бы, «античеловечное» время, когда велась агитация за трезвый образ жизни. Это ж надо было так издеваться над народом! Издевательство продолжалось недолго и вскоре почти официально стали считать, что как раз трезвость является заболеванием и отклонением от нормы. Сам трезвенник своим неприемлемым поведением постоянно отравляет существование нормальным людям – пьяницам. Все сразу кинулись демонстрировать эту свою нормальность, как ещё недавно демонстрировали преданность КПСС.
Людмила, когда ещё в медучилище училась, шла как-то мимо Гостиного Двора, а там у главного входа проводилась акция в плане перетягивания каната на умение пить горькую. Хотите – верьте, хотите – нет, а что было, то было. С привлечением спонсоров! Участвовать вызвались даже женщины и подростки под гул всеобщего одобрения. Одна соискательница опрокинула сразу целый мерзавчик. Страсти накалились как на полуфинале по футболу. Победил в итоге какой-то плюгавый мужичонка бомжеобразного вида, который без отдыха и закуси вылакал сразу литр. Публика ликовала.
– Вот он, наш победитель! – торжественно объявил ведущий, который настолько самозабвенно проводил эти акции, что вскоре при поддержке спонсоров перекочевал на ведущие каналы тогдашнего телевидения.
Это и есть новый герой нашего непростого времени, с ужасом подумала тогда Люда про бомжеобразного. Да и про ведущего тоже. Тут или втягивайся в общий поток помоев, или отойди в сторону и не мешай людям «хультурно отрываться по полной, бляха-муха».
Только сейчас в рекламе появились мужчины с колясочками, заботливые папаши, покупающие памперсы и очаровательные игрушки своим чадам. Чтобы не до конца упившиеся зрители вспомнили, что мужики не только водку трескать могут и блудить напропалую, но способны быть мужьями, отцами и не чувствовать в этой роли себя униженными и оскорблёнными подкаблучниками. Но это образцы для нынешней редкой молодёжи, которую не родили те, кто пал в неравном бою с зелёным змием в девяностые. А когда Людмила была молода, на каждом шагу рекламировали мужское «антисоциальное и антисемейное поведение на почве длительной алкоголизации», как это называется языком беспристрастной психиатрии. То пивовар Иван Таранов даму своего сердца решительно променял на сивуху, то какой-то там Сидоров сидел, насупившись в театре с женой и страдал, что он тут торчит с этой дурой «в то время, когда все нормальные мужики пьют в гараже». Эти диковатые и испуганные в кругу трезвых людей герои того времени разительно менялись в компании себе подобных. Каждые десять-пятнадцать минут по всем каналам стремительно разветвляющегося телевидения гражданам настойчиво внушали, что пить можно, нужно и полезно. Даже в какой-то пивной рекламе говорили, что сам Эйнштейн и лично Менделеев делали свои открытия, находясь «под мухой». Теперь все «под мухой» ходят, у некоторых в таком состоянии проходит вся жизнь, но не то, чтобы до Эйнштейна не дотягивают, а опускаются до пещерного уровня развития, а то и ниже. Вот поколение Людмилиных женихов и спилось весьма послушно. Русские люди вообще всегда делают всё послушно, как бы ни создавали по себе миф о бунтарском характере. Бунтовать они могут только перед женой или мамой, а если по телевизору посоветуют спиться или настругать побольше детишек, потому что не с кем выпить стало, – сделают. Не извольте сомневаться. Зачастую в пьяном угаре и делают.
Наступило время, когда о семье стали говорить как об абсолютной ценности, а к детям стали относиться как к «предмету общего поклонения». А ты уже старая. Твоя молодость пришлась на эпоху, когда прославлялось нечто совершенно противоположное и противоестественное, когда даже известные люди страны преподносили свои пьянство и блуд в качестве подвига на детальный обзор публики, так что теперь приходится смотреть на свои нереализованные мечты в чужом исполнении. Обидно, досадно, но ничего не поделаешь: молодость бабе никто не вернёт. Баба – жестокая насмешка природы. Она имеет ценность, пока молода и репродуктивна, а при старении её всегда безжалостно заменяют более свежими экземплярами.
