Ольга Погодина-Кузмина - Адамово Яблоко
– Это сервиз Батенинского завода, датируется 1830 годом, не полный комплект, – поясняла девушка-продавец. – Вот здесь можно видеть клеймо – буквы С.З.К.Б., это значит Санкт-Петербургский завод купца Батенина…
Марьяна отдала ей чашку.
– Вы сказали, неполный комплект?
– Нет одного блюдца, на сухарнице имеется незначительная реставрация и утрачена крышка малого заварочного чайника… Но в остальном сервиз в очень хорошей сохранности.
Марьяна не удержалась от резкости в адрес продавщицы.
– Вы или плохо понимаете, что такое предмет в хорошей сохранности, или считаете, что я не понимаю, что такое сохранный сервиз…
Та не успела возразить – Антон возник рядом с ними и без церемоний взял Марьяну под руку.
– Приветик, а ты чего тут забыла? Пойдем покажу картину Репина, которая стоит, как мой «Фантом». Но за десять лямов ихний Шишкин не уйдет, слово мастера…
Удивленная, Марьяна последовала за ним, хотя и высвободила руку. Они осмотрели картину, подошли к стойке, где седовласый бармен разливал коньяк.
– Слушай, ну ты в курсе, что ничего личного? – заявил Антон, доверительно наклоняясь к ней. – Я-то был не против чего-как, но эти же начали давить – женись да женись, как будто я им принц Уэльский. А чисто по жизни ты мне даже нравилась… по-своему. Кто это с тобой, такой пальцастый?
– Это давний друг отца, – ответила Марьяна. – Извини, мне пора.
Она заметила, что Сирож пьян, и не хотела продолжать эту странную беседу.
– Момент, – он снова улыбнулся весело и чуть смущенно. – Просто от души, информация к размышлению. Измайлов земной пацан, реальный перец. Я бы с ним вполне в общий карман работал. Но эти не дадут. Вынут кишки и намотают, как тридцать шесть ступеней Шаолиня.
– О ком ты говоришь? – спросила Марьяна, настораживаясь.
– Отцы-основатели. Только тсс, о драконах ни слова, – он приложил толстый палец к губам. – У них теперь на принцип – его умыть и утоптать.
– Я в курсе, что между нами много открытых вопросов, – строго возразила Марьяна. – Но мы все подробно обсуждали с Сергеем Сергеевичем. А для проблем, которые не получается решить за столом, есть юристы и суды. У нас полностью легальный бизнес.
Антон подмигнул заговорщицки.
– И мне папа рассказывал сказки на ночь. Как люди со своей доляны зеленую малину собирают… А чисто ради знания, ты сама-то в курсе, сколько у вас фонарей на космонавтов навешано? Вот то-то. Вся прибля-убля на Измайлова завязана, а у него хотелка тоже не вчера отросла.
– Я не понимаю, о чем идет речь, – твердо проговорила Марьяна, все же помимо воли ощущая растущую тревогу. – Если ты хочешь о чем-то предупредить, говори яснее.
– Ну нет, человек себе петлю не мылит, – он мотнул тяжелой лысеющей головой. – Просто будь в периметре проблемы.
Салов подошел к ним с двумя рюмками в руках, взглянул на Сирожа.
– Ну, присмотрела что-нибудь?
– Нет, – ответила Марьяна и была вынуждена их представить. – Это Антон Сирож, сын Сергея Сергеевича.
– А, ну да, – кивнул Салов, принимая брюзгливый и величественный вид.
Еще какое-то время они с Саловым осматривали салон, но Марьяна никак не могла сосредоточиться на выставленных предметах. Туманные речи Антона встревожили ее больше, чем следовало, и даже Евгений Маркович, заметив это, предложил «сменить обстановку» и отправиться закусить.
Вечером, когда Георгий позвонил ей в гостиничный номер, после вопросов о настроении и самочувствии и необходимых сдержанных нежностей, она спросила:
– Ты знаешь, зачем космонавтов вешают на фонарях?
– Нет, скажи, – ответил он, видимо, ожидая, что за этим последует какой-то анекдот.
– Или наоборот – это фонари вешают на космонавтов?
– Ну, это просто, – заявил он тут же. – Как без фонарей осваивать просторы космоса? И кто это тебя учит оперативному жаргону? Салов? Я буду ревновать.
– Что это значит? – спросила она, решив все же не говорить ему про встречу с Сирожем.
– Ну, я тебе как-нибудь объясню, но не по телефону, – пообещал он. – Обнимаю тебя, Маша. Сладких снов.
Положив трубку, Марьяна посмотрела в зеркало и улыбнулась сама себе, как на занятии по психотренингу: «Скоро наша свадьба. И я очень, очень счастлива».
Глава третья. Майкл
– Мне придется прорезать дыру у вас в груди, чтобы вставить сердце, – предупредил Гудвин.
– Я в вашем распоряжении, – ответил Железный Дровосек. – Режьте, где угодно.
Александр ВолковИгорь не жалел, что не поехал в Будапешт. Вернее, уже не думал об этом, отдавшись стремительному течению новой беспечной жизни с Бяшкой.
Поначалу им было так весело и легко вдвоем, что Игорю их встреча представлялась чем-то вроде спасательного круга, брошенного ему провидением. Бяшка сидел на амфетаминах, и теперь они глотали и нюхали вместе, иногда по целым дням не вылезая из постели, переключая телепрограммы, болтая о разной чепухе. Бяшка знал множество историй и занятно рассказывал их, представляя в лицах. Часто он мечтал вслух, как они с Игорем поедут в Америку и заработают кучу денег, или найдут щедрых и денежных мужиков и получат огромное наследство после их скоропостижной смерти, или как-то еще наладят свою незадавшуюся жизнь.
С Бяшкой Игорь почти не думал про Георгия, но, засыпая под утро или уже днем, почти каждый раз он видел бывшего любовника в одном и том же повторяющемся сне. В пространстве сновидения Игорь отчаянно пытался что-то объяснить, в чем-то оправдаться, обнажая свою боль, захлебываясь рыданиями. И всякий раз эта унизительная сцена оканчивалась тем, что Георгий Максимович уходил, повернувшись к нему спиной, глухой и равнодушный, превращаясь по мере удаления в чужое, чем-то страшное, уже не человеческое существо.
Равиль Маисович продолжал опекать их – помог перевезти вещи в новую квартиру и устроиться на месте, подарил набор бокалов для вина. Пару раз он звал их поужинать с его друзьями, но не проявлял особой настойчивости, когда Игорь отказывался. Август Петрович тоже приглашал их на ужин, и к себе домой, чтобы показать коллекцию бронзы, и на вернисаж в галерею современного искусства. Там на фуршете они познакомились с модными художниками, которые угощали травкой и напрашивались в гости, но были отвергнуты Бяшкой как «левые халявщики».
– Ждешь принца на белом коне, а приезжает голый король, пьяный и на автобусе, – рассуждал Бяшка на другой день. – Не, пора уже нам с тобой определяться, манекенщица. Хватит поддерживать миф, что петербургские проститутки работают за билеты в театр.
Игоря немного коробила прямота нового приятеля, но вместе с тем хотелось научиться также смело отбрить назойливого собеседника, найти повод для оптимизма в самой трудной ситуации, посмеяться над собой.
Они бы жили так и дальше, если бы у Игоря не закончились деньги, которые вышли как-то незаметно и быстро, потраченные на оплату квартиры, нужные и ненужные покупки, рестораны, выпивку, стимуляторы. У Бяшки не было своих сбережений. От Голицына, на которого тот надеялся, удалось получить совсем незначительную сумму, а нового спонсора пока не предвиделось. Поэтому к концу месяца проблема банкротства встала перед ними во всей печальной наготе.
Игорь, который давно уже думал о том, чтобы устроиться на работу, накупил газет с предложениями и засел за поиск вакансий в Интернете, но Бяшка только смеялся над ним.
– И куда ты собрался? Куры-гриль продавать? Или биодобавки пенсионерам втюхивать? Я пробовал, кстати. Уж лучше я себе сиськи сделаю, как Филька. О, можно еще охранником! Отек мозга от тупого безделья, стопроцентная гарантия. А еще, прикинь, заходит твой бывший в магазин коньяка купить, а ты там на дверях, чисто в натуре обезьянок расстреливаешь в телефоне.
Все закончилось тем, что в пятницу они отправились в клуб, где работал Филипп, и Бяшка уехал оттуда с какими-то пузатыми армянами, едва попрощавшись с Игорем. Он явился на другой день, еще пьяный и такой измочаленный, что даже всегдашние прибаутки давались ему с трудом. Нужно было купить еды, но Игорь не смог взять мятые деньги, которые приятель выложил на стол, и потратил в магазине остатки со своей карточки.
В понедельник, придя в себя после бестолковых выходных, они наконец решили устроить день здоровья и стирку. Приехал Филипп, чтобы рассказать, как сортировать и правильно замачивать белье. Вместе с Филиппом явился Китаец с фруктами и вином.
Бяшка даже при гостях не торопился вылезать из постели, и Филипп на его примере развивал свою теорию здорового образа жизни.
– Если хочешь чего-то добиться, особенно такие как мы, обязательно нужно постоянно следить за собой. Через «не хочу» и спортзал, и диета, и уход за кожей. К тебе, между прочим, тоже относится, Бяша! Пока тебе двадцать лет, кажется, что все и так нормально, но потом-то ты сильно пожалеешь!.. Это инвестиции, которые возвращаются со стопроцентной отдачей. Вот мне, например, разве дашь мои двадцать семь?
