Александр Смирнов - Раб и Царь
– Ты должен передать коттедж, – продолжал Серый.
– Какой коттедж?
– Тот, в котором ты живёшь. Это мой коттедж.
– Это не телефонный разговор. Нам необходимо встретиться, – предложил Раб.
– Это пожалуйста. Заходи в кафе, где мы встречались в последний раз.
– Нет, там много ушей.
– Хорошо. Приезжай на карьер. Знаешь, где это?
– Знаю.
– Договорились. Жду тебя завтра в двенадцать.
Раб неподвижно сидел за столом, держа телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Его глаза медленно стали оглядывать кабинет и остановились на секретарше, которая стояла в дверях с блокнотом в руках.
– Что вам здесь надо? – спросил он её.
– Вы меня вызвали, – сказала секретарша.
– Я вызвал?
– Да, вы меня вызвали.
– А зачем?
– Вы хотели кого-то вызвать.
– Вызвать? А кого?
– Не знаю. – Секретарша даже смутилась от той ситуации в которой оказалась. – Вы хотели кого-то вызвать, – снова повторила она.
– Ах, ну да, вызвать. Вызовете ко мне Стаса и начальника охраны.
– Хорошо. – Секретарша, ничего не поняв, вышла из кабинета.
В отличие от старых добрых времён, когда сотрудники бегом бежали к своему директору по первому его свистку, на этот раз они к нему не торопились. Директору дважды пришлось повторять своё распоряжение. Наконец начальник охраны и Стас сидели перед Рабом.
– Я завтра иду на стрелку, и мне нужна будет охрана, – сказал сотрудникам директор.
– Вашей жизни угрожают? – спросил начальник охраны.
– А ты как думаешь?
– Извините его. Он не знал истории с вашим сыном, – вмешался Стас.
– Хороший начальник охраны, – недовольно заметил Раб.
– Он недавно у нас, – вновь ответил за начальника Стас.
– Короче, поедем в полной боевой выкладке, – приказал Раб.
– Какое оружие? – спросил начальник охраны.
– Калаши. В одиннадцать всем быть готовым.
– Есть! – по-военному ответил начальник охраны.
– Ну, если всем всё ясно, тогда свободны.
Сотрудники ушли, а директор, ещё долго сидел в своём кабинете и о чём-то думал. Перед тем, как идти домой, он открыл сейф и достал оттуда пистолет. Проверив патроны, он спрятал его во внутренний карман и вышел из кабинета.
На следующий день кортеж из трёх машин отъехал от фирмы. В первой ехали директор и Стас, а во второй – пятеро вооружённых до зубов охранников. Автомобили выехали за город и остановились у пустынного песчаного карьера. Это безлюдное место Раб прекрасно знал. Здесь, ещё до армии, он часто встречался с Серым. Здесь они разрабатывали свои грандиозные планы. Здесь просчитывались такие комбинации, против которых не мог устоять никто. Это опьяняло приятелей, это сближало их, таких разных, и на первый взгляд совершенно несовместимых. Они с упоением играли в свои коварные игры и совершенно не задумывались о том, что несут эти игры другим людям. Да это было и неважно. Они всегда были победителями, а победителей, как известно, не судят. И стоило ли вообще думать о каких-то людях? Они были главные, и этим всё сказано.
Но сегодня они ехали на карьер не за играми. Сегодня они должны были решить вопрос, может быть, самый важный в их жизни. Они должны выяснить, кто главный между ними, Раб или Серый?
В голове Владимира вдруг возникли картинки из его детства. Вот он в третьем классе беседует с Саней. Саня смотрит на него и говорит:
– А у нас нет главных.
Владимир улыбается и произносит:
– У нас тоже есть главный. Это я.
– Что? – переспросил его Стас.
Раб удивлённо посмотрел на него.
– Вы сказали, что вы главный, – пояснил он.
– А ты что, сомневался?
Стас пожал плечами и стал смотреть в окно машины.
– Едут, – сказал он директору.
К карьеру подъехал чёрный джип и остановился метрах в десяти от машины Раба. Джип неподвижно постоял несколько секунд, потом открылась дверца водителя и из машины медленно вышел Серый.
– Неосторожно, – сказал Раб Стасу.
Стас вопросительно посмотрел на директора.
– Один приехал, без охраны, – пояснил директор. – Выходим! – скомандовал он громко.
Из второй машины, как горох, высыпались пять охранников с автоматами наперевес.
– Я пойду один, – давал инструкции директор, – а вы держите его на мушке. Если что, сразу открывайте огонь.
– Так точно, – кивнул головой Стас. – Если что, сразу откроем огонь.
Раб пошёл навстречу Серому и остановился в двух метрах от него.
– Ничего себе! – засмеялся Серый, кивнув в сторону автоматчиков. – Вот это охрана! Ты, что же, так боишься меня?
– Ты меня знаешь, Серый, я никого не боюсь.
– Не правда, боишься. Если бы не боялся, то не притащил бы с собой эту гвардию.
– Хватит языком молоть, давай перейдём к делу, – оборвал его Раб.
– Ну, к делу, так к делу. Говори, зачем звал?
– Я считаю, что мы с тобой в расчёте.
– Вот как? А как же коттедж?
– А как же мой сын?
– Ты прав. Многовато получилось. Давай скорректируем нашу договорённость. Ко мне переходит твой коттедж с фирмой, и на этом закончим.
– Ты хочешь отнять у меня всё и голого на улицу выгнать?
– Ничего я не хочу у тебя отнять. Я хочу вернуть только своё. Подумай, предложение выгодное.
– Нет, – твёрдо ответил Раб.
– Раскинь мозгами! Ты возвращаешься на те позиции, с которых начал. Ты будешь свободным. Неужели тебе нравится всю жизнь оставаться рабом?
– Нет.
– Ты получаешь уникальную возможность начать всё сначала.
– Нет.
– Неужели тебе мало сына?
– Ты у меня отнял всё, мне больше нечего бояться.
– Нет, не всё. Остаётся ещё жизнь.
– Нет.
Раб выхватил пистолет и направил его в сторону Серого. Моментально прогремели пять автоматных очередей.
Раб, как подкошенный, упал к ногам Серого.
– Что с ним делать, хозяин? – спросил Стас.
– Похороните его так, как положено хоронить генерального директора. Нам не нужны лишние подозрения.
Когда при похоронах стоит ясная погода, то обычно говорят, что покойник был хорошим человеком.
На похоронах Раба лил дождь. Ветер дул с такой силой, что чуть не валил с ног похоронную процессию. Деревья качались и издавали такой скрип, что становилось жутко. Покойника быстро зарыли и водрузили на могиле огромный гранитный памятник, на котором золотыми буквами было высечено: «Рабов В.Н.».
Закончив процедуру, все постарались побыстрее уйти, оставив своего недавнего начальника среди крестов и стелл, под дождём.
Поздно вечером ветер так разыгрался, что начал валить деревья. Огромная сосна, громко заскрипев, медленно повалилась. Её удар пришёлся прямо посередине только что установленной гранитной глыбы. Памятник треснул и от него отвалился большой кусок. На оставшейся части от фамилии покойного остались только первые три буквы.
* * *Мужчина замолчал и посмотрел на памятник.
– Какая страшная судьба! – тихо сказала его дочь.
– Хозяин, памятник не желаете заменить? – к могиле подошёл кладбищенский рабочий, который искал заказы для работы.
– Я не хозяин, – ответил мужчина.
– Извините, я думал, может, родственники?
– Нет, он никого не оставил после себя.
– Ещё раз извините, просто нехорошо получается, выходит, что здесь раб похоронен.
– Получается всё правильно, – ответил мужчина, – здесь действительно похоронен раб.
Мужчина с девочкой встали со скамейки и пошли по дорожке. Солнце больше не пекло и идти было легко, то ли потому, что был уже вечер, то ли потому, что Раба больше не было.
Мужчина оглянулся, ещё раз посмотрел на памятник и сказал:
– А надо было всего-то пробежаться голышом вдоль реки.
Часть 2 – Царь
Глава 11
От тюрьмы и от сумы никто не застрахован. Кто не знает этого выражения? А кто знает про чувства, которые испытывает человек, перешагнув порог этого учреждения? А ведь именно они – чувства, – подвергаются таким жестоким, таким нечеловеческим испытаниям, что вряд ли найдётся хоть один заключённый, который вышел бы из тюрьмы на свободу с чистой совестью. Если уж и говорить о совести, то она совсем не та, которую мы привыкли подразумевать. Это совесть воровская. Она замешана на силе и страхе, на коварстве и цинизме, на ненависти и жестокости. И если уж человек попал в тюрьму: по ошибке, по глупости, или по какой другой причине – будьте уверены – из неё он выйдет законченным моральным уродом. Почему государство само при помощи тюрем плодит преступников? Зачем ему это надо? Непонятно. Но факт остаётся фактом – тюрьма ещё никого не исправляла. Тюрьма всегда превращала людей в зверей.
Когда за Димой с оглушительным лязгом захлопнулась стальная дверь, у него всё оборвалось внутри. В одно мгновение он очутился в другом мире. Да разве это мир? Это не мир, это сущая преисподняя. И эта преисподняя теперь на много лет должна стать его домом.
