Татьяна Русуберг - Мир в хорошие руки
– Без проблем, – заверил я. – Только я должен тебе еще кое-что сказать…
– Вот при встрече и скажешь. 730-я маршрутка, – весело отозвалась трубка и запищала гудками отбоя.
После расчета с официанткой стопка бумажек в моем кармане значительно похудела. Наверное, разумнее было бы потерпеть и обнести Вовкину кухню, но ведь еще не факт, что мировой Андрей хоть на порог нас пустит.
– Куда теперь? – поинтересовалась Машура, поеживаясь на холодном ночном воздухе. – В гостиницу?
Эх, быстро же женщины привыкают к хорошей жизни! Или просто мне попалась такая, с запросами?
– Ты что думаешь, я миллионер? – нахмурился я, но короткое пребывание в роли звезды вернуло Машуре ее обычную заносчивость:
– Нет, я думаю, ты обчистил банк! То мы зайцами ездили, а теперь по ресторанам ходим. Откуда у тебя деньги?
– Скопил, заработал, – окрысился я. – Думаешь, ты одна у нас талантливая? И вообще, чего ты в чужие карманы заглядываешь?
Не оборачиваясь, я целенаправленно попер к метро – маршрутки не будут всю ночь ходить. Через десяток метров замедлил шаги – не слышно было привычного хлюпанья кроличьих ушей по асфальту.
– Ты чего, корни там пустила? – бросил я вполоборота Машуре, так и торчавшей у выхода из ресторана.
– Я хочу знать, куда мы идем, – облитая неоновым светом вывески, саттардка то вспыхивала зеленым, то темнела, как голограмма принцессы в «Звездных войнах».
– К моему другу, – объяснил я, но Машура не двинулась с места.
– А с ним ты тоже будешь драться?
– Зачем? – не понял я.
– Ну не знаю… Причина найдется. Просто с того момента, как ты притащил меня в этот мир, я успела вломиться в чужой дом, незаконно проехаться в общественном транспорте, стать жертвой насмешек твоих знакомых и свидетелем домашнего насилия, – голос Машуры звучал как-то напряженно. – И вот теперь хотелось бы знать, что ожидает меня дальше. Чтобы успеть морально подготовиться.
Я подбоченился и окинул мерцающую фигуру критическим взглядом:
– И это говорит малолетняя угонщица и похитительница махайр? Интересно, а у меня было время подготовиться, когда твой братец меня из-за твоих подвигов под замок посадить собирался? Или когда меня исуркхи поджарить решили?
– Из-за моих?!.. А из-за кого Саттрад разорили? Не за мной же туда крылатые явились?!
– Ах, значит, это все-таки я во всем виноват?! Может, надо было мне послушать Ла Керта и оставить тебя у ангелов гребаных в гостях? Кормили тебя там вроде не хуже, чем вон… – я дернул подбородком в сторону неоновой вывески. – И Торбук был бы цел, и властелин миру Оси уж покомпетентней бы сыскался…
Машура задохнулась и топнула ногой так, что от тапка разлетелись каскады мелких брызг, вспыхнув изумрудами:
– А я просила меня спасать?! Да я бы сама с этими косокрылыми справилась! И вообще, зачем ты меня притащил в этот… – девчонка прищурилась на разливы осенней грязи, – на эту помойку ледниковую?!
Я осознал, что мы стоим в десятке метров друг от друга и орем на всю округу, но в тот момент мне все стало по фигу:
– Значит, помойка, да?! А твой мир, что – розовый сад? Тут меня хоть убить никто не пытался, – я невольно потер ноющее горло, – ну, по-настоящему. И знаешь, что? – Я нацелил в Машуру указательный палец, будто хотел вырубить трансляцию. – В следующий раз, когда тебе какой-нибудь хорек вроде Ноала мозги на стену вынесет, я собирать их не буду!
Я развернулся на пятках, поставив точку в дискуссии, и зашагал к метро. Там, у автобусной остановки, редкие пассажиры переминались на холодном ветру, настороженно поглядывая в мою сторону. Я почти поравнялся с ними, когда сзади послышалось торопливое плюх-плюх-плюх. Машура дернула меня сзади за рукав, развернула к себе:
– Что ты там про Ноала сказал? – быстро зашептала она, заглядывая в лицо.
– Ничего, – буркнул я, стараясь выдернуть руку и ища глазами фары маршрутки.
– Нет, ты сказал… – саттардка провела ладонью по лбу, будто у нее голова болела. – Я ведь не помню ничего. Только как мы из Крома на су-бонге вылетали. А потом – темнота и…
– Я же тебе уже объяснял, – нехотя проворчал я, – не получалось у нас по-другому от исуркхов уйти. Пришлось разделиться, летуны погнались за нами двумя, и мне ничего не оставалось, как волчок крутануть…
– Ага, а потеря памяти у меня – это последствие перелета с Ветром Времени, – оборвала меня Машура. – Только вот ты сам что-то ничего не забыл. Или забыл? Например, рассказать, что Ноал меня… – она замялась, подбирая слово.
В этот момент из темноты вынырнула, уютно светя желтыми запотевшими окошками, маршрутка. Я пристроился в хвост торопившихся попасть в тепло пассажиров и облегченно перевел дух. Даже если бы мне отдельно заплатили, я не собирался посвящать Машуру в то, как я тащил ее серое тело через поток, как всю ночь держал руку на угасающем пульсе, как боялся спать, чтобы поутру не проснуться рядом с трупом…
К счастью, машина была плотно укомплектована поздними пассажирами, и охота поболтать у девушки пропала. До Купчино мы доехали в отрадной тишине. Машура глазела на огни в окне и дулась. Когда мы, порядком разомлев в тепле, вылезли у «Шайбы», снова зарядил дождь. До номера 128 было метров двести, но мы все равно успели поцапаться. Саттардка согласилась назваться Машей из Саратова, но вот сиротой, потерявшей семью в автокатастрофе, быть не желала.
– Мои родители живы! – упрямо повторяла она, сверкая глазами, и как я ни объяснял, что соврать надо для легенды, дальше этой точки дело не двигалось.
На двери подъезда оказался кодовый замок – в действующем состоянии. Я набрал номер квартиры. После пяти нервных гудков, динамик хрюкнул неопознаваемым голосом:
– Кто?
– Лиан, – коротко сообщил я.
Настал момент истины: либо дверь нам откроют, либо придется снова действовать по плану Б. Только вот на сей раз плана этого у меня не было. Наверное, фантазия истощилась.
В железной двери что-то заурчало, послышался щелчок замка. Я радостно рванул ручку на себя, обернулся…
– Эй, ты чего?
Машура стояла в световом квадрате, падавшем из окна первого этажа, и попыток последовать за мной не делала. Я тяжело вздохнул: в обществе этой девушки я вечно чувствовал себя словно волк, собирающий яйца в электронной игре. Как быстро я бы ни метался со своей корзиной, все равно не успевал, и что-нибудь смачно падало на пол.
– Ну, что на этот раз не так? – обреченно спросил я.
– Решетки, – Машура вытянула руку в направлении ярко освещенных окон. – Только не ври, не надо. Это тюрьма, да?
Я не удержался и прыснул, подпирая спиной тяжелую дверь:
– Угу. Воспитательная колония для малолетних угонщиц из чужих вселенных.
Не двигаясь с места, девчонка пожирала меня настороженным взглядом – неужели поверила?
– Простите, – послышалось у меня за спиной под аккомпанемент скулежа и царапанья когтей по бетону, – разрешите… Мне с собачкой надо…
Интеллигент в пальто протиснулся мимо меня, влекомый жирной таксой, до предела натянувшей поводок. Псина на мгновение притормозила перед Машурой, обнюхала ее тапки, чихнула и потащила хозяина дальше под дождь.
– Ну что, пойдешь в тюрьму, – подбодрил я «собачью радость», – или тут будешь грибами обрастать?
Не говоря ни слова, девчонка протиснулась мимо меня в подъезд.
116-я оказалась на втором этаже. Я зачем-то пригладил волосы, но позвонить не успел – дверь распахнул Вовка собственной персоной. За прошедшие два года он совсем не изменился – то же круглое лицо, смешливый рот, чуть полноватая фигура. Только вверх парень вытянулся и приоделся: штаны с дизайнерскими дырами стольник за штуку, оранжевая кенгуруха…
– Чего такой жизнерадостный? – поприветствовал я друга, пропихивая капавшую на коврик Машуру в коридор с зеркалами.
– Тебя рад видеть, – чуть застенчиво пробормотал Вовка, отступая в сторону. – Вот, знакомьтесь. Это Андрей Юрьевич. А это…
– Маша из Саратова, – зло буркнула Машура, посылая взгляд исподлобья высокому нестарому мужчине.
– Очень приятно, – улыбнулся «мировой Андрей». Улыбка была печальная, будто в его жизни случилось что-то непоправимое, и он никак не мог забыть об этом, даже когда спал или заваривал чай. – И без Юрьевича, пожалуйста. А ты, значит, Лиан?
Он протянул мне длинную узкую руку, которую я после секундного колебания пожал. Машура тоже сунула хозяину кончики пальцев. Глаза мужчины скользнули по растекающейся на мраморных плитках грязной лужице и плавающим в ней кроличьим ушам – уже не розовым, а черным.
– Переодеться бы вам, – холеные пальцы почесали гладко выбритый подбородок. – А может, и в душ сразу, а? Согреться? Хотите?
Да, надо отдать «новому хахалю» должное: нашел тактичный способ отправить в ванну бомжеватых пасынковых гостей. Я припомнил, что последний раз мылся где-то неделю назад, и решительно кивнул. Машура вопросительно глянула на меня.
