Игорь Соколов - Ураган
Ужасно притворяться голым камнем… Или на самом деле голым камнем стать… Когда его могилу засыпали, ты вспомнил вдруг его вчерашний облик…
Ты так же на ходу писал стихи…
Шагал вперед и ничего не видел…
А люди были серы и тихи,
Как эти же кресты или надгробья…
Хранящие полет немой Души…
В кровавый час междоусобья…
Внутри давно приобретенной вами лжи…
Таилась будущая кара для здоровья…
И жизни вообще, спешащей в сны…
Ты встал, как все вокруг. И бросил комья глины…
На крышку гроба своего врага…
Хотя по смыслу речи был он другом…
А впрочем, правду с ложью Вечность изрекла…
В одном порыве нарождающимся духом…
Печальной ветвью божьего креста…
Жестокой мукой… Презирающим нас слухом…
Тоскливой музой, разъедающей глаза…
Всем, чем угодно был готов поклясться…
Что видишь мир безбожным и глухим,
Раз тебя такого святотатца…
Все считают близким и родным…
Глупец несчастный, Бога ты не ведал,
Когда внутри тебя металась твоя желчь,
Свое могущество скрывал коварный недуг,
Когда летала над могилой твоя речь…
Потом вы шли… жена тряслась в коляске…
Все было очень пусто и темно…
Давно уже исчезли ваши ласки…
И вас друг к другу больше не влекло…
Хотя бы мог, конечно, рассказать ей сказки…
Прижаться к ее сморщенной груди…
И приведя ее к безумнейшей развязке…
Напиться вдоволь сумрачной тоски…
Все мог ты… В этом смысл изгнанья…
Из мира, где неволен ты собою…
Распоряжаться даже в миг отчаянья,
С рожденья уже отданный покою.
О, Смерть?! – Что может быть ее страшнее?!
Убийца, схоронивший жертву…
Ее же чувствует острее…
Всех ангелов, всех праведников божьих…
Которых ты любил вчера до дрожи…
Ты сказал жене, чтобы она молчала…
Ты сказал это грубо, дерзко, потому что до этого она говорила только о завтрашнем дне, словно и не было этих похорон, убийства твоего друга и любовника жены, словно вся жизнь перед вами заново расстилалась как чистый лист бумаги… Но этого не было… и ты брезгливо одергивался, точно отряхивался от ее невыносимой лжи…
А она плакала, думая, что тебя мучает ее уродство… в то время, как ты изводил только собственный грех… и смех… И грех рогатой Сатаны… А дома она попросила у тебя водки…
И вы оба напились, как свиньи…
Она держала свою голову между своих обрубков и со смехом произносила нецензурные слова…
Она с восторгом кривлялась даже своим перекошенным ртом, изображая твой давно позабытый гнев…
Именно так в первые дни медового месяца украдкой от других распекал ты ее, пытаясь влюбиться в ее уродливое тело…
А она чувствовала и терпела до тех пор, пока не нашла себе этого злосчастного любовника и пока, наконец, не дождалась его нелепой смерти…
Она все знала или подозревала?!
Или – или – минус или плюс?!
Вся земля кишит греховным изобильем…
И лишает нас прекрасных чувств!!!
А потом вдруг она тебя сказала, что все уже знает!!!
Это была молния с грозой… Тот же самый ураган, что изувечил ее, теперь уже выносился из темных недр ее измученной Души…
Это была истерика или пьяный бред…
Это был свет ее неистовых глаз…
И бесполезная тьма твоих холодных зрачков…
Ты мог бы осеменить ее, сделать ей ребенка, но ты боялся навеки связать с ней судьбу…
Как ни странно, чувствуя ее своей собственностью, частью себя, где-то в глубине подсознания ты еще не оставлял надежду бросить ее и кинуться на поиски более светлого мира, который, как казалось тебе, притаился где-то рядом, за стеной, и ждет своего часа…
Она кричала уже несколько часов,
А ты молчал, как будто друг твой мертвый,
Чей облик Вечность скрыла на засов,
Чей голос спрятали печальные аккорды,
Чьи кости уложили на погост…
И чьи стихи мгновенно позабыли,
Лишь Душу твою мучает до слез…
Портрет его под слоем толстой пыли…
Она ведь ощущает, сколько силы…
В тебе нашлось, чтоб с нею дальше жить…
Семья – загадка… Смерть – мечта незрелым…
Судьбы своей никак не изменить…
Душа едва прощает свое тело…
Один лишь Бог их может вместе осудить…
Не потому ли жизнь, похожая на прозу…
Всех заставляет жить в одной тюрьме…
Мужья, срывающие в мае женам розы…
Не бейте розгами их после в октябре!!!
В быту, как в дереве, года свивают кольца…
Такие ж кольца у супругов на руках…
Сверкают, призывая к себе солнце…
Вмиг побороть бессмысленный свой страх…
Вдруг одиночество почувствовать в забвенье…
Тьмы беспроглядно убивающих нас лет…
Чтобы однажды в день Благодаренья…
Увидеть на прощанье божий свет…
Да, именно в этот миг ты почувствовал, что вас связывает тайна вашего же греха… Она развратничала с ним, а ты убил… как будто вместе вы его казнили… За то, что он нарушил ваш уклад… И вместо жалости, сочувствия с прощеньем… он осмеял вас, словно сплюнул яд… И окатил чудовищным презреньем… И этих слов уж не вернуть… Как и его захороненья…
Вы ближе стали… Смерть его скрепила
Ваш нерушимый клятвенный союз…
Теперь и Яну ждет могила…
Жена решилась снять с себя сей груз…
Ты весь открылся ей, как матери младенец…
Как алкоголик, источающий вино…
Как Гитлера обожествивший немец…
Перечислять живущих всех грешно…
Замыслив смертию другою…
Мир от разврата отучить…
Увы, вас сумасшедших – двое…
И вас здесь было некому лечить…
Действительно, на тебя напало какое-то наваждение, и ты был готов ради своей жены на любой безрассудный поступок, на любое страшное преступление.
И даже Яна после того, как ты рассказал о ней жене, стала казаться отвратительной и безобразной как всякая соблазнительная шлюшка…
Ты вроде бы отведал ее тело…
Извлек сочувствие и обронил слезу…
Потом тебе все надоело…
И ты в отместку посвятил жену…
Какая женщина тебя вдруг захотела…
И оплела своей коварной сетью…
Жена твоя была белее мела..
Ее болезнь лечилась только смертью…
Твоей блаженной жалостливой Яны…
Ведь вас обоих потрепало ураганом…
И превратило в немощных уродов…
Вы вроде одноглазых великанов…
Пытались сохранить богатство гротов…
В то время, как судьба была лишь мифом,
И кто-то выдумал тебя как и жену…
Но ты готов был стать самим Сизифом,
Чтоб бесконечно проливать пот в темноту…
Тьма открывается преступною громадой…
Уже заранее в ней кто-то заточен…
Уже заранее становится расплатой…
Жизнь, проходящая как бред или как сон…
Но вас не разбудить в укромной спячке.
Ваш Бог – семья… Учитель ваш – закон…
Требующий мести как подачки…
Всем, кто рушит ваш священный дом…
Поэтому и Яна оказалась
Пропащим другом, словно гирька на весах…
Исчезла в вашем сердце боль и жалость…
И обнажился вместе с бурей гнев и страх…
Итак, осталось лишь назначить день и место,
Куда бы Яна с радостью пришла…
Нарядная, как глупая невеста…
Хранящая себя для жениха…
Все остальное мнилось суетою…
Вас мрак с женой навек соединил.
Повязанные смертию одною…
Другую смерть ваш Дух уже почтил,
Обуреваемый безумною тоскою…
Вот так любовь была лишь детской сказкой,
Красою смертною, ушедшей в прах земной,
Мгновеньем светлым в темный час развязки,
Совсем внезапно смолкнувшей весной…
Так в постижении самых ужасных идей перед тобой открывалась бездна, и ты… Ощущаешь свою же бессмысленность…
Жена только на какое-то время заворожила тебя снопом ослепительных искр… Она рвала и метала, требуя отмщенья… И ты вдруг понимал, что глупая и никчемная калека, и тебе становилось жалко ее, хотя жалеть надо было Яну… И даже не жалеть, а спасать… Защищать от обезумевшей жены, но ты же сам ее безумной сделал, когда любовника ее ножом пронзил…
И ты назначил день, как будто вырыл…
Сам себе – глубокую могилу…
Давно устав от собственного мира…
Ты с ели рвал себе под ноги иглы,
И призрак Яны уже видел в отдаленье…
Безмолвная и в белом одеянье…
Она глаза свои к тебе, как свет, струила…
Но это было самым жутким обладаньем…
Ибо она в тот самый миг почила…
Когда ты опрокинул мирозданье…
И мухой залетел в сосуд бесценный…
Весь заблудился в ее трепетном жилище…
То был лишь сон, но сон весьма зловещий….
Тьма вырывает мысли без следа…
Без видимых причин вдруг голос вещий…
Обозначает все твои года…
О, Яна! О, как строг твой профиль, твои волосы, твой взгляд… Так же вот покойницы, лежащие в гробу, вызывают безжалостную скорбь и отчаявшееся моление на звезды… Нежные псалмы распространяет ночь, а с ней белый туман…
