Лара Продан - Тонкая нить судьбы
– Не убивайся так…
Лида повернулась и бросила заключенной:
– Нет, ты не понимаешь, ты не понимаешь! Я никогда, никогда не увижу больше свою доченьку. Ты не можешь меня понять…
Лида опять зарыдала, закрывая лицо подушкой.
– Я тебя прекрасно понимаю. У меня тоже есть дочь, которую отобрали, когда ей было три недели. Я также не знаю, где она сейчас… Но я верю, что найду ее и мы будем вместе.
Лида вновь посмотрела на заключенную.
– Катя, у тебя есть дочь?
– Да, Лида, у меня есть доченька. Я ее назвала Василисой, в честь моей мамы. Правда, какое имя она носит сейчас и под какой фамилией записана я не знаю. Но это не беда. Ты же знаешь наши поговорки – язык до Киева доведет и кто ищет, тот всегда найдет. Буду искать. Сначала буду искать по моей фамилии – Буйновская, а потом… а потом придумаю, что-нибудь. Запомни, Лида, мир не без добрых людей. Помогут. Главное, быть сильной и верить, верить в себя.
С этой ночи Лида и Катя подружились. Они всячески поддерживали друг друга, вместе мечтали, как найдут своих малышек после заключения, как счастливо заживут… Но… Однажды случилось непоправимое. Лида, по-прежнему, работала на лесоповале. Шел девятый год ее заключения. Она стояла рядом с деревом, который только что закончила рубить. Лида отступила от него метра на три и остановилась. Она думала о своей дочке, представляла как найдет ее и они заживут вместе счастливо. Лида не слышала, как напарница закричала ей: «Поберегись! Отбегай, скорей!..» Огромная ель с ускорением падала на землю, подминая под себя молодое Лидино тело. Когда Лиду извлекли из-под ели, она была мертва, лицо изуродовано, тело представляло собой месиво. Похоронили ее на следующий день на лагерном кладбище в безымянной могиле. Катя Буйновская вечером пробралась к свежему захоронению, села на корточки возле него и быстро-быстро прошептала:
– Спи спокойно, Лидия. Я позабочусь от твоей девочке. Даю тебе слово. Я найду ее, расскажу ей о тебе и ее отце….
Потом она быстро встала и пошла прочь.
Прошло еще шесть лет. Приближался конец срока заключения Екатерины. Где-то за месяц до своего освобождения Катя решила поговорить с врачихой.
– Доротея Аристарховна, я знаю, что вы благоволили Лидии и ее доченьке. Я скоро должна освободиться. Хочу найти Анечку. Вы не скажите, в какой приют забрали девочку?
Врачиха тоскливыми глазами посмотрела на заключенную и медленно, подбирая каждое слово, ответила:
– Катюша, вряд ли ты сможешь выполнить свое обещание, данное Лидии. Я ничего не знаю. Девочка может находиться в любом детском доме нашей необъятной родины. В графе «родители» у нее скорей всего будут прочерки. Да к тому же, Анечке должно скоро исполниться пятнадцать лет, а значит она может и не жить в детском доме. Она может находиться везде. Я не знаю, как ты будешь искать…
Доротея Аристарховна печально посмотрела на Катю. Та в отчаянии обхватила свою голову руками и издала крик. Она кричала негромко, но надрывно и безысходно. Голос постепенно перестал слушаться женщину, крик перешел в хрип, а через несколько минут не было слышно и хрипа, рот продолжал быть открытым, но он был безмолвен. Катя без сил опустилась на пол, ее руки машинально теребили волосы. Минуту спустя она встала и обратилась к врачихе.
– Нет, не может быть, чтобы совсем нельзя найти информацию об отобранных у родителей детей. Не может, ведь правда?
Доротея Аристарховна безутешно смотрела на женщину. Вдруг ее глаза оживились, губы слегка улыбнулись, вся она засветилась.
– Катюша, да, да, ты права… Государственная машина никогда ничего не выбрасывает, все складирует, она как хорошая, бережливая хозяйка, откладывает в далекий ящик все, что может когда-нибудь пригодиться. Есть соответствующие органы для этих целей. В нашем случае этот орган называется АХУ НКВД СССР. Один совет только тебе, сама туда не ходи и не делай запросы. Тебе, как репрессированному врагу народа информацию не дадут….
– Спасибо, спасибо огромное, Доротеюшка Аристарховна, за совет спасибо, за заботу вашу…
Александра сделала большой вдох, потом выдох. Все сидящие в комнате неотрывно смотрели на нее в ожидании продолжения.
– Володюшка, сынок, подай пожалуйста воды, в горле пересохло.
Попив воды, Александра окинула всех взглядом и стала продолжать свой рассказ.Выйдя из лагеря, Катя поставила своей первоочередной целью найти двух девочек, свою Василису и Анечку, дочку Лиды Ухтомской. Сначала она пыталась найти их сама, обращаясь с письмами в попечительские органы Наркомздрава и НКВД. Но везде сталкивалась с непробиваемой стеной равнодушия и презрения. А однажды ей прямо заявили, что врагам народа, которые не бывают бывшими, информацию об их ублюдках никто не даст. Тогда она обратилась за помощью к своей бывшей соседке Ефросинье, которая стала атаковать письмами административно-хозяйственное управление НКВД. Поиски дали свои результаты. Екатерина нашла и свою дочку, которую звали не Василисой, а Варварой. Нашла она и дочку Лиды Ухтомской, Анечку, у которой была фамилия Томина.
Анна выросла в красивую, утонченную девушку, но очень тихую, безынициативную. Она жила в своем мире, который придумала для себя. Может это и правильно. В детских домах выживают, либо наглецы, добивающиеся всего силой физической, либо те, кто ушел в себя и не замечают происходящее вокруг. Девушка много читала и жила в грезах прочитанного.
Екатерина не стала напрашиваться к Анне во взрослые подруги. Она только рассказала ей о ее матери и, убедившись в том, что девушка не пойдет по кривой дорожке, наблюдала за ее жизнью издалека. Время от времени она посещала соседей Анны и исподволь, через окольные вопросы узнавала о жизни дочери своей лагерной подруги. Аня же, с момента своего осознания человеком, а произошло это в четыре года, когда она была наказана воспитателем детского дома за то, что рассматривала книжку под одеялом, дала себе слово найти родителей.
– Ты, отродье вражеское, будешь слушаться воспитателя или нет? Я кого спрашиваю?. Ишь как смотрит, вылупок американский – держа девочку за шиворот громко выговаривала ей воспитательница.
Эти ее слова Аня запомнила на всю жизнь. Тогда она, четырехлетняя малышка, познавшая жестокость взрослого мира, решила абстрагироваться от этого мира, уйти в себя. и найти, обязательно найти родителей. Это решение помогло ей выжить в детдоме, стать цельным, но, к сожалению, нелюдимым человеком. После окончания школы Аня без сожаления покинула стены детдома и окунулась во взрослую жизнь. Этот переход не был для нее болезненным. Она привыкла полагаться только на себя. Аня закончила курсы машинисток и устроилась на работу в машбюро исторического факультета МГУ. Будучи весьма начитанной, для которой книги стали единственными друзьями, девушка замечала каждую ошибку не только орфографического или синтаксического порядка. Аня по ходу печатания работ профессорско-преподавательского состава факультета изменяла их стиль, совершенствуя его. Через месяц работы Аня стала звездой машбюро.
– Эта Томина у нас скоро всю работу заберет. Нам делать будет нечего. Откуда она выискалась, такая грамотная? – услышала как-то в туалете Аня разговор двух ее коллег.
– Знаешь, Маруся, надо накопать что-нибудь этакое, чтобы… Ну, ты понимаешь.
– Не вопрос. У меня в кадрах подружка работает. Я попрошу, она мне всю подноготную этой грамотейки расскажет.
– Ладно, пошли. А то начальница ругать будет.
Когда дверь в туалете хлопнула, Аня вышла из своей кабинки.
Через месяц ее уволили. Причина увольнения была странной. В приказе значилось: «Уволить машинистку Томину Анну по причине утраты к ней доверия со стороны администрации». Аня посмеялась над этой причиной. Потом хотела было пойти к руководству доказывать, что эта причина не имеет к ней никакого отношения, так как она точно знает, что она, эта причина, касается только работников, непосредственно обслуживающих денежные или товарные ценности. Однако поразмыслив, Аня поняла, что ее, дочь врага народа, все равно не восстановят на работе. Коллеги по работе не дадут, ибо с их подачи произошло увольнение. Девушка решила работать на дому. Она развесила объявления в зданиях всех факультетов МГУ, а также в других институтах. Не только плохая, но и хорошая слава бежит впереди человека. Те, кто печатал у Ани свои работы, стали советовать своим друзьям, коллегам ее услуги. И, действительно, отбоя в заказчиках у нее не было.
Однажды в квартиру, где жила и работала Аня, позвонил молодой мужчина. Одет он был по последней моде, подтянутый, статный, хорош собой. Аня, открыв дверь, смутилась и спросила:
– Чем могу помочь?
– Здравствуйте, Анна. Не смущайтесь. Вас мне посоветовал Владимир Иванович Хмелев. Он у вас часто печатал свои работы, помните? – прямо глядя в глаза девушке быстро произнес молодой мужчина.
Аня, немного поколебавшись, впустила его.
