KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская современная проза » Михаил Юдовский - Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник)

Михаил Юдовский - Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Михаил Юдовский, "Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– С какой любовью привыкает к узам воздушный шарик со свинцовым грузом, – усмехнулся я.

– Что это?

– Не знаю. Так, бессмыслица.

– А ты не боишься терять?

– Нет. Когда теряешь – пространства становится больше.

– А на что в этом пространстве опереться?

– Не знаю.

Тася вдруг зажмурила глаза.

– Ты чего? – спросил я.

– Мне вдруг по-настоящему страшно стало, – проговорила она. – Представляешь, совсем пустое пространство, никого и ничего нет. И даже терять нечего…

– Глупенькая, – сказал я. – Человеку всегда есть что терять.

– Что?

– Кого. Себя.

– Если б я осталась совсем одна, мне было бы не жалко себя потерять. А тебе?

– Не знаю. Я вообще ничего не знаю. Я живу, как живется, и дышу, как дышится.

– А любить ты умеешь?

– Да, – кивнул я. – Умею.

– А меня ты любишь?

Я не ответил ей. Просто поцеловал. Впрочем, потом я сказал ей, что люблю ее. Кажется, несколько раз.* * *

Расстались мы на перроне киевского вокзала, не обменявшись ни адресами, ни телефонами. Леся и Тася, держась на некотором расстоянии друг от друга, спустились в метро. Мне же Ярик, все еще пребывающий в некой эйфории, предложил добраться до нашего района на такси.

– Я плачу, – щедро заявил он. – Только у меня, кажется, деньги кончились. Одолжишь?

– Чувствуется, что мы вернулись в Киев, – хмыкнул я. – Одолжу, не бойся. Лови тачку.

– Интерсно, что ты скажешь Даше, – заметил Ярик уже в машине.

– А что я ей должен говорить?

– Как ни крути, а ты ей изменил.

– Никому я не изменял. Нельзя изменить человеку, с которым у тебя ничего не было.

– Если любишь – можно.

– Интересно слышать это от тебя.

Я высадил Ярика у кинотеатра «Ровесник», а сам поехал дальше. В тот день я так и не позвонил Даше. Не позвонил и на следующий. На третий день я решил, что прятаться глупо, и набрал ее номер.

– Алло? – послышался в трубке Дашин голос.

– Привет, – сказал я. – Как дела?

– Нормально. Тебя уже отпустили?

– Кто?

– Инопланетяне.

– Не до конца. То есть я уже в Киеве, но меня держат на коротком поводке. Не удивляйся, если время от времени я буду исчезать.

– Ты с кем-то познакомился? – после паузы спросила Даша.

– Естественно. Мир полон людей. Все время с кем-то знакомишься. А с кем-то расстаешься.

– Ты хочешь со мной расстаться? – сказала Даша.

– Необязательно. Можем видеться иногда. Если ты согласна, чтобы я встречался с тобой ради дружеских бесед, а затем исчезал и возвращался, ничего другого от тебя не требуя.

– Нет, – заявила Даша.

– Почему же нет? – делано удивился я.

– Потому что это неприлично. Не понимаю, как тебе вообще пришло в голову предложить мне такое.

– Я тоже многого не понимаю, – сказал я. – Видимо, я так и умру непонимающим. Если я когда-нибудь предстану перед Богом, ему будет приятно увидеть на моем лице удивление. Прощай, Даша. Как сказал Людовик Шестнадцатый своему палачу, «наша встреча была ошибкой».

Я повесил трубку. Честно говоря, с облегчением.

Через неделю после этого события мне, к величайшему моему изумлению, позвонила Тася.

– Привет, Майкл, – сказала она. – Это…

– Я узнал, – ответил я. – Откуда у тебя мой номер?

– Ярик дал. Мы с ним в институте встретились.

– Не такой уж, видать, и большой ваш политех.

– Ты не рад?

– Тебе как ответить – честно или вежливо?

– Майкл, – сказала Тася, – почему ты так грубо разговариваешь?

– Извини, – сказал я. – С тех пор как я расстался с грузом, на меня стали слишком сильно давить воздушные потоки. Ничего личного.

– Очень жаль, что ничего личного. Я, собственно, вот почему звоню. Я в твоем номере тогда губную помаду не забыла?

– Что не забыла? – изумился я.

– Губную помаду.

Я с шумом выдохнул.

– Тася, – сказал я, – дай мне свой адрес.

– Зачем?

– Надо.

Тася продиктовала мне адрес – где-то на Борщаговке. Я вышел из квартиры, зашел в галантерейный магазин, купил тюбик губной помады, поймал такси и поехал на Борщаговку. Там я нашел Тасину улицу, дом, квартиру и позвонил в дверь. Тася открыла. На ней были домашний халат и шлепанцы.

– Привет, – сказал я. – Ты одна?

– Одна, – ответила она. – Проходи. Майкл, ты не представляешь себе, как я…

– Я на минутку, – покачал головой я. – Держи.

Я протянул ей тюбик с помадой.

– Что это?

– Помада. И смотри, не забывай ее нигде.

Я развернулся, чтобы уйти.

– Майкл, подожди! – Тася ухватила меня за рукав.

– Что?

– Майкл, я совсем одна осталась. С Лесей мы поругались…

– Из-за чего?

– Из-за кого. Из-за тебя, конечно.

– Зря.

– Нет, не зря. Я даже рада. Она ведь и в самом деле мною… Как бы это сказать…

– Помыкала.

– Именно. Мне без нее даже лучше…

– Вот видишь, хоть одно доброе дело я сделал.

– Да, мне лучше, но не легче. Майкл, не бросай меня совсем.

– Я не Майкл, – сказал я. – Я Миша.

– Это одно и то же.

– Это не одно и то же. Я не американец. Мы с Яриком обманули вас. И всех остальных тоже.

– Зачем?

– Долго рассказывать. Главное, что никакого Майкла нет. А с Мишей ты незнакома.

– Знакома.

– Нет. Но дело даже не в этом. Помнишь, ты говорила, что привязываешься долго, а потом не можешь расстаться.

– Помню.

– Так вот, не надо ко мне привязываться. Потому что однажды я улечу и не вернусь. И если ты успеешь ко мне привязаться, тебе станет больно по-настоящему. А я этого не хочу. Прощай.

Я развернулся и зашагал вниз по лестнице.

– А ты? – догнал меня Тасин голос.

Я остановился.

– Что я?

– Как ты дальше будешь?

– По наитию, – сказал я. – По наитию, Тасенька.

Я зашагал дальше. Между площадкой второго и третьего этажей до меня снова донесся Тасин голос:

– У меня все равно есть твой номер телефона!

– Порви его! – крикнул я, задрав голову вверх. – Порви и выброси!

Лестничный пролет отозвался гулким эхом где-то под самой крышей. И мне вдруг показалось, что слова мои адресованы вовсе не Тасе.

* * *

С Тасей я больше не виделся. С Дашей тоже. От Ярика я узнал, что ее папе предложили место в университете Лос-Анджелеса и они всей семьей переехали в Америку. Сам Ярик, два года спустя, тоже перебрался в Америку, неожиданно для всех женившись на еврейской девушке. Звали ее, если не ошибаюсь, Юлей, характер у нее был железобетонный, и Ярика она прибрала к рукам прочно и надежно, чему сам Ярик, как мне кажется, был только рад. Обосновались они в Бостоне. Меня это не удивило – у жизни весьма своеобразное чувство юмора. Через пару месяцев я получил от него письмо, состоявшее из одной-единственной фразы, хвастливо написанной по-английски: «And which of us is American?» («Ну и кто же из нас американец»?) Некоторое время мы переписывались, затем переписка как-то сама собою заглохла. Я не знаю, чем Ярик занимается в Америке. Думаю, что катается на скейтборде, ест гамбургеры и пьет кока-колу. А может, и виски, если, конечно, жена иногда ему это позволяет.

Багратион

Мне не хочется начинать рассказ сакраментальной фразой «все началось с того…», поэтому я с удовольствием начну его по-другому: все началось задолго до того , как мой знакомый, грузин по имени Каха, нашел черного вороненка с подбитым крылом.

У Кахи была большая голова, большой кавказский нос, большие черные глаза под густыми сросшимися бровями и большие, как у лошади, белые зубы. Сердце у него тоже, наверно, было большим – во всяком случае, отзывчивым и щедрым. Пожалуй, оно было даже чересчур большим – например, для того, чтобы отдать его целиком какой-нибудь одной женщине, и Каха щедро делился им со всеми встречными дамами – старше его, моложе его, красивыми, не очень красивыми и очень некрасивыми.

– Женщина – всегда женщина, – объяснял Каха. – А мужчина – всегда поэт. Если женщина некрасивая – он додумает ей красоту. Если глупая – он додумает ей ум. Даже если она одноногая, он додумает ей…

– Вторую ногу? – с иронией переспрашивал я.

Крилья , – отвечал Каха. – Как ангелу.

Каха отлично говорил по-русски, с почти незаметным грузинским акцентом, который нарочно утрировал, когда хотел сказать что-то очень мужское или очень поэтическое. Его жена Аня, маленькая и какая-то бесцветная, похожая на мышку, догадывалась о похождениях мужа, но предпочитала не знать о них наверняка. Она была наполовину русской, наполовину еврейкой, и эта последняя половинка, превратившаяся в союзе с Кахой в четвертинку, вывезла обоих в Германию. Эффектный Каха боготворил неприметную жену и был равнодушен к ней, как к иконе.

– Бога мать Мария тоже была прекрасной женщиной, – объяснял Каха, – но мы любим не ее одну.

– И как это понимать, Каха? – спрашивал я, заранее угадывая ответ.

– Не строй из себя мальчик-дурачок, – отвечал Каха. – Жена – как храм: пришел, помолился, ушел.

– Куда ушел, Каха?

– Грешить дальше. Если не грешишь – зачем молиться?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*