Дарья Кузнецова - Увидеть Париж – и жить
Тут я увидела Кристофера, который в джинсах и футболке шел по коридору с озабоченным видом. На нем не было черных очков, и я впервые посмотрела в его пронзительные, серые, внимательные глаза. Коридор был оригинально оформлен в стиле средневекового замка, по стенам стояли статуи рыцарей в доспехах и фонари в форме больших свечей на массивных бронзовых подсвечниках.
– Мадам Лариса, можно зайти? – спросил он. – Не подумайте ничего плохого, я просто хочу поговорить.
Я была очень удивлена: до этого Кристофер не сказал мне ни одного слова. У него был низкий, чуть хрипловатый голос, мне показалось, что он говорит по-французски с каким-то неизвестным мне акцентом.
– Проходите, месье, – неуверенно ответила я.
Мы зашли в мою комнату, таинственный гость робко встал на пороге.
– Мадам, хочу вам признаться, я нахожусь в беде.
Я подумала, что люди, находящиеся в беде, не отправляются в дорогущую туристическую поездку. Впрочем, кто знает.
– Ну, что у вас случилось? – тихо спросила я.
– Понимаете, меня ищут люди, о которых я не могу говорить. Они разрушили мою жизнь.
– Зачем же вы пришли ко мне?
– Я очень устал и не знаю, куда мне идти. Простите, простите. Я, наверно, не вовремя, мне надо уйти, – засуетился он.
– Расскажите мне все же, что случилось, облегчите душу, – произнесла я тоном доброй феи, – присаживайтесь.
Кристофер тяжело опустился на стул с бархатной обивкой рядом с кроватью, на которой я сидела, положив ногу на ногу.
– Они хотят меня убить, это супруг моей возлюбленной, – обреченно признался он.
– Так он один или их много?
– Неважно. У нас была умопомрачительная страсть. Она была очень богата и оставила все мне по завещанию. Знаете, так бывает. Мы с ней родились в один год и в один день, таких случайностей не бывает, наша встреча была уготована судьбой, я любил ее, мне ничего от нее не было нужно. И ее супруг узнал о нашей связи только во время оглашения завещания. Он был в страшной ярости и остался ни с чем. Вся его жизнь, все активы, бизнес перешли ко мне. Ее муж поклялся, что убьет меня. Я срочно уехал из страны, но ведь невозможно всю жизнь скрываться, – Кристофер сморщился, и его лицо приняло страдальческое выражение. Он напоминал одного из мучеников, которых собирались затравить зверями в Колизее.
– А вы не могли бы отдать ее мужу эти деньги, написать дарственную или что-то в этом роде?
– Это не решит проблемы, он страшно зол на меня из-за нашей связи, она никогда не любила его, у них не было детей. Месть – теперь единственный смысл его жизни.
– Вы думаете, что обманутый муж подошлет киллера? – стыдно признаться, но печальная история Кристофера как-то забавляла меня. Я почему-то не могла разделить его душевную боль.
– Возможно, но он настолько обезумел, что может попытаться все сделать своими руками. В Риме мне показалось, что я видел в толпе человека, похожего на него.
– Даже не знаю, что вам посоветовать, Кристофер, – сказала я, стараясь добавить в голос максимум скорбных ноток.
– Ничего не нужно, Лариса, – он встал и подошел ко мне. – Вы изумительно красивая женщина, уверен, у вас есть своя печальная и красивая история. Мне так больно, позвольте вас поцеловать.
– Нет, месье, я пока не готова к этому, – ответила я, отдвигаясь от человека, попавшего в крайне сложную жизненную ситуацию.
– Лариса, простите, ради бога, меня накрыло, как волной, наваждение, безумство. Я не мог отвести от вас глаз и, как мальчишка, все это время не решался заговорить. Понимаю, что сейчас не время и я ничтожество по сравнению с вами, но это сильнее меня.
– А кем вы работаете?
– Я профессор, преподаю в Сорбонне философию. Скучные мысли скучных людей. Когда-то мне казалось, что это мое призвание: говорить молодежи о поиске смысла жизни. Давным-давно я заплакал над историей о том, как Диоген сказал Александру Македонскому: «Отойди и не загораживай мне солнце». Я находил глубокий смысл в учении Будды и Конфуция, медитировал, и иногда мне казалось, что я отключаюсь от всего мира и погружаюсь в нирвану.
– У меня тоже бывает такое чувство, мы с вами оба близки к Божественному, у нас много общего.
Я подняла глаза к небу и улыбнулась.
– А чем занимаетесь вы? – спросил Кристофер, раздевая меня глазами.
– Ничем, абсолютно ничем. Я прожигательница жизни, иногда хожу в спа-салоны, встречаюсь с гомосексуалистами, больными СПИДом. Что вы думаете по поводу того, что с философской точки зрения я считаю себя никем? Я ничто, земля прекрасно обошлась бы без меня. Мое общение с миром не принесло ничего, кроме взаимных страданий.
– Вы неправы, Лариса, мир обошелся бы без любого из нас, без Жанны Д΄Арк, без Людовика Четырнадцатого и Виктора Гюго. Но когда вы дарите мужчинам свой прекрасный взгляд и украшаете собой мир, он становится лучше. Современный стереотип говорит нам, что человек должен прославиться и заработать миллионы, и только тогда он представляет из себя звезду и ценную личность. Это не так, совсем не так, люди, играющие на низменных инстинктах толпы, сумевшие приспособиться, на самом деле ничто, их души пусты и их нечем заполнить, кроме наркотиков и алкоголя.
Кристофер сидел на стуле с печальным лицом.
– В моей комнате есть бар, здесь оказалось хорошее испанское вино, давайте выпьем, – предложила я.
– С удовольствием.
Я налила бокал себе и ему.
– Ну что ж, давайте за жизнь, в ней все-таки есть что-то хорошее, – произнесла я, стараясь изобразить светлую грусть.
– Давайте.
Потом мы выпили еще по бокалу за истину и свободу. Кристофер предложил такой необычный тост. Я успокоилась.
– Вас тоже мучают воспоминания, – сказал мой собеседник. – Представьте себе, что вы идете вдоль побережья только вперед, вокруг великолепные южные цветы, яхты, вдалеке вы видите горы, покрытые буйной тропической зеленью. И сейчас вы встретите кого-то, кто увезет вас на далекий океанский остров. И все, что было в прошлом, неважно. Не имеет уже никакого значения по сравнению с удивительным и интересным будущим, которое вас ждет, если вы этого захотите.
По взгляду Кристофера я поняла, какое именно удивительное и интересное будущее он подразумевал под этой аллегорией
– Да, давайте за это по последнему бокалу, – сказала я, делая вид, что алкогольный дурман скрыл от меня смысл метафоры.
Мы выпили.
У меня немного закружилась голова.
– Спасибо за компанию, я устала и теперь хотела бы немного поспать.
Я прилегла в халате на постель.
– Спасибо и вам, – Кристофер вышел из комнаты.
День был насыщенный, и я почти моментально отключилась.
Разбудил меня стук в дверь. Затем она открылась, и вошел человек в форме.
– Синьор и синьорита, вы должны пройти в гостиную, произошло убийство, – сказал он по-английски.
Глава 21 Кто преступник?
У меня по спине пробежал холодок. Я с удивлением увидела, что рядом со мной лежит Кристофер в футболке и джинсах.
– Почему вы остались в моем номере? – воскликнула я в праведном гневе.
– Я не мог уйти, в одиночестве меня одолевает страшная тоска, я надеялся, что вы простите меня.
Я одарила его хмурым, неприязненным взглядом.
– Кристофер, понимаю, что у вас горе, но вы переходите все границы.
Мы прошли в гостиную. Там уже сидели встревоженные и невыспавшиеся участники группы.
Я рассмотрела следователя, на вид ему было лет тридцать пять. Немного смуглое, породистое лицо, карие глаза, чуть вьющиеся волосы. Он мог бы быть красавцем, если бы не печальное и озабоченное выражение лица, которое портило его шарм.
– Итак, дамы и господа, я лейтенант испанской полиции Адольфо Родригес. Произошло убийство, – начал мрачный человек в форме, – и мне нужно допросить вас, каждого в отдельности, вам придется не покидать особняк до выяснения обстоятельств.
Я оглядела своих спутников, среди них не было жизнерадостной, улыбающейся Селин. Значит, она жертва.
– Ну, ни фига себе, – Бернар произнес какое-то французское ругательство. Давид и Герард переглянулись.
– А виски можно выпить? – тихо спросил Герард. У него был крайне испуганный и расстроенный вид, будто покушались именно на его драгоценную, молодую жизнь.
Его друг стукнул его по руке и что-то резко сказал.
У Шанталя, как ни странно, не было обычного бегающего взгляда, он сидел какой-то спокойный и умиротворенный. Кристофер выглядел крайне несчастным, словно на него обрушилось все мировое зло. Стефани была испуганной и растерянной, как ребенок, который впервые в жизни столкнулся с настоящим горем.
– Я буду приглашать вас по очереди в свободную гостиную на первом этаже, у нас есть постановление на обыск в ваших комнатах, – продолжал Адольфо.
– Это беспредел, вы не имеете права! – злобно крикнула Анни, шарм обаятельной королевы красоты с неизменной голливудской улыбкой внезапно исчез.
– Имеем, у нас есть постановление, – следователь махнул перед ее лицом какой-то бумажкой, – если хотите, вы можете связаться с французским консульством, я готов прямо сейчас продиктовать вам телефон. Дамы и господа, просьба не переговариваться, все ваши разговоры будут записаны моим сотрудником, – добавил суровый итальянец, и в его скорбном голосе прозвучали стальные нотки.
