Наринэ Абгарян - Две повести о Манюне
– Пошли учить Надю плавать. Давно уже их нет, видимо, хорошо у нее получается.
– Пойду, посмотрю как они там, – встал дядя Миша, – и это, пока меня нет, не смей больше ни с кем кокетничать.
– Тебя забыла спросить, – хмыкнула Ба.
– Сонечка, а где красный матрас? – наклонился поцеловать мою сестру дядя Миша.
– Пяхой матлась, – встрепенулась Сонечка, – вава деяй Сонуцке.
– Прааавильно, – засмеялся дядя Миша, – плохой матрас, прощать его ни в коем разе нельзя.
Ба дождалась, пока сын скрылся из виду, полезла в мамину сумку, достала пудреницу и глянула на себя в зеркальце.
– Прелестно, – процедила сквозь зубы, – волос всклокочен, на носу толстый слой крема. И я еще ухитряюсь в таком виде кому-то нравиться!
– Ба-а, – погладила ее по плечу Гаянэ, – Ба!
– Чего?
– Я хочу какать.
– То есть как это какать? – ужаснулась Ба. – А на кого я все эти вещи оставлю? Мы сейчас не можем отойти! Потерпи, пока мама с папой вернутся.
– Я потерпеть могу, а вот какашки не могут, – расплакалась Гаянэ.
– Горе мое, что же нам делать? – всполошилась Ба.
Акт II. Папа учит маму плавать, или Как надо правильно топить свою женуПапа рьяно взялся за дело. Сначала он завел маму по грудь в воду и взял ее на руки.
– Ложись на воду… вот так… не задирай колени… ну что ты, как жираф, вытянула шею? Расслабься. Я сейчас тебя отпущу, а ты попробуй продержаться на поверхности.
– Хорошо, – сказала мама и моментально ушла под воду.
Папа вытащил ее на поверхность.
– Я утону, у меня ничего не получится, – еле отдышалась мама.
– Ну что ты так боишься, – рассердился папа, – я же рядом!
– Не знаю, – у мамы зуб на зуб от страха не попадал, – боюсь, и все.
Папа собственноручно затянул мамины длинные густые волосы в конский хвост, чтобы не мешали. Взял ее снова на руки.
– Юра, у нас четверо детей, – взмолилась мама.
– А то я об этом не помню, – отозвался папа, – мать четверых детей должна уметь плавать как рыба! Держись за руку… ладно, не хочешь за руку, держись за шею… отпускаю… не души меня… говорю – недшмня… кха-кха-кха…
«Плюх!» – и мама снова ушла под воду. Папа пошарил рукой и вытащил ее на поверхность.
– Аааа, – отдышалась мама, – никогда больше не поеду на море!
– Пап, – нам стало жалко маму, – не надо ее плавать учить, а если она утонет?
– Да не утонет она, – вскипел папа, – это нормально – человеку тридцать четыре года, а она плавать не умеет?!
– Но мы ее и без «плавать умеет» любим, – заверили мы его.
– Не хочу я плавать уметь, – жалобно расплакалась мама.
– Боишься?
– Боюсь.
– Ладно, черт с вами, – махнул рукой папа, – пойдем, прогуляемся хоть по пирсу, полюбуемся на тех, кто ныряет в воду.
– Спасибо тебе большое, – чмокнула его в щечку мама, – вот по пирсу прогуляюсь с удовольствием!
И мы пошли гулять по пирсу. На людей посмотреть и себя показать.
– Не забывай о французской осанке, – напомнила мне Маня.
Мы втянули животы и расправили плечи, отклячили попы и пошли, вихляя тощими бедрами.
– Во дают! – присвистнул какой-то мальчик.
– Ща как дам в глаз, – успокоила его Каринка.
Мы шли за родителями и любовались маминой фигурой.
– Мам, ты у нас такая красавица, – выдохнула я, – никто не скажет, что у тебя четыре дочки! Ты худенькая, и попа у тебя совсем не большая.
– Спасибо, – зарделась мама, – у меня просто гены хорошие.
– А у нас какие простогены?
– Не простогены, а гены. У вас тоже хорошие гены.
– Ура! У нас хорошие гены, – захлопали мы в ладоши.
– А у меня лучше всех! – прыгала вокруг нас Манька.
Потом мы принялись болеть за тех, кто ныряет в море. Долго любовались тоненькой девушкой в красном купальнике. Она какое-то время простояла на краешке пирса, потом в профессиональном прыжке прямой стрелой ушла в воду.
– Браво, – захлопали зрители.
Девушка вынырнула и помахала всем рукой.
– Надя, последняя попытка, давай я тебя сейчас с пирса столкну. Инстинкт – великое дело, ты мигом вынырнешь и больше не будешь бояться воды. А я следом прыгну, буду тебя подстраховывать, – сказал папа.
И, не дожидаясь ответа, столкнул маму в воду.
– Ааааааа! – кричала мама, пока летела к воде.
– Ааааааа! – орали мы ей сверху.
«Бултых», – спрыгнул за мамой в воду папа.
«Бултых-бултых-бултых», – спрыгнули за папой еще несколько человек.
Какое-то время на поверхности вообще никого не было, потом один из ныряющих вытащили маму.
– Развожусь, – выдохнула мама, как только отдышалась.
– Ааааааа, – орали мы сверху, – а где же папа???
Папа не выныривал. Кто-то вытащил маму на берег, и она тут же начала бегать вдоль кромки воды, рвать на себе волосы и орать: «Спасите моего мужа». Про развод она больше не заикалась.
Через минуту подоспели спасатели. Еще несколько томительных секунд – и они вытащили на поверхность совершенно бледного отца.
– Он живой? – кричали мы сверху и обливались горючими слезами. Громче всех орала Манюня:
– Дядь-Юрочка, ну хоть что-нибудь скажи, хоть головоооой пошевелииии!!!!
– Он живой? – кричала мама с берега и норовила пуститься вплавь к мужу.
– Живой, – успокоили нас спасатели, – в обмороке, воды наглотался.
Потом оказалось, что, когда папа в спешке прыгнул в воду, он как-то неправильно нырнул и от резкого перепада давления потерял сознание. И пошел ко дну.
Дядя Миша подоспел, когда спасатели втащили папу на катер и делали ему искусственное дыхание.
Сначала папу рвало водой, а далее он пришел в себя и стал тут же отшучиваться, мол, все это специально придумал, чтобы крепкие мужики ему искусственное дыхание сделали.
– Все, – говорил он, – пошел я по кривой дорожке, обратного пути мне нет.
Потом папу торжественно доставили на берег, и они с мамой обнимались, и мама говорила: «Ну какой же ты у меня дурачок», – а папа говорил: «Жена, ты безнадежна, плаваешь как булыжник». А мы прыгали вокруг и орали: «Ура-ура, все живы-здоровы».
И снова акт I. Как покакать на пляже, когда нет никакой возможности отойти– Баааа, – рыдала Гаянэ, – сейчас уже совсем терпеть не могууууу.
– Да что же это за наказание такое, – ругалась Ба, – деточка, давай подумаем о чем-нибудь отвлеченном, давай камушков наберем красивых.
– Неееет, – плакала Гаянэ и норовила стянуть с себя трусики, – я прямо здесь покакаю!!!
Времени на раздумья не оставалось. Ба пошарила в сумке и достала стопочку картонных стаканчиков из-под мороженого. Огляделась. Недалеко возвышались три пальмы, а под ними даже росла какая-то чахлая трава.
– Вот тебе стаканчик, – сказала она, – беги туда в деревья и покакай прямо в него. Смотри не промахнись. А потом закопаешь его в песок.
– А я так дырочку в попе не найду, – пуще прежнего зарыдала Гаянэ.
– Так. Сними трусы. Наклонись. Хо-ро-шооо.
Ба примерилась, приставила стаканчик к попе Гаянэ.
– Придерживай вот тут вот. Побежала!
И Гаянэ рванула с места, семафоря всем своей толстенькой попой. Бежала, чуть нагнувшись, придерживая у «выхода» стаканчик руками.
– Лопаточку забыла, – крикнула ей вслед Ба.
– Потом вернусь за ней!
– Фух, – протерла пот со лба Ба, – ну что, Сонечка, тебе покакать не хочется?
– Неть, – Сонечка увлеченно терзала затычку красного матраса, – я уже сдеяла ка-ка.
– Остается еще мне тут покакать, и сегодняшнюю миссию можно считать выполненной! – выдохнула Ба.
– Простите? – наклонился к ней внук Гольданской.
– Фух, как вы вовремя, – обрадовалась Ба, – посмотрите за ребенком, а я сбегаю туда в кусты.
– Здесь недалеко есть общественный туалет. Правда, ужасно загаженный, и очередь к нему большая, но все же это лучше, чем в кусты ходить, вам не кажется? – неосторожно спросил Евгений Петрович.
Ба смерила его таким взглядом, что вся морская влага мигом выпарилась с тела Евгения Петровича.
– Там у меня внучка какает! – прогрохотала она на весь пляж. – А вы себе шуточки идиотские позволяете!
– О, простите меня, Роза Исааковна…
– Иосифовна! И я думаю, что у вашей бабушки таки были шрамы на лице, – выдохнула огнем Ба, подняла с песка лопаточку и пошла к пальмам.
Либидо Евгения Петровича было растоптано на веки вечные!
За время нашего отдыха в Адлере случилось еще много чего интересного. Как-то:
Сонечка умудрилась поймать и съесть пчелу. Пчела ужалила ее в нижнюю губу, и все потом прыгали вокруг Сонечки, чтобы она не плакала и не расчесывала до крови губу. Когда Гоги брал ее на руки, она хваталась ручками за его уши и терлась зудящей губой о пышные усы.
«Уертихуостка», – смеялся Гоги.
Манюня нашла в саду черепаху и решила забрать ее с собой домой. Рассказать взрослым об этом мы побоялись и просто спрятали черепаху в Манин чемодан. На третий день Ба за чем-то полезла туда, и вопль, который она испустила, услышали на том берегу Черного моря. Далее, сыпля проклятиями, она кинулась нас разыскивать, но Гоги ее опередил, заперся с нами в чулан и шепотом говорил: «Ни разу в жизни не уидел, чтобы черепаха так быстро улепетиуала».
