Лара Продан - Тонкая нить судьбы
– Нет, так невозможно. Предлагаю разделить документы по хронологии, изучить и потом составить общую картину. – раздался возмущенный голос Алены.
– Я согласна. – поддержала ее Надежда. – Документов не так много. Нам понадобится, думаю, где-то часа полтора.
– Я тоже за. – произнес Владимир.
– А мы с Дарьей пока приготовим что-нибудь перекусить. Мы все равно ничего не поймем из документов – сказала Джейн, вставая с дивана и направляясь на кухню. На том и постановили. Алена склассифицировала документы в хронологическом порядке, разделила их на три стопки и протянула две из них Наде и Владимиру, а одну взяла себе. Они разошлись по квартире и углубились в чтение.
Через два часа все собрались за столом в гостиной комнате, накрытом Дарьей и Джейн к чаю. Чай и сэндвичи были поглощены в полном безмолвии. Лица присутствующих были сосредоточены и серьезны.
– Думаю у нас у всех, изучивших документы, сложилась картина последних лет жизни четы младших Ухтомских – сказала Алена. – Давайте не будем терять время и начнем рассказ. Первая буду рассказывать я, потом Владимир и завершит Надя.Война для Алексея Ухтомского закончилась в сорок четвертом. Вернувшись с фронта, он не застал дома жены. Квартира была опечатана. Алексей спустился к соседке Варваре, с которой Полина поддерживала отношения. Увидев соседа Варвара всплеснула руками и запричитала:
– Боже мой, вернулся, живёхонький вернулся. Горе – то какое у нас! Полинушку то твою забрали, почитай месяц как забрали в органы. Приехали ночью на «воронке» и забрали. А дочку вашу я в детский дом пристроила, где сама работаю. Она под моим присмотром. Ты не беспокойся, если хочешь я завтра ее приведу.
Алексей стоял, слушал добрую женщину и ничего не понимал. До него никак не доходил смысл произнесенных соседкой слов.
– Да, Полинушка – то чувствовала, что за ней придут. Сердце женское, знаешь, какое чувствительное. Она мне ключи – то от вашей квартиры и дала. Говорит, что если вдруг ее не будет, чтоб ключи у меня были на случай твоего возвращения. Вот ты и вернулся. На, возьми.
Варвара протянула Алексею связку ключей. Ухтомский машинально взял их и в прострации пошел в свою квартиру. Осторожно убрав полоску бумаги с печатью, Алексей открыл дверь и вошел. В квартире стоял полный бедлам, мебель сдвинута, стулья перевернуты, содержимое ящиков письменного стола и комода разбросано по полу. Ухтомский стоял посреди квартиры и злость приступами подступала к горлу. Он закричал. Это был крик больше нечеловеческий, похожий на крик раненного зверя. Минут через пятнадцать Алексей в измождении опустился на пол и крупные слезы потекли из его глаз на давно немытый, заваленный одеждой и бумагами пол. Минут через двадцать он постарался взять себя в руки. Алексей умылся. Есть ему не хотелось. Он принялся за уборку. Уже перед тем как лечь спать Ухтомский решил, что завтра же заберет Настену, свою доченьку из детского сада. А потом они вместе займутся поисками Полины. Слава Богу, Угловатого нет, а значит, подлости больше ждать ему неоткуда. И с чувством облегченности от принятых решений Алексей заснул.Его разбудил громкий стук в дверь. С трудом подняв голову, Алексей посмотрел на часы. Было половина пятого утра. Стук в дверь возобновился. На этот раз он сопровождался громкими словами требования открыть дверь. Шатаясь от усталости больше от душевной, чем от физической, Ухтомский пошёл открывать дверь. На пороге стояли трое мужчин в военной форме и при оружии.
– Гражданин Ухтомский Алексей Николаевич?
– Да…
– Одевайтесь, пройдемте с нами – сказал старший из них.
Алексей не стал задавать никаких вопросов. Прошел в спальню, оделся и молча вышел.
«Мы это уже проходили» – мрачно подумал он.
Офицер обыскал его карманы, пошарил по одежде и, ничего не найдя, скомандовал:
– Пошли.
Внизу около подъезда стоял «воронок». Втолкнув на заднее сидение Алексея, солдаты сели по бокам его.
– Трогай – скомандовал устроившийся на переднем сидении офицер водителю. Ухтомского доставили в то же отделение НКВД и в тот же кабинет, где когда-то он встретился с Угловатым.
– Садитесь, Ухтомский – пригласил его полковник госбезопасности, восседавший на стуле за огромным письменным столом.
Алексей сел на предложенный стул. Полковник минут пять смотрел на Ухтомского молча и изучающе. Этот маневр он очень любил. Его тяжелый взгляд мало кто выдерживал, тут же начинали нервничать, ёрзать на стуле, и полковник с удовлетворением видел, как страх овладевал людьми. Но Алексей тоже смотрел на полковника. Его взгляд был прямым и бесстрашным. Первым отвел глаза полковник, и это его разозлило. Он встал, прошел к окну, за которым злой ветер, характерный для поздней осени, раскачивал голые ветки деревьев, бьющих по стеклу зловещим стуком. Через минуту полковник развернулся и подошел к Алексею. Его жесткие глаза вновь встретились с твердыми глазами Ухтомского.
– У вас есть брат Александр? – задал полковник вопрос Алексею.
Алексей ответил не сразу. Для него этот вопрос был неожиданным, и он ошарашил его.
– Да, у меня был старший брат Александр. Он в восемнадцатом году выехал из России, и больше я о нем ничего не слышал. Думаю, что его нет уже в живых.
– Почему вы так думаете? – услышал Алексей новый вопрос полковника, заданный вкрадчивым голосом.
– Мы, я и мой второй брат Леонид, искали его. Но никаких сведений о нем не получили.
– Плохо искали! – громче, чем следовало, отреагировал полковник – Ваш брат жив. Живет припеваючи в Штатах. К нам попало его письмо.
Алексей не верил своим ушам. Он был рад известию и, одновременно, оно, это известие, его пугало.
– Где письмо? Могу я его прочитать? – взволнованно спросил Ухтомский.
– Сможете, чуть позже. А сейчас нам важно знать, каким образом вы передавали сведения о передвижениях наших войск на первом прибалтийском фронте немцам.
Алексей поперхнулся от этого вопроса. Он смотрел на полковника и пытался уловить смысл спрошенного.
– Вы в своем уме, полковник? Я командир разведотряда….
Но полковник его перебил.
– Ты, действительно, был командиром разведотряда. Командир, тогда где твой отряд сейчас? А я скажу где. Он лежит в земле, а ты жив. Ты единственный остался жить. Почему?
– Мы нарвались на засаду. Меня ранило, я потерял сознание. Очнулся на руках бойца-санитара… Оперативники уже занимались этим вопросом… Я полтора месяца пробыл в госпитале. Осколок мины застрял в моей груди… – голос Алексея с каждым новым словом становился все злее – Ты сам был на фронте? Ты, тыловая крыса, как можешь рассуждать о том, что было там, на фронте….
Он ещё хотел в порыве гнева что-то сказать, но не успел. Тяжелый удар в челюсть выбил его со стула, он в бессознании рухнул на пол.
Очнулся Алексей в палате медчасти. Около него дежурил врач. Все тело болело, особенно грудь. Дышать было трудно. В глазах мелькали темные пятнышки. Ухтомский попробовал что-то сказать, но слова не выходили из его рта.
– Спокойно, спокойно лежите. Вам нельзя волноваться. Сейчас придет полковник, я доложил ему, что вы очнулись. – услышал он голос врача. – Вам следует попить. Врач приподнял голову Алексея и приложил ко рту стакан с водой. Минут через десять в палату вошел полковник.
– Очнулся? Что же ты таким слабаком оказался? Ладно. Лежачих у нас не бьют. Оклемаешься, там поговорим с тобой, будем решать, что делать. Хотя и так понятно, что делать с тобой… – холодно, с издевкой сказал полковник. Затем он развернулся и вышел.Алексей смог вставать и ходить через неделю. Когда он под конвоем был приведен в тот же кабинет, сходу задал полковнику два вопроса – «Где моя жена?» и «Где письмо брата?»
Полковник внимательно посмотрел на Ухтомского своими жесткими, рыбьими глазами, медленно достал из портсигара папиросу, также медленно прикурил ее от спички. Он молчал. Для Алексея эти несколько минут молчания показались вечностью.
– Значит, хочешь знать где твоя жена? – ответил вопросом на вопрос полковник.
– Ты знаешь, что делают в военное время с изменниками Родины? … Их расстреливают… – Голос полковника звучал зловеще. – Твою жену, Полину Ухтомскую, расстреляли как американского шпиона. Тебя ждет та же участь. Последние слова Алексей не услышал. В голове засела и давила на него только одна мысль – «Полины нет. Я никогда больше ее не увижу…» Ему стало плохо, голова гудела, в груди резко кольнуло, в глазах помутнело.
– Что, боишься? – неправильно понял состояние Ухтомского полковник. – А ты как хотел, чтобы брат тебе присылал хвалебные письма из Америки, а ты потом пошел и рассказывал о лучшей жизни при капиталистах!? Нет, так не пойдет. Ты арестован как американский шпион. Да-да. Несмотря на то, что Америка является нашим союзником в войне, она наш идеологический противник. И все, кто с ней связан являются пособниками американского империализма, а значит предателями дела социализма.
