KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская современная проза » Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга I

Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга I

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга I". Жанр: Русская современная проза издательство -, год -.
Перейти на страницу:

Ей вдруг вспомнилась Роза Готлиб. Вот кто хорошо понимал её Далгата! Кроме самой Шахри, лишь одна Роза знала цену её мальчику. Как жаль, что Роза больше не живёт в Буйнакске… У Айши свои собственные дети, и внуки, и муж, и заботы по дому, и оттого ей, может быть, не до Далгата, а вот у Розы детей нет, и она готова была сделать для мальчика всё, что в её силах…

Надо с ней связаться непременно, во что бы то ни стало и как можно скорее… Нужно разыскать её адрес, лежат ведь где-то её письма… написать ей обо всём… Только Далгат ничего не должен знать о том, как плохо его матери. Потому что её сыну хватит и личных переживаний…

Ровно через два месяца Шахри умерла, и врачи лишь виновато разводили руками, сетуя на несовершенство существующих методов лечения грозного и неумолимого заболевания.

– Возможно, когда-то медицина сумеет найти способы излечения, но сейчас… увы! Мы бессильны, – сказал Малике оперировавший Шахри профессор Аскерханов.

Айша была безутешна. Шахри, её самая близкая, самая преданная и верная подруга и сестра, ушла, и не было уже рядом с нею человека, с которым она делила когда-то своё детство, потом свою юность, а потом свою жизнь.

Аллах забрал ту, к кому она всем сердцем была привязана, и она не смела роптать, опасаясь Его прогневить, и только плакала молча, устремляясь мыслями к Небу и моля сохранить её детей, среди которых был теперь и Далгат.

Глава 11

Мама была повсюду. О чём бы Далгат ни думал, он снова и снова возвращался мыслями к матери. Иногда его охватывала обида, что она вот так взяла и ушла, оставив его одного.

Тётя Айша трогательно старалась заменить ему мать, но заменить мать было невозможно, и в душе юноши поселилось горькое чувство одиночества, которое можно было развеять лишь добрыми и светлыми воспоминаниями о Шахри. После них, однако, становилось только горше.

В один из вечеров ему вдруг вспомнилось, как давно, когда ему было лет девять, зачастил в дом Ансара сосед Наби, живший вдовцом в добротном каменном доме с большим фруктовым садом, через изгородь которого пацаны часто таскали персики и груши, и они куда более соблазнительные, чем те, что росли в их домах.

Визиты Наби обернулись тем, что он предложил Шахри руку и сердце, обещав стать ей надёжной опорой и любить её сына, как своего собственного.

То был первый и последний раз, когда Шахри сказала сыну:

– А что, Далгатик, может, и в самом деле согласиться? И у тебя будет папа…

– Да не нужен мне этот папа! – пронзительно закричал мальчик. – Нам с тобой и так хорошо! У нас есть дядя Ансар, и тётя Айша, и Малика, и Имран, и… больше нам никто не нужен!

Он был так взволнован и потрясён, что Шахри, впервые видя сынишку в таком состоянии, бросилась к нему и, обняв порывисто и крепко, воскликнула, дрожа все телом:

– Успокойся, малыш, я пошутила! Мне никто, никто не нужен, кроме тебя, и нам и так хорошо!

Теперь они плакали оба, и Шахри, прижимая к себе сына, всё повторяла смятенно:

– Успокойся, прошу тебя! Я ведь и в самом деле пошутила… Мама никогда, никогда не выйдет замуж, не бойся, родной!..

Имран всё пытался отвлечь друга, то и дело предлагая ему нехитрые городские развлечения в виде кино или танцплощадки, поездок в Махачкалу или знакомства с очередной симпатичной девушкой, но развлекаться Далгату не хотелось, и он оставался дома, предпочитая шумной компании друзей книгу или журнал.

Время шло, и юноша всё больше замыкался в себе и, даже находясь в шумной компании друзей, ощущал тоскливое внутреннее одиночество.

Его душила обида на жизнь, отнявшую у него самых дорогих людей, сначала отца, а потом и мать…

«Запомни, Далгатик, твой папа никакой не враг… Он боролся, чтобы все дагестанцы жили счастливо…»

Отныне материнские слова с новой силой зазвучали в душе юноши, и он представлял, как сложилась бы их жизнь, не будь Манап несправедливо осужден. Они жили бы все вместе, и отец продолжал бы работать, и мама была бы счастлива. И он, Далгат, не был бы так одинок, как сейчас…

Всё Сталин! Это он виноват, что судьба его семьи сложилась так трагически!

Никогда прежде Далгату не приходилось испытывать столь сильной злобы, какая целиком охватила его сейчас. Сталин! Вот кто враг народа! Из-за него исковеркано столько судеб, из-за него дядю Ансара оторвали от дома на целых десять лет… Из-за него Ибрагим-бек и Парихан лежат сейчас в чужой и далёкой земле… Правильно поступил Хрущёв, когда разоблачил этого гнусного злодея!

Чувство обиды родило в душе юноши злость, о которой он и сам не подозревал.

Ему вдруг пришло на ум, что в семье Ансара никогда не велись разговоры о политике и ни разу не звучало имя Сталина, по крайней мере, при детях.

Как странно, думал Далгат, ведь именно Сталин виноват во всех их бедах, а никто и не думал его проклинать. Какими же доверчивыми людьми были его мать, дядя Ансар и тётя Айша! Неужели они так и не поняли, что виной всех их бед является этот усатый дьявол со своей извечной трубкой! Или, может быть, они просто боялись?

Злая обида пустила в душе юноши такие глубокие корни, что ему и в голову не приходило винить в случившемся с его семьёй кого-то другого. Отныне Сталин стал для него не просто личным врагом, пусть и мёртвым, но олицетворением зла и виновником всех бед, случившихся со страной и с его, Далгата, семьёй.

Так он жил, всё больше углубляясь в себя и ощущая себя бесконечно одиноким в этом мире, полном зла и несправедливости.

Квартира, которую государство им выделило, без матери казалась Далгату безжизненной и, более того, неприятной. Мама даже не успела толком пожить в ней, думал он, и данное обстоятельство ещё сильнее его расстроило, лишь обострив обиду на жизнь. Обида эта прочно поселилась отныне в его душе наряду с горячей ненавистью к Сталину.

Он стал реже приходить в дом Ансара, хотя фактически вырос здесь. Сейчас там жила и Фарида, и ему не хотелось притворяться, что его это нисколько не трогает. Она всегда встречала его с приветливой улыбкой, и детишки её были очаровательны, но напряжение от встречи с нею его не покидало. Он знал, что Имран вовсю заводит на стороне романы, и чувствовал, что и Фарида это знает. Но молодая женщина не подавала виду, как сильно её задевает такое поведение мужа, и Далгат, раздосадованный легкомыслием своего друга, с трудом сдерживался, чтобы не высказать ему все, что он думает.

Ансар с Айшей категорически настаивали на том, чтобы он ежедневно к ним приходил, но Далгат продолжал уклоняться, и Айша наведывалась к нему сама, принося с собой кастрюлю с горячим обедом и унося домой его вещи для стирки.

После работы он, прогулявшись с друзьями по Ленинской, возвращался в пустую квартиру и, взяв в руки книгу, укладывался на тахту, а затем переводил взгляд на висевший напротив большой портрет родителей и смотрел на молодые улыбающиеся лица Манапа и Шахри, размышляя о том, что впереди у него целая жизнь, в которой нет смысла без близких и дорогих людей, и главное место в ней ему так хотелось бы отвести Фариде.

Мысли об ушедших родителях подводили его к размышлениям о жизни вообще, и юноша стал всё чаще задумываться как о смысле человеческой жизни, так и о человеческом предназначении вообще. «Люди рождаются и живут, в общем-то, совсем недолго. И больше, похоже, страдают, чем радуются в этой жизни. И уходят так же внезапно, как появились… – думал он, глядя в чернеющую за окнами ночь. – А какой смысл во всём этом? Для чего-то ведь мы приходим на эту землю?.. Смысл-то должен быть, а иначе пустота… И тогда выходит, что жизнь – это пустота?»

Вопросы возникали, а ответы на них не находились. «Для чего всё это? – думал он. – Почему не может человек жить вечно… или хотя бы очень долго… Пришли – откуда? Уходим – куда? Если, как говорят, Бог не существует, то ведь кто-то должен был вот так всё устроить?»

Постепенно вопросов становилось всё больше, и юноша стал искать на них ответы в книгах. Иногда он находил их, а чаще от книг лишь возникали новые вопросы.

Он перечитал всех классиков, какие нашлись дома и в библиотеке, начиная с Гомера и до Хемингуэя, и они покорили его совершенно, в особенности «Илиада», по прочтении которой он долго потом находился в плену гомеровских «открытий». И, даже читая других авторов, он неизменно возвращался мыслями к Гомеру, а вычитанное им у Шекспира: «Что он Гекубе? Что ему Гекуба? А он рыдает…» – потрясло его душу своей пронзительной реальностью, и он осознал, почему говорят, что классика всегда современна.

Обратившись вновь к «Илиаде» и продолжая размышлять о судьбах Ахилла, Гектора и Приама, Далгат поразился тому, что и самого его, подобно шекспировскому герою, волнуют необычайно и чувства, и события, случившиеся тридцать веков тому назад, а возможно, и не случившиеся вовсе. В отдельных, зацепивших душу строках он находил ответ на главные, мучающие его вопросы:

«Из тварей, которые дышат и ползают во прахе, Истинно в целой Вселенной несчастнее нет человека!»

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*