Игорь Белисов - Скорпионья сага. Cкорпион cамки
Это было какое-то наваждение. Или прозрение? Даже не знаю. Что-то во мне неожиданно полыхнуло: время детское, дома тоска, меня приглашают в кино, в которое я неизвестно когда еще выберусь и выберусь ли вообще…
Фильм оказался и правда классный. Любовь, смерть, романтические гангстеры. Забавное совпадение: одного из героев зовут Макс.
Мы сидели с ним рука об руку.
В какой-то момент мне почудилось, что он хочет мою руку взять. Я наперед решила аккуратно, но строго высвободиться. Сидела в парализующем напряжении ожидания. Но Макс не пытался. Меня это почему-то задело.
– Ну что, понравился фильм? – спросила я, когда мы вышли на улицу.
– Очень. Особенно, по если первому разу.
– Так ты уже видел! – Я рассмеялась. – Зачем же еще раз?
– Я хотел посмотреть, как смотришь кино ты.
На город спускался вечер. Разгорались оранжевые фонари. Струились машины с алмазами фар и рубинами стоп-сигналов. На западе небо пылало пожаром, а в вышине над нашими головами остывало в прозрачную синюю бездну.
Мы подошли к метро.
– Слушай, – он взял меня за руку, – а хочешь увидеть другую жизнь? Как в кино, только непридуманную? Настоящую.
Не помню, что я ответила. Неубедительно, неуверенно.
Он тут же поймал такси. Мы влезли, тронулись, понеслись…
Во мне клокотала тревога. Я делала что-то недозволительное. Отчетливо понимала, но сидела завороженная. В чуть приспущенное стекло рвался и бил теплый ветер, трепал мои волосы, мысли, предчувствия.
Макс держал мою руку.
Въехали в переулок. Какая-то арка. Макс расплатился. Я не успела опомниться. Ступеньки уводили вниз. Какая-то дверь. Макс позвонил. Нам открыли, впустили. Накурено, много людей, одна молодежь. Макс здоровался, шлепал ладошкой, едва ли не с каждым. Вращались, сверкали, туманились радужные огни. Пульсировала музыка. На сцене кто-то за пультом швырял в микрофон слова. Многие танцевали. Многие облепили блестящую стойку бара. Многие развалились в диванах и креслах за темными столиками. В таких местах я никогда еще не бывала. Макс взял по коктейлю. Я быстро хмелела. Он что-то мне говорил сквозь дымку и шум. Я смеялась. Потом повлек меня танцевать, в гущу толпы, в самый жар. Он двигался в танце с неуловимой пластикой и энергией молнии. Он весь был огонь, я тоже от него распалялась, раскрепощалась, плавилась, забывала себя. Временно стихло. Мы стояли, разгоряченные. И вновь потекла музыка, нежная, медленная. Макс обнял мою талию, я оперлась о его мускулистые плечи. Мы закружились, приближаясь, соприкасаясь… И тут я почувствовала запах… Не неприятный, нет. Просто другой, непривычный. Новый запах мужчины… Я отшатнулась:
– Мне нужно домой.
Он не препятствовал. Мы вышли. Здорово стемнело, стало свежо, даже зябко. Только теперь я опомнилась взглянуть на часы. Ничего себе! Быстро затопали, побежали, надеясь не опоздать.
Метро оказалось закрыто.
Он начал ловить такси. Одно, другое. Нырял, торговался. Наконец, согласился один хмурый частник. Поехали…
Машина остановилась на полпути к моему дому.
– Вот и всё. – Макс беспечно развел руками. – Больше нет денег.
Вылезли в ночь. Бодрило. Он дал мне свою джинсовку. Вся эта ситуация, как отходящая анестезия, начинала покалывать.
Макс ежился, однако не унывал:
– Скорость пешехода – пять километров в час. Ничего-ничего, за пару часов дотопаем.
Я злилась. Не на него, на себя. О чем только думала? Хотела взглянуть на другую жизнь? Прекрасно! Что дальше? Моя жизнь – мой Сладулька. Свекор, свекровь. До́ма мне эта ночь вылезет боком.
– Не бойся, все будет хорошо.
– Тебе легко говорить.
– Надо верить в лучшее. Верить в свою… неуязвимость. А еще, иногда устраивать праздник вседозволенности. Смотри! – Макс внезапно перевернулся, встав на руки.
Я оторопела. Он покачивался, балансируя ногами. Улыбался мне вверх тормашками. Не успела я среагировать, а он, перебирая руками, сошел с тротуара и двинулся через улицу. Дорога была не самой широкой, но все же проезжая часть, машины, хоть и редкие в это время, но ездили. Резко притормаживали, объезжали, сигналили, открывали окна, злобно материли, газуя, неслись дальше…
Спрыгнул на ноги на другой стороне и махал мне ладошкой. Не сшибли, не забрали в милицию, не набили морду. Неуязвимый. Боже мой, связалась, еще один в моей жизни псих!
В моей жизни?.. О чем это я? Глупости…
А потом мы с ним просто гуляли по улицам. Он показывал мне столицу, какой знал ее сам. Красивые знания, исторические места, пункты личных воспоминаний.
К дому со шпилем мы приблизились, когда начало светать.
– Пришли. – Я вернула джинсовку.
– Извини, если что-то не так.
– Все нормально. Спасибо за приятный вечер. Точнее, ночь.
– Ночь хороша́… – Он поднял лицо к небу. – Смотри-ка, даже звезды видны. В нашем городе это редкость… Ну, я потопал. Увидимся!
Он развернулся и зашагал, одиноко постукивая по асфальту.
– Макс! А кто ты по гороскопу?!
Оглянувшись, он сложил пальцы ро́жками и приставил ко лбу.
– Самый первый знак зодиака! Овен!
Весь ужас в том, что дома мне не влетело. Не отчитали, вообще не пытались ничего выяснять. Словно возвратиться под утро в чужую семью для невестки – обычное дело, и нечего тут усложнять. Родители-то ладно, интеллигенция. Но даже муж меня встретил образцово сдержанно. Я соврала, что была с Анютой. Он проглотил, не разжевывая. Что это: вежливость? понимание? Или может быть, скрытый садизм?
Ближайшею ночью мы занялись сексом. Плановое супружеское общение. Я впервые в этом почувствовала какую-то натяжку. Вроде, все то же самое, только теперь, с кисловатым привкусом фальши. Я заметила, он мной овладевает с особым усердием, будто делает работу, которую нужно выполнить наилучшим образом, это дается ему тяжело, а он заходит и разных ракурсов, с методичной, уничтожающей изощренностью.
А еще я заметила неуютную перемену в себе: назвать мужа Сладулькой язык не хотел поворачиваться. Он стал для меня просто Сладким. Как болтаемый ложечкой сахар в ежевечернем привычном семейном чае.
Самочувствие без причины ухудшилось. Я ничем не болела, только нервы стали явно пошаливать. Могла сорваться по малейшему поводу. Сладкий недоумевал, раздражался. Я и сама не могла понять, что со мной происходит. Нет, в ту пору мы с ним еще не ругались. Во всяком случае, так, чтоб уж совсем в озлобление, вдрызг. Но все чаще зудел холодок неприятной догадки: неужели, мое раннее замужество было ошибкой?
Спустя годы один человек мне однажды скажет: «Нет задачи трудней, чем доказывать очевидное». Этой истины я пока не знала. Как и многих других формул мудрости. Да и не нуждалась я ни в каких красивых словах, чтобы чувствовать правду моего положения, беспросветного, как доля законной рабыни: в этом доме я не живу, а терплю жизнь.
В июне сдавала сессию. Голова от зубрежки пухла. Печатные тексты осточертели в любом виде. И все же я заглянула в одну книгу помимо программы, просто так, чтоб отвлечься – «Звезды судьбы»…
ОВЕН. 21 марта-20 апреля.
Самый первый знак зодиака. Стоит в начале фазы инволюции. Ночная обитель Марса, заточения Венеры, экзальтации Солнца и падения Сатурна.
Теплый сухой мужской знак. Стихия – огонь. По степени проявления признака – сильный. Являясь знаком кардинального качества, задает энергию творчества, активно вызывает события, влечет перемены.
Двенадцать знаков колеса Зодиака ассоциируются с двенадцатью ступенями в алхимии. Овен олицетворяет голову и начало процесса. Пройдя цикл развития в поисках философского камня, процесс завершается превращением свинца в золото.
Соответствует периоду после весеннего равноденствия. В северном полушарии с каждым днем в это время теплеет. Овен трактуется как обновление в благоприятных условиях полной свободы, где приветствуется инициатива, и сняты ограничения…
Я захлопнула книгу. Нет, нет. Совершенно не нужная информация. Не лучший способ развеять мысли от учебных нагрузок. Не завалить бы мне сессию с этими звездами, которые знают все обо всех, но на экзамене не подскажут ответ.
С того раза я Макса не видела. К лучшему. Его группа сдавала экзамены в другие дни. Даже если бы мы увиделись, на одной из кафедр, случайно, вряд ли бы последовало развитие. Потому что – ни к чему это. Та ночная прогулка ничего не значит. Абсолютно. Если вдуматься, мы ничего такого не делали. Ни о чем особенном не говорили. И уж, во всяком случае, не договаривались.
Выкинуть, выкинуть из головы.
Сессию я сдала. Предстояли каникулы. Последние в моей жизни перед последним курсом. Еще год, и я стану окончательно взрослой. Напоследок хотелось отдохнуть.
Кстати, Сладкий окончил университет. На приличный отдых у него денег не было. Да и ни на какой не было. Нищий выпускник. Его родители подкинуть жлобились.
