Ольга Погодина-Кузмина - Адамово Яблоко
Женька ударил кулаком в стену и быстро пошел к дверям.
– Рябова не вместо тебя, а вместо меня берут, – останавливая его, проговорил Игорь. – Я не поеду.
– Куда ты денешься! – Стельмак оттолкнул его руку. – Ты вообще не лезь, Воеводин, не о тебе речь!..
– Говорю, не поеду… я и не собирался.
– Ты за лоха меня держишь? – крикнул Стельмак. – Будет Измайлов спрашивать, куда ты собирался! Ему надо тебя спихнуть подальше. Все давно уже знают, один ты как баран!..
Стельмак хлопнул дверью, и в раздевалке повисла тишина. Делая вид, что не замечает враждебных и насмешливых взглядов, Игорь отошел к стойке с костюмами.
Администратор Наташа приоткрыла дверь и позвала:
– Ребята, кто готов, давайте в студию!
Продолжая победительно ухмыляться, Рябов пошел за ней. Когда он исчез за дверью, Кривцов пнул ногой его рюкзак.
Ни на кого не глядя, Игорь взял со стула свою сумку, забыв про анкеты, лежавшие под ней. Бумаги разлетелись по полу. Ренат поднял один лист, заглянул в него и протянул Кривцову – молча, с издевательской усмешкой.
Игорь собрал анкеты, на глазах у всех порвал их и выбросил в корзину для мусора.
Георгий Максимович обещал быть поздно, Игорь ждал его и не ложился. Тот приехал на такси почти в два часа ночи, порядочно пьяный, с початой бутылкой виски и плиткой шоколада в кармане. Еще был подарок – наручные часы в синей бархатной коробке. Дорогие, как понял Игорь, который начал немного разбираться в таких вещах.
Они выпили и почти сразу занялись сексом, сначала на кухне, затем перебрались на кровать. Но, несмотря на старания Игоря, дело не клеилось, и Георгий наконец остановился.
– Давай прекратим, не буду тебя больше мучить, – решил он, закуривая сигарету. – Я выпил, устал… Ты тоже не в настроении, как я вижу.
– Немного есть, – ответил Игорь честно.
– Вот что, я хотел с тобой серьезно поговорить, – опережая его, произнес Георгий. – Федор Евгеньевич уже информировал тебя про Будапешт?
Игорь почувствовал внезапную боль в груди – будто стукнулся об острый выступ.
– Это неплохое предложение, – продолжал Георгий, кашлянув. – Четыре месяца обучения, два месяца практики. Можно завести полезные связи, проявить себя…
«Ну ты-то уже завел и проявил», – подумал Игорь с неожиданной злостью, а вслух сказал:
– И что дальше?
– Я считаю, тебе нужно поучаствовать в этой программе.
– Зачем?
Георгий взглянул так, что Игорю стало неловко лежать с ним рядом голым.
– Затем, что это хорошая возможность получить образование и какие-то профессиональные навыки. Тебе не всю жизнь будет восемнадцать. Нужно подумать о будущем.
Он встал и начал одеваться. Игорь тоже поднял с пола свои джинсы и трусы.
– Вам предоставят жилье, даже какую-то стипендию, – продолжал Георгий. – И я буду переводить тебе на карточку определенную сумму каждый месяц, до конца учебы. Если возникнут дополнительные вопросы, всегда сможешь позвонить…
– Я так понял, меня выгонят из агентства, если я не поеду? – проговорил Игорь, стараясь не смотреть в его сторону. – Ты снял квартиру до марта. Это так совпало или ты заранее рассчитал? А часы – это типа прощальный подарок?
После секундного колебания Георгий подошел к нему, взял за плечи.
– Игорь, заяц… Ну, посмотри на меня. Послушай. Жизнь гораздо сложнее, чем кажется тебе сейчас. Я к тебе очень привязался. Наделал много глупостей. Но у меня есть обязательства перед моей семьей, перед людьми, которые у меня работают.
– А передо мной нет? – спросил Игорь с ожесточением.
– И перед тобой. Это хорошая программа. За эти места в агентстве идет драка. Потом шесть месяцев – не такой уж долгий срок. Я смогу к тебе приезжать, когда буду в Европе. А дальше посмотрим, что делать. Может, к сентябрю все изменится.
Игорь вдруг почувствовал такое отчаяние, что начал задыхаться от подступающих к горлу слез. Чтоб не расплакаться, он закусил губы.
– Ну-ну, что ты? – обеспокоился Георгий.
– Не бросай меня, пожалуйста, – взмолился Игорь, забыв обиду, ощущая только растущую панику. – Я все буду делать, я не буду вам мешать, мне ничего не нужно!
Георгий обнял его, прижал к себе, но тут же отстранился.
– Ну-ка, прекращай! Ты же мужик, а не девочка. Никто тебя не бросает. Просто – так нужно.
– Кому нужно, ей? – охрипнув от невылившихся слез, крикнул Игорь. – Что она хочет – так тебя перевоспитать? Ты же не сможешь долго притворяться! Ты ее не любишь! У тебя и так полно денег, зачем это все?!
– Мы не будем обсуждать мои дела, – сурово оборвал его Георгий. – Сейчас речь о тебе. А ты поедешь в Будапешт, хочешь ты этого или нет. Принимай как свершившийся факт.
Его жесткий тон вдруг напомнил Игорю дядю Витю. Было тяжело осознавать, что еще десять минут назад он с нежностью отдавал всего себя этому человеку, внезапно ставшему чужим, равнодушным, почти грубым.
– Тебе совсем наплевать, что я чувствую?
– Успокойся, успокойся, это все не трагедия, – повторял тот, словно знахарка, заговаривающая рану, раскладывая по карманам ключи, платок, телефон. – Мы еще поговорим, еще есть время.
– Лучше бы я не встречал тебя никогда! Лучше бы я умер! – всхлипнул Игорь, почти не понимая, что говорит.
Тот оборвал его:
– От дурного характера не умирают. Прекрати истерику и проводи меня.
– Пожалуйста, не уходи сейчас, – пробормотал Игорь в отчаянии, весь внутренне сжимаясь от стыда. Слезы наконец потекли по лицу, и он ничего не мог с этим сделать, только размазывал их руками.
– Завтра позвоню, – сказал Георгий, и дверь за ним захлопнулась.
Глава восьмая Олово для пуговиц
Там света не будет! Там долы пустынны.
Не стал ли я мертвым еще до кончины?
Проснувшись, Максим еще с четверть часа лежал с закрытыми глазами, припоминая свой спутанный сон – маленькая горничная, дед, Марьяна. И что-то очень неприятное перед самым пробуждением. Какая-то мутная взвесь со дна души… Да, Таня. Она сидела голая за столом в окружении одетых мужчин. На ее пьяном, грубо накрашенном лице блуждала ухмылка, а глаза косили и похабно подмигивали.
Он подумал, что слишком близко подпустил ее к себе, слишком часто думал о ней в последнее время, и это начинало доставлять определенные неудобства.
Он ночевал в своей комнате в Озерном, приехал, чтобы забрать кое-какие вещи, а здесь Марьяна жестко поддерживала распорядок, заведенный дедом. Часы показывали половину десятого, в субботу завтрак накрывали в десять.
Максим принял душ и сошел в столовую, когда тетка уже сидела за столом. Перед ней стоял стакан морковного сока и тарелка с остатками овсяного пудинга.
– Извини, не стала тебя ждать, – заявила она сухо. – Подумала, что будешь спать до обеда.
– В этом доме у меня включаются наработанные рефлексы. Мне кофе с молоком, сок и пару тостов. С сыром и ветчиной, – обратился он к Вале, немолодой уже горничной с отекшим бескровным лицом, вечно выглядевшей так, словно ее саму отмачивали в отбеливателе вместе с простынями.
Когда горничная вышла, Марьяна проговорила, подняв бровь:
– Не вижу ничего плохого в раз и навсегда заведенном порядке. Это дисциплинирует, экономит время.
– Ты, похоже, всерьез занялась вопросами экономии, – заметил Максим. – Поувольняла всю прислугу, в конторе навела страху. Там только и говорят о сокращениях.
– Люди могут и должны работать эффективнее, – возразила она. – Конечно, им это не нравится, но я никого не держу. То же касается прислуги – когда у каждого есть свой отведенный объем обязанностей, меньше времени остается на сплетни и шашни друг с другом.
– Может, проще их всех уволить, а дом продать? – предложил Максим. – Мне он не нужен. Я подпишу доверенность на распоряжение моей долей в обмен на квартиру. Ты же, кажется, собиралась?
Она сделала нервное движение.
– Нет, мои планы изменились. Сейчас я не готова это обсуждать. В ближайшее время ты узнаешь…
Валя вошла с подносом, и Марьяна, открывшая было рот, замолчала, пристальным взглядом провожая каждое движение горничной.
– Вы разве не видите, что эти тосты подгорели? – спросила она со сдержанной яростью.
– Оставь, всё в порядке, – возразил Максим.
– Нет, не в порядке. Это же яд, канцерогены! Вы сами бы не стали это есть, а подаете на стол!
– Да что это с тобой сегодня? – удивился Максим, когда горничная унесла тарелку. – Оштрафовали какую-нибудь стройку? Или папа ночью был не на высоте? А черт, я понял – ты беременна! Вот почему вы так торопитесь со свадьбой…
Марьяна замерла с вилкой в руках.
– Откуда ты знаешь про свадьбу?
– Ну тоже мне, имя Бога. Все только об этом и говорят. Ты же поручила секретарше составить список свадебных салонов и кейтеринговых компаний. Тут не нужно быть Эркюлем Пуаро.
На мгновение ее лицо стало испуганно-беззащитным, но затем приобрело привычное выражение недоверия и недовольства окружающим миром.
