Игорь Симонов - Неизбежность лжи
Так или иначе, субботний вечер прошел очень спокойно. Поужинав в ресторане рядом с домом и ни с кем там не познакомившись, Костя решил, что при очень большом желании всегда может воспользоваться платными услугами, но вернувшись домой и погрузившись в свой блог, через некоторое время заснул на диване и проснулся около десяти вечера. Попил чаю, пролистал программы каналов на ближайшее время, понял, что есть что смотреть и одновременно с этим не хочется никому звонить. Может быть, завтра в зависимости от того, какое будет завтра настроение. Так что судьбоносный для себя и страны день четвертого декабря Костя встретил, начав смотреть матч своей любимой футбольной команды «Барселона». Благодаря решению младшего президента отдалить Россию от Европы еще на один час, игра началась как раз в ноль часов по московскому времени.
Глава 19
В конце декабря Костя полетел к отцу в Тоскану, чтобы вместе с ним, Тессой и братьями встретить Новый год, который по насыщенности событиями обещал затмить год предыдущий. На этот раз он решил позволить себе то, что никогда не делал раньше – арендовать частный самолет. Ему не хотелось лететь со стыковкой в Цюрихе или Франкфурте и не хотелось ехать от Рима три часа на машине. Конечно, это была блажь, но Костя решил, что в завершение этого ни на что не похожего года с завершающим его ни на что не похожим декабрем он может сделать себе такой новогодний подарок. Три с половиной часа в одиночестве с бутылкой вина и вполне приемлемым для небесной кухни обедом дали ему возможность расслабиться, компенсируя те три недели, которые он прожил одним большим куском времени, состоящим из ярких событий, которых он стал свидетелем и участником.
Предвыборный прогноз Юрия Петровича оправдался на сто процентов, а стало быть, оправдался прогноз и самого Кости, размещенный в его блоге. Его засыпали вопросами – откуда информация, кто слил? Никто, – отвечал Костя, просто трезвый анализ происходящего, и затем, подгоняя задачу под ответ, охотно делился плодами своих аналитических способностей. Его цитировали тысячи людей, с ним спорили, ему не верили самые знаменитые блоггеры. Под него копнули и радостно обнаружили летнее участие в проекте либерального партийного строительства. Дальше была пустота. Юрия Петровича знали немногие избранные, а уж о его связи с Юрием Петровичем знали единицы. За одну неделю Костя стал знаменитым. По этому поводу Юрий Петрович подарил ему телефон и сказал, чтобы он связывался с ним только по этому аппарату.
– Твои новые друзья не должны меня вычислить. Я – громоздкий и очень неприятный скелет в твоем шкафу. Мои старые друзья тоже должны знать о нас, как можно меньше. Ты теперь сам по себе. Считай, что меня нет. Обращайся только в крайнем случае. И лучше не по телефону. Напиши в скайп – поговорим. Если понадобятся деньги – скажи, свои особенно не трать, неизвестно, чем еще все это кончится. Я ребятам твоим подкину хорошую работу, так что все должно быть нормально. Встречаться будем раз в неделю. Вот тебе адрес электронной почты и пароль – там будем оставлять информацию друг для друга. Удачи тебе.
Костина популярность росла одновременно с ростом протестных настроений. Большое количество людей молодого и среднего возраста неожиданно пришли на участки для голосования и проголосовали за одну из трех партий, возглавляемых старыми клоунами, главное – против партии власти. Это были люди эпохи Интернета, значительная часть их жизни проходила в социальных сетях, и когда социальные сети доходчиво объяснили, как их обманули, эти люди расстроились. Своим недовольством они подогревали друг друга. Вдруг захотелось поделиться своей нелюбовью к существующей власти и неожиданно оказалось, что виртуального пространства для этого мало, в нем тесно, захотелось увидеть лица, а не аватарки, посмотреть в глаза, услышать голос.
Первый митинг прошел почти неорганизованно, но даже на него собралось рекордные для Москвы десять тысяч человек. Часть из них поддалась призыву людей, неуютно чувствующих себя в бесконфликтной ситуации, и пошли через Лубянку на Старую площадь. Неизвестно зачем. По дороге человек триста менты отделали дубинками, часть развезли по участкам. Тоже неизвестно зачем. На десятое декабря был назначен первый санкционированный митинг на Болотной площади. Он тоже был не очень хорошо организован, но собрал почти пятьдесят тысяч. Власти решили не наступать на арабские грабли[63] и не устраивать побоища.
– Все уверены, что эта история выдохнется сама по себе, потому что нет лидеров, за которыми эти люди пойдут.
– А вы как считаете? – спросил Костя.
– Я согласен, что лидеров нет, поэтому не торопись выходить на сцену. Работай в оргкомитете, пиши побольше. Выдержи паузу, как хороший актер. Я хочу, чтобы зал требовал твоего выхода на сцену. К тебе будут приходить разные люди и предлагать союз, говорить, что ты неопытен и за тобой никто не пойдет, и среди них будут очень известные и влиятельные люди, не сами, конечно, но через посредников – не соглашайся, как бы убедительно ни выглядели их доводы. Никто из людей, чья фамилия сейчас на слуху, не сможет в среднесрочной перспективе стать лидером оппозиционной партии – это будет очередной проект, который не протянет и года. Если толпа не уйдет с улиц, ей понадобится новый лидер. Вот тогда ты и выйдешь на сцену. Наберись терпения. Если же уйдет, что весьма вероятно случится после мартовских выборов, будем обдумывать другой сценарий.
Костю не надо было призывать к сдержанности. С каждым новым днем участия в этом новом движении, которое как бурный поток затягивало за собой все, что попадалось на пути, он чувствовал, как постепенно исчезает излишняя мягкость, как в голосе появляются новые ноты, меняется манера здороваться, пожимать руку, казалось, что меняется даже взгляд. Он был как спортсмен, который под руководством опытного тренера начал подготовку к Олимпийским играм. Но пока еще это был такой вид спорта, который не показывали по телевизору, еще даже не известно, объявят ли его олимпийским или он так и останется развлечением нескольких десятков тысяч человек. Трезвый ум подсказывал: никакого потока нет, это всего лишь маленький ручеек, который течет в центре Москвы, и он может пересохнуть в любой момент, не говоря уже о том, что в любой момент на его пути могут поставить непреодолимую преграду.
Двадцать четвертого декабря на проспекте Сахарова собралось около восьмидесяти тысяч человек. Все было организовано намного лучше, чем две недели назад на Болотной, Костя уже входил в оргкомитет и именно он предложил определять выступающих по результатам рейтингового голосования в Facebook. В этом голосовании он, еще месяц назад никому не известный человек, занял двадцать третье место, что давало ему возможность выступить с трибуны. Он отказался, поблагодарив своих сторонников за поддержку и объяснив причины отказа: «Друзья, мне кажется, что сегодня гораздо важнее заниматься организацией, чем красоваться на трибуне, тем более что большинству из выступающих нечего предложить людям, кроме старых избитых лозунгов. Я не хочу стоять на одной трибуне с бывшими премьерами и вице-президентами, независимо от того, как я отношусь к ним лично. Я не хочу стоять на одной трибуне с теми, кто призывает отнять и поделить, независимо от того, как я отношусь к ним лично, однако я сделаю все, что в моих силах, чтобы на следующий митинг пришло еще больше людей и все те, кого вы выберете, имели возможность на нем выступить. У нас впереди долгий путь, к нему нужно серьезно подготовиться. Политика не терпит дилетантов».
На этот раз власть снова проявила благоразумие, и все прошло без эксцессов. Но этот самый большой в Москве митинг за последние двадцать лет выявил те слабости митингового движения, на которые, по словам Юрия Петровича, и рассчитывала власть. Она прекрасно исполняла роль кота, который слушает, да ест. Все разрешала и ни на что не реагировала. Многие из собравшихся на площади были люди прагматичные, привыкшие в повседневной жизни оценивать свой успех при помощи количественных параметров. Сколько времени они будут радоваться тому, что в этот раз на площадь пришло больше людей, чем в прошлый? А если в следующий раз придет меньше, и они опять не услышат ничего нового?
– Январь и февраль будут определяющими месяцами, очень многое будет зависеть от погоды. Но главное все-таки – это то, как люди отреагируют на мартовские выборы, – говорил Юрий Петрович.
Иногда Косте казалось, что он переживает происходящее сильнее его самого. По тональности эти разговоры напоминали ему известную сцену из «Крестного отца», когда уже старый и больной Дон Карлеоне поучает своего сына Майкла: «Тот, кто придет к тебе с предложением о переговорах, будет предателем», или что-то в этом роде. В их редкие встречи Юрий Петрович, казалось, боялся упустить любую мелочь и поэтому бывало, что возвращался к одной и той же теме по несколько раз.
