Станис Фаб - История об офортах
– Ну что за денек сегодня. С утра все кувырком. Отдаю на два часа.
В УВД пришлось побегать, чтобы найти оперуполномоченного, и наконец, у Селины появился серьезный документ – объяснение Икифорова.
…Селина влетела к Чижевскому. Плюхнулась по привычке в кресло и элегантным движением руки открыла папку, достала белый лист и положила его перед Вигдором.
– Читай, «писхатель». Вот какие короткие, но захватывающие рассказы следует писать. Вот тебе завязка и развязка из реальной жизни.
«ОБЪЯСНЕНИЕ
Мной, оперуполномоченным отдела по выявлению и документированию экономических преступлений по Лесовскому району ОР5 по линии БЭП УВД по г. Лесовску ст. лейтенантом полиции Шагиулиным Г. Р., в порядке ст.144 УПК РФ отобрано объяснение у гражданина Икифорова, работающего водителем в Лесовском областном суде, удостоверение 009ЕУ 451221 от 6.10.2005 г.
По существу задаваемых мне вопросов и известных обстоятельств могу пояснить следующее:
Майков является моим родственником, т. е. моя жена сестра Майкова. Ко мне в Акатск приехал не знакомый мне раньше мужчина в возрасте около 60 лет и сообщил, что он от Майкова и мне необходимо подписать договор на продажу прав по тиражированию, распространению и иному использованию 15 произведений живописи. С данным договором я не знакомился. После того как я подписал договор, он уехал, и больше я его не видел.
Уточняю, что никаких картин, о которых идет речь в договоре, я никогда не видел. Майков по данному поводу мне ничего больше не говорил.
Спустя какое-то время Майков вновь обратился ко мне по данному поводу, я подписывал для него какие-то расписки, один раз вместе с ним ездил к нотариусу А. Н. Никулиной, где я подписывал доверенность на имя Майкова.
Сегодня мне был представлен авторский договор о передаче прав на использование произведений между мной и художником Спицыным, согласно которого Спицын продал мне за 100 000 евро 15 произведений живописи. Данный договор подписан якобы мной. Данные подписи не принадлежат мне, а подделаны неизвестным мне лицом. Также мне были представлены 9 расписок, по которым я якобы получил от Спицына данные средства в общем размере 100 000 евро. Данные расписки также поддельные, ни на одном из представленных мне сегодня документов нет моей настоящей подписи. Ситуация по поводу моего участия в купле-продаже данных картин полностью вымышленная. Уточняю, что со Спицыным я не знаком лично, никогда не общался, тем более не заключал никаких договоров.
С моих слов записано верно, мною прочитано
Икифоров Максим Прокопьевич».
Вигдор прочитал бумагу несколько раз.
– Слава тебе, о могущественная и всезнающая Селина ибн Ивановна. Так что, похоже, мы победили?
– Не-а. Ничего пока не похоже. Во-первых, Икифоров в последний момент может отказаться от объяснения. Во-вторых, Майков может заявить, что договор подписан Икифоровым, а то, что он в данный момент отказывается от него, чистейшей воды выдумка, следствие стресса, давления защиты. А еще он произнесет вслух, что ему известно, что Икифорову угрожали. В общем, этот бред Майкова, если так сложится, а сложится точно, придется опровергать.
– Господи, и что нам теперь до конца дней своих заниматься этим?
– Ага, и мир потеряет подающего надежды «писхателя». И тебе не удастся жениться, Чижевский. Ведь ты все свое свободное время будешь ходить в суд. Нет, после пяти вечера время у тебя все-таки появится, чтобы думать, где взять денег на оплату адвокатов.
– Чего?
– А чего чего? Ты думаешь, я вместе с тобой свою запоздалую молодость загублю. Нееее. Я с мильенерами высокое искусство постигать начну. Ой, как нам здорово будет, Чижевский?
– Селина, что делать?
– Нету выхода, Чижевский. Не-ту-уу.
Воцарилась пауза и молчание.
– Разумеется, совсем уж безвыходных ситуаций не бывает. Ну, если ты, «писхатель», повторишь за мной слово в слово то, что я буду сейчас говорить… возможно, я смогу переломить свое эго и закончить дело побыстрее.
– Давай, буду говорить, петь, читать стихи и показывать фокусы!
– Господи, Чижевский, какой-то ты мультимедийный прямо. Да погоди ты. Я что, уже отмашку дала? Поехали!
– Поехали.
– Дорогая Селина Ивановна!
– Дорогая Селина Ивановна!
– Мы так давно не отдыхали.
– Мы так давно не отдыхали.
– Мы так давно не отдыхали, что…
– Что что?
– Что что! Ничего. Не сбивайся, Чижевский, а еще писатель. Повторить элементарной фразы не можешь. Еще раз.
– Мы так давно не отдыхали, что…
– Мы так давно не отдыхали, что…
– Что сразу после судебного дела.
– Сразу после судебного дела.
– Селина, Вигдор, Савелий и другие дорогие нам лица отправятся к мильенерам отбирать экспонаты для обменной выставки.
– Я сейчас растерзаю тебя, Селина.
– Ах, терзайте меня, терзайте… да, да, да! То есть меня не надо, и шутки в сторону. У меня еще один документ любопытный имеется. Его я вчера в лесовский суд самолично отнесла и задекларировала.
– Я весь во внимании.
– Мы подали заявление о подложности доказательств по иску Спицына к «Светлым просторам».
– На основании каких доказательств?
– У меня в запасе был и еще один документик.
– Знаменитые сыщики отдыхают.
– О, это сладкое слово отдых. Так вот, несколько дней назад я оформила ходатайство о назначении почерковедческой экспертизы. Все по тому же иску Спицына. А сегодня я получила заключение по документам, которые Майков передал в суд как доказательство вашей вины.
– И что?
– А то, что все подписи на договорах, в расписках, сделаны одной и той же рукой, а следовательно, одним и тем же человеком.
– Значит, тут у нас полное фиаско. Все подлинное!
– Конечно, подлинное, все подписал один человек, но не Икифоров!
– Ничего себе! Получается, что везде, где фигурирует Икифоров как главное лицо, по части подписи туфта?
– Полная. Я не стала добивать Икифорова на дознании, когда он давал пояснения оперу. Думаю, он в глаза не видел документы. А ведь Икифоров, бестия, первоначально заявлял, что у него болела рука, когда он подписывал договора и расписки. И потому все подписи не похожи на его обычные росчерки. Но потом понял, что это уже не игра. Отказался от первых показаний и стал излагать все иначе.
– Вот на что они надеются, Майков со Спицыным?
– Они надеются, что у таких «писхателей‒художников», как вы, нет таких адвокатов, как я.
Вигдор развел руками.
– Мы будем помнить тебя в веках.
– Чижевский, в веках ты помни свою будущую тещу. А мне лучше помогите материально.
– Запрос принят, будем думать.
– Я всегда подозревала, что у «писхателей» это профессиональная черта. Только думай недолго. Спрос на Селину Ивановну растет каждый день.
Глава двадцать девятая. Всех тревожит тишина
За 6 дней до судебного процесса
Савелий и Адель встретились в мастерской.
– Савелий, можно я больше не буду тебе позировать?
– Господи, даже если ты начнешь настаивать, я не соглашусь сам.
– Это еще почему, неужели теперь я так плохо выгляжу?
– Выглядишь ты прекрасно. Просто за это время что-то произошло в моей творческой биографии. Хочешь посмотреть новые картины?
– Конечно, показывай, кого ты тут в мое отсутствие рисовал.
– Закрой глаза. Нет, закрой и не открывай, пока я не разрешу. Пусть то, что ты увидишь, станет сюрпризом.
Савелий подтолкнул Адель к мольберту, где стоял ее портрет.
– Теперь можно, смотри!
Девушка увидела свой портрет и… заплакала. Так плачут, когда не могут объяснить, отчего слезы текут сами по себе. Адель же плакала так искренне, что трудно было понять, чего больше в ее настроении: переживаний от недавних событий, эмоций от увиденной работы художника, от счастливого возвращения из плена.
Она отвернулась и продолжала плакать.
– Адель, дорогая, я же ничем не обидел тебя. Адель? Нет, ну, правда, что за слезы, что я сделал не так?
– Как же так, – Адель обняла Савелия, продолжая всхлипывать. – Вот разве нельзя было давно сказать, что ты влюбился в меня? А?
– Нельзя, – Савелий нежно поцеловал Адель. – Это так сложно, так трудно.
– И ты хочешь на мне жениться?
– Если позволишь.
– Позволю, конечно. Только ты сделай все красиво-прекрасиво: упади на колено, подари букет и скажи торжественно: «Я прошу Вашей руки, Адель!»
– Я столько слов не запомню. Напиши мне шпаргалочку, я выучу и буду неотразим.
– Издеватель, вот ты кто, Савелий Кокорев. А мне было так грустно, так одиноко. Потом навалились ужасы с Майковым. Он думал, я ничего про отца не знаю. Пришлось играть с ним до конца, делать вид, что растерялась, потрясена.
Я думала сделать все сама. Случайно встретиться со Спицыным, случайно заговорить. Попытаться понять, что он за человек и почему отказался от меня. А вышло все слишком быстро. Ну а когда они меня украли, то и вовсе все смешалось. Я теперь все время то плачу, а то смеюсь.
