Валентин Бадрак - Чистилище. Книга 2. Тысяча звуков тишины (Sattva)
– Выходит, что так.
Мне хотелось больше поговорить с этой женщиной, я почувствовал в ней необычную скрытую силу.
– Вот вы говорите: чудеса потому и случаются, что в них верят. И что, по-вашему, отец Афанасий может и рак исцелить?
– Думаю, может, – просто ответила она, – но только если больной будет свято верить. Но я, правда, думаю, больному, кроме непреклонной веры, еще надо трудиться. Ведь у нас часто люди просто ждут чуда, но не соблюдают элементарных правил, продолжая жить, как раньше говорили, супротив природы. Тут, по-моему, и молитва будет бессильна. Поскольку будет уравновешиваться злом.
– Злом, которое человеку делают? – уточнил я.
Она дружелюбно засмеялась в ответ на мою незадачливость.
– Да нет же! Злом, которое человек сам себе делает и от которого не желает освобождаться.
– А вы знаете – как?
– Знаю. – Она сказала это просто и уверенно, поправив волосы рукой. – Нужно поменять образ жизни. Начать мыслить по-другому и по-другому взаимодействовать с природой.
– Гм… – То, что говорила женщина, меня захватывало, но я не знал, как дальше зацепиться за ее слова. Повернувшись, я мельком заметил, что ее сын со скучающим видом смотрит в окно – наверное, он уже не раз слышал это. – Но как? Как именно?
– Вы спрашиваете меня из любопытства? Или это как-то лично вас касается?
Я смешался. Мне было трудно и противоестественно произносить этот ужасный приговор. Но я произнес его. И о намерении ехать в Израиль на операцию. При этих словах Володя присвистнул, а когда я обернулся к женщине, она строго посмотрела на меня.
– Рак – это не приговор, с ним можно бороться… И есть немало успешных примеров. – Ее голос зазвучал по-особому выразительно, резонируя в моих чутких ушах новым мотивом. Я насторожился и сгруппировался, будто готовился к прыжку с парашютом.
– Я понимаю, статистика и все такое. Я сегодня ночью начитался о процентах выживания – они не очень-то обнадеживают.
Машина подпрыгнула на дороге, наехав на выбоину, – я слишком невнимательно следил за дорогой.
– Никогда больше не читайте эти глупости! – с жаром воскликнула она. – Вредная информация порождает испорченные мысли. А они, в свою очередь, отравляют существование и убивают.
– А что тогда читать?
– Да хотя бы о людях, преодолевших болезнь. Это придает сил и стимулирует веру.
– Я бы, наверное, почитал, да нет у меня ничего такого…
– Думаю, вы просто не искали. – Меня опять резанула ее убежденность.
В ее словах не было укора, просто печальная констатация факта. Но меня ее слова разозлили.
– Это вы верно подметили, – зло откликнулся я и продолжил с оттенком отчаяния: – Но что-то же мне теперь нужно делать!
– Не обижайтесь, – извинительно продолжила женщина. – Меня всегда удивляла в людях их фатальная готовность платить бешеные деньги за сомнительную операцию, противоречивые процедуры и лекарства. Надо просто перейти на правильное взаимодействие с природой.
– А кто знает, как правильно взаимодействовать? Вы вот правильно взаимодействуете с природой? – с вызовом спросил я.
– Да, щас она понарассказывает – это ее конек, – процедил сквозь зубы с заднего сиденья Володя.
– Да помолчи ты… – шикнул я на него и мягко добавил: – Пожалуйста, мне это очень нужно…
Женщина же не обратила на сынка внимания, видно, давно привыкла к его выходкам.
– У меня было заболевание, очень схожее с вашим. И я именно таким образом излечилась.
Тут я неожиданно для себя самого резко нажал на педаль тормоза. Может, это знак Всевышнего? Машина остановилась. Пассажиров качнуло вперед так сильно, что они вцепились руками в передние кресла.
– Что случилось? – раздраженно крикнул мне в ухо Володя. Его мать смотрела на меня расширившимися от удивления глазами.
– Шутите?! – крикнул я женщине, задыхаясь.
– Нисколько. – Она уже оправилась. – Мне пришлось изменить всю жизнь.
– Я вас очень прошу! – взмолился я. – Пересядьте на переднее сиденье и расскажите мне об этом!
Она посмотрела на меня настороженно, но все же пересела, а я для начала осведомился об ее имени.
– Александра Евсеевна, – с кроткой улыбкой ответила она.
– Ого! – воскликнул я не без удовольствия. – Меня тоже Шурой зовут. А можно я вас буду только по отчеству – Евсеевной?
– Можно. – Лучистые морщинки заиграли у глаз на короткий миг.
Я без обиняков стал ее расспрашивать.
– Правильно ли я вас понял, что вы излечились без операции?
– Совершенно верно, – отозвалась она и стала рассказывать. Я видел, как майор, оставленный без внимания, чтобы не закиснуть от скуки, вытащил мобильный телефон и стал забавляться игрой. – Я врач по образованию, работала в одной из ведущих клиник столицы. Впрочем, сегодня все клиники очень похожи одна на другую. Мы жили в престижном районе Киева, где муж-генерал получил квартиру. А когда со мной это случилось, я в какой-то степени была информационно подкована. Муж к тому времени уже умер – тоже от онкологического заболевания. У меня были знания о том, что предлагает официальная медицина.
– Вы не доверяли своим коллегам?
Я видел, как ее руки сжали дамскую сумочку на коленях – ей, вероятно, неприятно было высказываться на эту тему.
– Не в этом дело. На счету нашей клиники много тысяч успешных операций, среди которых есть и сверхсложные. Но к тому времени я уже знала, что приблизительно каждый четвертый пациент становится жертвой медицинского вмешательства в его организм. Кроме того, во мне сформировалась уверенность – в каждом из нас сидит собственный целитель.
– Ну да! – раздался воинственный голос с заднего сиденья. – Россказни о ритме жизни и все остальное – де-ма-го-гия! Я вот в любом ритме живу, и все мне нипочем. Потому что мне все это – до фени!
Женщина не стала ничего говорить, только многозначительно взглянула на меня. Мол, видишь, какой груз еще на моих плечах…
В этот момент мы въехали в Бучу.
– Евсеевна, а куда вы, собственно, путь держите?
– Да это довольно далеко. Есть такое село в Макаровском районе – Кодра.
– Так и едем в Кодру! – возвестил я решительно. – Я ведь никуда не спешу.
– С условием! – вклинился в разговор Володя. – Покупаете мне литрушку пива.
– Никакого пива! – взволнованно запротестовала мать. – Ты же через отца Афанасия прошел! Ты знаешь, что с тобой будет? Скрючит так, что до вечера не доживешь! Слышал, что тебе батюшка сказал?
– А я тебе говорю – все это ерунда! Тем более, когда он молился, я пальцы скрестил. – После этого сногсшибательного признания он с хулиганским видом сунул руку со скрещенными пальцами между мной и Евсеевной – показать, как именно он это сделал. Я мельком взглянул на него. Пожалуй, нет печальнее зрелища, чем опустившийся офицер.
– До Макарова я дорогу знаю, а дальше покажете, хорошо? – Я решил переключить внимание на другую тему.
– Короче, – заявил Володя, – держи на Макаров с этой стороны, через Бородянку. Я покажу короткий путь – штурман все-таки.
– Годится. – Я повернул на ковельскую трассу.
– Но пива все равно нальете, – уточнил упрямый майор.
– Володя, ты обещал мне! – женщина пробовала быть строгой и непреклонной. – Ты клялся могилой отца…
– Ну клялся, клялся, – нехотя согласился бывший офицер. Откинувшись и отвернувшись, он сердито пробурчал: – Ладно, проехали. Черт с вами и вашим пивом.
– Так что, Евсеевна, мы остановились на…
– …на том, – резво подхватила она, – что существуют другие источники исцеления. Но мне лично импонировала древняя восточная система. Это священные философские тексты веданты, наука исцеления аюрведа и йога.
Меня стало распирать от предчувствия познания чего-то нового, сакрального. «Может быть, – подумал я, – эта женщина знает секрет, и я спасусь?» Интуиция всегда ждет чуда. Это скрашивает реальность.
– В чем все-таки глобальное отличие того, о чем вы говорите, от предложения врачей? Пусть и за большие деньги, но они сулят успешную операцию и безукоризненный уход.
Женщина на минуту призадумалась:
– Медицина нашего века – это откровенное насилие над телом: больной орган наказывается удалением. Но если болен весь организм, то можно ли его вылечить отсечением части?! Мудрецы – и на Востоке, и на Западе – рассматривают болезнь как отчаянный вопль организма провести немедленную чистку. Иисус также был великим целителем и предупреждал учеников о необходимости чистить и убирать Храм Духа – то есть тело.
– Именно так вы излечились?
– Да. В двух словах этого не рассказать. Я была в то время подающим надежды врачом, кандидатом наук, человеком, вовлеченным в активную социальную жизнь. Но в один день я отказалась от всего. Я разбиралась и занималась в равной степени со своим разумом и телом. Разум – это организация мышления. Тело – это правильное питание, расслабление и очищение.
