Игорь Соколов - Великой тайной светится Любовь

Топор сверкнул вместе с бредом ужасной мамаши,
Спи детка в раю, теперь ты там можешь летать
Или птичкой искать червячков на распаханной пашне…

Я словно жук, взвалив на спину пищу,
Иду домой с тоской и думаю о том,
Не чтоб жену свалив, с ней сотрястись раз тыщу,
А чтоб забыться сладко чудным сном…

Вот так, друзья мои, шатаемся мы вечно,
Жизнь превращая в сумасшедшее кино,
Я – не герой, и не страдалец безупречный,
Но попадаю часто в жуткое дерьмо…

Подумать даже страшно, – кто нас сделал
С такими муками, неужто без любви,
Или у Бога тоже благостное тело,
И он с Богинею слепил лицо Земли?!…

Мир с идеальною поверхностью листа,
Увы, сгодится для любого негодяя,
Но почему тогда сияет красота
И, нас сводя с ума, она вмиг исчезает?!…

Я точно жук, в семью принесший пищу,
Терзаюсь часто, думая о том,
С чего душе моей подругой нищей
Ненавидеть, обожая милый дом…

Как будто я другой взамен построю
Или свою планету новой заменю,
Чтоб в плен забрав Елену вместе с Троей,
Приобрести в подарок чудную страну…

Как ни странно, я вошел в грядущее,
Еще я в детстве видел свет его,
Но свет из детства с юностью поющею
Давно исчезли, и моря тревог
Омывают мое грешное сознание,
Мой чудный образ вдруг обрек меня
На бесконечное и жалкое скитание
По жизни выплывающей из сна…

Что видел я, кого любил в забвении,
Невероятность смертного пути
Со дня рождения до ночи погребения,
Куда она звала меня идти?!…
Любовь людей, ее волшебный срам
И ненависть с войной по воле божьей,
Огонь из свежеиспеченных драм,
О, нежность лон и гладкость юной кожи…

Творенье, магия столь совершенных рук,
Что толпы молятся незримому создателю,
Чтоб мир перевернув, он вырвал вдруг,
Связав родителей, любимых и приятелей…
Чтоб вновь вертелось это колесо,
Нас приручая к вечному стремлению, —
Качаться в чаше сладостных часов,
Вновь наслаждаясь тайною мгновения…

Положен мне в вину мой смертный грех,
Но для чего тогда пришлось мне здесь родиться,
Чтоб проникать глазами как душой во всех,
До самой смерти изучая в свете лица…
И нежным телом ощущая сладость нег,
Чтоб мог не раз с тобой одною слиться,
Очерчивая страстью краткий век…
Или размножить боль как покаянье
И сбросив маску грешного стыда, —
В твой светлый образ, вырванный сияньем,
Уже мне не вернуться никогда…
Но память образа и эхо обладанья
Мне возвращает вместе с сумраком года
И наши страстные и юные гулянья
Кружатся над рекой как облака…
И освещенные луною на прощанье,
Мгновенья наши чувствуют века…
И мы уходим как на новое свиданье,
И наша Смерть привычна, и легка,
Как наше совершенное признанье
В том, что будем мы с тобой всегда…

А есть ли смысл мне видеть это солнце,
Глядеть в глаза и проникать в тебя,
Что после нас с тобою остается,
Неужто так загадочна судьба
Или душа сама собою в рай несется,
Оставляя в прахе грешного раба?!…

Чем интересен я, как человек? —
Моей жизни странный промежуток,
Уже поименованный как век,
В моих воспоминаньях крайне жуток…
Ведь мысль теряется от самых сладких нег,
Я безрассуден был в любое время суток,
И с девой в лес сбежав от суеты людей,
Испарялся между двух прекрасных грудок,
В своих исканиях мечтательный злодей…

Вино, настоянное мною из малины
Красавицу сразило наповал,
В ее лоне я почуял образ дивный
И сам сиял, будто магический кристалл…
Тот лес пропал, и заросла дорога,
И той красавицы уж больше в мире нет,
Но и печали остается мне немного,
Ведь память часто возвращает нежность лет…

Сиянье глаз, безумные вершины
Мною познанных в блужданиях страстей
И крепость жизни как вина малины,
Раскрывшую мне бездну областей…
О, мой потомок, ты такой же безрассудный,
Теряешь голову, влюбляясь в близость счастья,
Не думая, что день настанет ссудный
И ты будешь над собою сам не властен,
И только в памяти очерчивая страсти,
Ты, как и я, вплывая в образ чудный,
Себя раскалывая медленно на части,
Узнаешь вдруг, что все мы сердцем юны
И даже в смерти им прошепчем нежно: здрасьте…

День был темен, и тучи на небе
Рисовали грядущие смерти,
Только юностью выданный жребий
Мне давал удаляться от тверди…
На траве, за городом, в роще
На одном покрывале вдвоем
С девой мы относились вдруг проще
К своей жизни похожей на сон…
Мы друг в друге плавали нежно
Словно между березок жуки,
И одежду сбросив поспешно,
Мы творили живые стихи…
Светлый мир уста рисовали,
Ее лоно – само волшебство,
Дожди плакали, таяли дали,
Но нам вместе было тепло…
Будто холод нас не касался
И во тьме ощущаемых встреч,
Повторяя кружение вальса
Продолжал ветер солнце беречь…
Пусть луною, его отраженьем
Наша радость на небо взошла,
Мы из воздуха брали мгновенья,
И со страстью сжигали тела…
Наше пламя заря разливала,
Исцеляя блаженством людей,
Только, Боже, как же нам мало
Остается таких ярких дней….

Хочу сказать, но правды нет в словах,
Будто ее похитили, украли,
Так ощущая в себе бренный прах,
Вдруг с содраганьем  видишь образы печали…
Теней безмолвных чудо на холмах,
Живые – бывшие из камня, древа, стали, —
В могильных плитах, обелисках и крестах,
Со мной понуро в одиночестве молчали,
Неся душе невидимый размах,
На небе в облаках сияли дали…
А я в себе кружил свой жалкий страх…
И ощущал, – меня за все прощали…
Останки мертвых в их распавшихся гробах…
Так из земли рука невидимого смысла
Меня, схватив, вдруг темной ночью понесла,
Чтоб я лишь повторял на камне числа,
Мгновенье лет уже пропавшего отца…
Я жаждал умереть, но чуть позднее,
Как будто задержавшись на устах
Прекрасной нежной сладкой Лорелеи,
Хотел еще побыть в безумных снах…
Но с Богом вместе исчезало оправданье,
Фата-моргана тоже таяла во сне,
И только девой страстной обладанье
Еще сулило что-то на земле…

Мое безумье изничтожило меня,
В осенних сумерках вдали и от огня
Я снова в лоне находил пропащий дом
И с тихим ветром растворялся молча в нем…
В прохладе леса и в прощальном крике птиц
Я пил ее слезу из-под ресниц…
Мне было больно ощущать печаль,
Печаль из сердца обнимала даль…
Моей любимой призрачная жизнь
Наметила мне в Неизвестность вход,
Я плыл по лону в сказочную высь,
Где ощущался весь земной народ…
Кружились люди, словно волны на воде,
Кругами лет ложилась жизнь везде…
Прожитый миг, прошедший сквозь меня
Из лона выплыл в языках огня…
Горела памятью небесная любовь,
Как будто звезды тело выплавили вновь,
Я в нежном лоне находил пропащий дом,
И с тихим ветром растворялся молча в нем…

Не так все было, было даже хуже,
Страсть прилетела к людям и прошла,
Никто из них друг другу был не нужен
И они трясли без чувств безумные тела…

Так коротая время машинально
И уйти пытаясь от мирских хлопот,
Занимались они сексом поквартально,
Создавая вместе ангельский отчет…

Бухгалтерия старательно пыхтела,
Соединяя в ярости людей,
Но людям явно не хватало дела
И секс был как-то скучен без идей…

Жизнь просто шла и то, что наболело,
Вскипая, падало во тьму за горизонт,
И в сексе быстро проработавшее тело
Прибрал к рукам таинственный архонт…

Он с помощью него проделал чудо,
Его согрев, добрался до звезды,
И восседал на нем весь век как будто Будда,
Дав телу много раз вкусить мечты…

Как ни крутись, – все бесполезно,
А жизнь бессмысленна всегда,
Господь мне дал ее любезно,
Но позабыл спросить меня…

Гора стоит, под нею бездна,
Но прыгать стоит ли, – звезда
Лучами освещает честно
Мои прожитые года…

Девчонки сладенькие губы
И лоно нежное ее
Уже красавца не погубит, —
Мы превратились с ней в старье…

Чтоб ощущать былое счастье
И мысленно сбегая вниз,
И с ветром в хмурое ненастье
Вдруг окликать иную жизнь…

Что стоит миг во тьме прощанья,
Давно блестит твоя слеза,
Она же горечь узнаванья
Того, как круты небеса…

Так в облаках все наши лица
Плывут в неведомую даль,
Чтобы навеки вместе слиться
И прошептать земле печаль…