Дмитрий Вощинин - Время иллюзий. Третий глаз (сборник)
– Бог с ним телефоном. Главное ты нашелся! Я ужасно тоскую…
– Я тоже жду встречи.
– Хочешь, я сейчас подъеду и заберу тебя?
– Я приеду завтра утром, сам, – твердо сказал Егор.
– Хорошо. Знаешь, без тебя я опять почти потерялась. Твоя искренность просто мне необходима…
– Как ты жила все это время?
– Видимо, в ожидании твоего голоса, – звонко засмеялась она.
– Ну а все-таки?
– После моих переломов оправилась. Опять вся в работе. Заработала кучу денег, но настоящей радости от этого не ощущаю. Вот только сейчас!
– Мне тоже радостно слышать тебя.
– Таня сейчас учиться за границей. Говорят очень неплохо. Кстати, я думала, что это она звонит. Тоже всегда спрашивает: «Куда пропал твой друг?». Уверена, что ты появишься. Говорит: у тебя будет хороший муж, а у меня – папочка. Другого не хочу…
– Спасибо…Хорошо, что все так…
– Может, приедешь сейчас?
– Я написал новый пейзаж, хочу завтра им тебя порадовать.
– Мне приятно, что ты думаешь обо мне. Надо приготовить место для твоей картины. Ты приедешь утром?
– Да, постараюсь пораньше.
– На завтра возьму выходной.
– Ты, как всегда, вселяешь в меня радость жизни. Так легко! Никаких сомнений!
– Прочь сомненья!
– Целую! До завтра!
Егор положил трубку и ощутил в себе прилив уверенности.
Светлые улицы принимали потоки людей «часа пик».
Окружающие люди теперь ему казались не такими удрученными. Стремящийся неизвестно куда поток мало интересовал его, он теперь твердо знал цену своим сомнениям. Сейчас, как никогда, он чувствовал и понимал свою значимость в этом кажущемся хаотичном движении вокруг. Освободившееся к вечеру от облаков ленивое солнце отражалось в глазах спешащих домой людей.
Было уже около семи вечера: он, как всегда, торопился на поезд.
Когда платформа была уже рядом, он обратил внимание на ярко озаренные купола голубого собора вдалеке, на Андроньевской площади.
Они призывали его внимание. Не хотелось отрывать взгляда.
«Как же я забыл?…Надо завтра утром обязательно зайти», – вспомнил он.
Он почти вбежал на удобную по времени электричку. Прошел в вагон и сел по ходу поезда.
В голове все крутилась мысль: «Почему же так быстро вылетело из головы данное обещание – сходить в храм. Прошло ведь совсем немного времени».
Он закрыл глаза, чтобы не видеть шумную суету вагона.
– Хорошо, что ты не зашел в храм, – вкрадчиво вдруг заговорил молчаливый Мыш.
– Я думал, что ты успокоился. Я обязательно зайду!
– Я продолжаю наблюдать за тобой. В твоем желании что-то непонятное, нелогичное. Ты-то это понимаешь?
– Почему ты так думаешь?
– Мне приятно быть с тобой в раздумье. Тебе ведь интересна тайна жизни и смерти?
– Мне казалось, что тебе стало понятно, что я решил навеки освободиться от твоих посещений.
– Ты первый за последние двадцать лет отказываешь мне. Понимаешь? Меня даже это угнетает. Ты ведь разумен. Вообще-то мало кто хотел разрыва со мной…
– Ты во многом прав. Но не понимаешь, какое ты – чудовище!
– Неправда! Я же хочу тебе лучшего. Почему ты меня не понимаешь?
– Ты хочешь сделать из меня Кощея Бессмертного, а я человек!
– Ты странный… Кощей! Он же сказочно привлекательный, сколько в нем влекущего настоящего добра, он же видел все примитивные интриги Ивана. Это я пожалел этого влюбленного глупца. Мне было интересно побыть с ним. А Кащей на острие своей жизни тоже был необычно возбужден. Из-за неосторожности поплатился…
– Значит, по-твоему, ничего вечного нет? А может, за Иваном была сила, которая ему заслуженно помогла?
– Не было никакой силы… Игра, которая всегда влечет, сгубила его.
И твои увлечения – игры твоего воображения, поиски. Без меня ты не поймешь и никогда их не бросишь. Это творчество, которое ты так любишь, совсем не нужно для жизни.
– Неправда!
– Ищешь прямой связи с Ним, а не знаешь, что, если ее найдешь, надо будет отказаться от любимого тебе дела. Творец только Всевышний! Значит, идешь против Него, не понимаешь… Спустись на землю! Пока еще не поздно.
Я тебе говорил, что начать снова – нельзя.
– А может, я понял Его и перенял частицу творчества, которого ты не понимаешь?
– Много о себе возомнил!
– А ты, не понимая до конца творчества, превращал своих подопытных и приближенных в своих слуг. А потом издевался над ними в своих фантазиях и старался уничтожить… Но Всевышний все видел.
– Ну, не совсем так! Разве фантазии это плохо?
Бог – холодная истина, а я – жар! А жар всегда влечет!
– Я это понял! Мне не нужно твое влекущее!
– Ты заблуждаешься, что тебе поможет прямое общение с Ним. Зря надеешься!
– Мне нельзя не надеяться и довольствоваться только одним твоим знанием. Ты сам говорил, что радость познания слаще, чем конечный результат.
– Когда ты узнаешь один уровень, перед тобой откроется другой. Конечно, ты можешь остаться со своей короткой задачей, которую тебе подарил Он.
– Я боюсь не знания, а твоей зависимости. На самом деле ты просишь душу, которую я получил от Него.
– А ты не такой простой. Твоя душа останется при тебе, но души все разные… Ты сам захочешь ее изменить. Может, не сразу. А может, после следующего выигрыша… Ты будешь знать, что такое Время – это самый важный божественный инструмент.
– Я и так с тобой почти все потерял. Не доверяю твоим словам!
– Читаю твои мысли. Поверь, прямого контакта со Всевышним ты не найдешь. А так, с посредником, каким-нибудь ангелочком, или того хуже, каким-нибудь земным учителем… Для этого случая есть подходящая пословица: «Лучше с умным потерять, чем с дураком найти».
– Вот ты мне интересно все рассказываешь, а я слышу и понимаю, что именно из-за тебя злое меньшинство взяло верх над добрым большинством.
– Почему злое? Тебе пока это не дано понять. Те, кто слушается меня, взяли верх заслуженно.
– Нет! Я теперь тебя понял! Ты своей игрой отобрал у меня спокойствие, надежду на радость бытия, и хочешь отобрать любовь.
– Зато ты многое понял и узнал со мной. Я объяснял тебе – твою любовь. Ха-ха! Опомнись! Если не понял, поймешь позднее.
Да, мой милый, за все надо платить…
– Твое любимое словечко – платить! Я все прекрасно понял! Прошу тебя уходи и не приходи больше! Ты ведь все за меня давно решил! Когда я понял это, в меня вселился ужас!
– Ха-ха!.. Ужас отчасти и воспитывает.
– Да! Я сразу попался тебе в лапы. Еще немного, и я уничтожил бы себя и всех рядом. Я очень жалею, что у меня нет Третьего глаза! Хочу всегда чувствовать его.
– Ну, лап, как видишь, у меня нет. Третий глаз я не видел уже давно. Не понимаю, почему ты так нервничаешь?
– Ты перевернул все мои мысли. Это самое ужасное! Ты пытаешься сделать меня своей игрушкой!
– Сменив порядок аксиом, можно перевернуть представление об окружающей жизни. На самом деле у тебя, как и у всех, выхода нет. Дело только во времени.
– Так это все ты? Я сказал тебе и скажу снова – уходи! Я не буду больше играть и даже беседовать с тобой. Напоследок тебе скажу, что внимательно оценивал твои слова. Сам сказал, что время – божественный инструмент…
– Вот ты как заговорил! А каким был тихоней, даже слова из тебя не мог вытянуть…
– Ты хочешь дать мне конечное знание, увлекаешь новым уровнем, но я рожден Всевышним! И даже ты до конца не знаешь этой цели. Ведь это твои слова?
– Я понимаю, куда ты опять клонишь. Хочешь услышать Всевышнего. Это тебе не удастся! Ха-ха!
– А что ты так испугался? Ты сам Его боишься, и твой примитивный ум хочет уничтожить все божественное. Ты сам хочешь властвовать! И знаешь, что этого не будет.
– Каков наглец! Мне даже нравится твоя поза. Но не забывай, что ты лишь смертный червь! Ха-ха! Сам ты примитивный! Нашел, кого учить!..
Егор вздрогнул от резкого торможения поезда и чуть не упал с лавки. Лица окружающих пассажиров от резкого толчка также напряглись, но волнение тут же пропало.
«Слава Богу! Кажется, отстал», подумал про себя Егор.
Он успокоился не сразу.
Вагон шумел своим разнообразием многоликой жизни. Движение за окном сливалось с легкими дорожными разговорами соседей.
Его внутреннее волнение постепенно подавлялось молчаливым безразличием окружающих людей.
В вагон вошла группа одетых в военную форму молодых людей с гитарой и аккордеоном. Играли и пели о войне и любви.
Все были растроганы песнями и щедро подавали. Егор тоже достал последние деньги из кармана.
Настроение его поднималось. Он с удовлетворением вспоминал свое освобождение от навязчивых разговоров. Карточные миражи и серый лик уходили в разряд пережитого.
Вспоминая радостный голос Вики, он как будто сверху чувствовал на себе ее взгляд и приятно ощущал врывающееся тепло жизни.
В сумке был необходимый багет для картины, заживляющий яблони садовый вар. Его ждала дружеская беседа за чаем с любимым тортом.
