Сергей Каратов - Тайны тринадцатой жизни
– Что значит, участвовал в покушении? Они сами умерли. Натан убился в автокатастрофе. Я ему говорил: гляди, Наташа, не гоняй, как сумасшедший на своей «Хонде». Я его так любовно Наташей называл. Свернёшь где-нибудь свою умную башку. Так оно и вышло. Поехал в Утруску, а там с кем-то из приятелей на спор решил с разгона въехать на гору Колотун. Горища, я вам скажу, будь здоров какая! Вот там и сверзился в пропасть.
– Вы, надеюсь, обратили внимание, на так называемое «любовное имя» Наташа, которое Пихенько дал своему другу Натану? – опять ввязался в разговор Гарик.
– Вне всякого сомнения, что эти отношения сильно напоминают гомосексуальные, – Смычкин начинал входить в раж, – иначе с какой стати, мужчина будет обращаться к мужчине с такими чарующими, любовно-извращенческими намёками?
– Действительно, зачем мужика называть женским именем? – открыто выразил своё возмущение Ося. – Лично меня такие переименования заставили бы встать в боксёрскую стойку.
– А вы не улавливаете взаимосвязь между гомосексуальными наклонностями Пихенько и гибелью Натана? – просиял от осенившей его догадки Гарик. – Наверняка этот садо-мазохист, – он указал волосатой рукой на Пихенько, – либо изменил Натану с другим юношей, либо просто отшил его, сославшись на то, что он завязал со своим прошлым и решил жениться на Ане.
– Кстати, когда произошла катастрофа с Натаном, и не совпадает ли она с твоей женитьбой на Ане? – стал уточнять Смычкин.
– Совпадает по времени, но ни коим образом одно не было связано с другим, – сознался Пихенько.
– Ну вот, что и требовалось доказать! – подпрыгнул Гарик, сидящий у центра стола.
– Цепь логических рассуждений привела нас к тому, что Пихенько не так уж и безупречен, если гибель друга напрямую связана с его женитьбой на Ане.
– Нет здесь никакой связи. Просто Натан был таким бесшабашным парнем, и сам всё время нарывался на опасность: то на тарзанке с моста маханул в мелководье, то в пещеру полез, где только такса могла бы протиснуться. Как он назад выбрался – непонятно никому. Жил по пословице: «На миру и смерть – забава».
– Если твой товарищ Натан всё время искал головокружительные, экстремальные ситуации, то для этого наверняка были свои причины.
– Да нет же, всё это он делал просто так, потехи ради. Хотя выглядело это отнюдь не забавой.
– Ерунду ты говоришь, Пихенько, – постучал карандашом по столу Смычкин. – Человек перестаёт бояться, когда устаёт надеяться. Говори начистоту, как ты смог достать этого парня и с какой целью?
– Может быть, ты девушку у него отбил? Опять же твоя свадьба с Аней – не случайное совпадение! Не была ли именно Аня причиной вашего разлада с Натаном?
– Согласен, ему нравилась Аня, но я-то что мог поделать, если она тянулась ко мне?
– Она тянулась, – Смычкин даже встал из-за стола. – Вопиющий факт! Возмутительное равнодушие к судьбе друга. Верх цинизма! Она тянется к нему, взбешённый друг бросается к мотоциклу, а он в это время спокойно готовится к свадьбе. И ты после всего этого говоришь о своей непричастности к гибели Натана?
– Да, брат Пихенько, – делает вывод Гарик, – это всё не возвышает тебя и не возвеличивает.
– Что вы привязались ко мне? Допрос устроили. Друзья называются. Ну ладно бы один допекал, – Пихенько презрительно смотрит на Гарика и Осю, – а то, как говорится, куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй.
Смычкин поднялся из-за стола:
– Мы не стали выяснять, каким особым способом он убрал своего второго друга, но, мне кажется, Пихенько тут использовал не менее изощрённый способ для воплощения своих гнусных замыслов. Судя по всему, танцы сегодня не предвидятся. Пока не закрыли магазин, надо взять что-нибудь горячительное.
Тут из-за стола поднялся и Гарик:
– Владлен, коль ты идёшь к магазинам, то зайди ещё в «хозяйственный» и купи там «Антистатик».
– Зачем?
– Жоржа необходимо обработать. А то чуть что, так у нашего Пихенько сразу шерсть дыбом!
Числительная
Чита – одна из дальних околиц Старой Качели. Там вечно возникали социальные бури, и бушевали политические шторма. Там постоянно люди выходили то на баррикады, то устраивали заторы на дорогах, возмущённые какими-нибудь нововведениями, ущемляющими материально или задевающими гражданские права бунтовщиков. Там даже улица, на которой чаще всего случались стычки возмущённых толп с представителями властей, позднее решено было называть по датам, во время которых случались наиболее крупные события.
Впервые эту улицу назвали в честь революции 1793 года. В следующем 19 веке этих революций произошло целых пять, а в следующем 20-м ещё больше. Тут и 21 век успел подарить пару революций со всеми вытекающими отсюда последствиями. Правда, граждане этого околотка перестали отличать революции от контрреволюций, поскольку после очередных бурных событий сразу запрещались любые толкования на эти темы, дабы новые любители побороться за власть не могли изучить процессы возникновения и протекания этих событий, чтобы самим набраться опыта для новой борьбы.
Граждане, которые жили на этой улице, всячески противились этим постоянным переименованиям. Только они привыкнут к одному названию, только к ним начнут нормально приходить письма и посылки из других мест, как – откуда ни возьмись – опять новое переименование. Снова надо менять все паспорта, военные билеты и прочие документы, счета в банках, в телефонных узлах, в городских автоинспекциях, в поликлиниках, в налоговых органах и чёрт-те где ещё. Бедные жильцы этого околотка тоже начинали возмущаться и тоже выходить на свою многострадальную улицу с плакатами типа «Долой переименования!», «Хватит революций!», «Оставьте в покое нашу улицу!», «Не хотим больше никаких памятных дат, долой цифры в названии нашей улицы»! Эти воззвания, наконец-то, были услышаны противниками революций, благополучно утвердившимися у власти, которую они заполучили в ходе последней революции или контрреволюции, явление осталось неистолкованным. Но теперь этим хозяевам жизни и новым чиновникам уже не нужны были социальные взрывы. Поэтому в средствах массовой информации Читы стали пропагандировать мирную жизнь, политкорректность, толерантность, веротерпимость и даже мультикультурализм. Надо сказать, что последнего слова ни один житель околотка Чита не понимал, но согласно кивал, когда речь заходила о примирении: чёрт с ним с наименованием, лишь бы названия улицы больше не меняли. Новые власти критиковали и всячески поносили предыдущих революционеров, обзывая их маргиналами и отбросами общества. Писатели, режиссеры, драматурги и журналисты, которые до недавнего времени всячески шпыняли прежнюю власть, и многие на этом поприще сделали себе значительную карьеру, ныне получили негласный указ и полностью самоустранились от социальной критики. Они стали проповедовать другие ценности, которые никоим образом не вступали в конфликт с суровой действительностью, сложившейся в обществе. Когда же все завоевания революций были отменены, осуждены и освистаны, а к самим революциям стали относиться с презрением, то улицу, с согласия её жильцов, окончательно переименовали и назвали просто и понятно – «Числительная». Тем не менее, последнее слово оставили за собой сторонники революций: они прошли маршем по этой улице, изрядно заставив содрогнуться не только жителей этого околотка Старой Качели. Ночью сторонники революций стали поджигать машины и громить витрины магазинов на всех территориях, прилегающих к этой улице. На разгон демонстрантов были брошены такие силы, с помощью которых можно было бы в одночасье захватить по меньшей мере два ближайших государства.
Пихенько в школьные годы отличался тем, что проявлял необыкновенную изобретательность, чтобы спасти свою репутацию. Особенно, если речь шла о грозящей двойке. Так на уроке старокачельского языка учительница по фамилии Сиволап вызвала Пихенько к доске и велела просклонять имя сказочного персонажа. Поначалу всё шло хорошо: Алибаба, Алибабой, об Алибабе. Но когда коснулись множественного числа, то тут Пихенько растерялся: его рыжий чуб сразу же встал торчком, уши оттопырились, а веснушки на продолговатом лице от страха и неуверенности сбились к переносице. Кто-то пытался подсказать, но неверно: спасательный круг оказался двухпудовой гирей. За написанное слово «Али бабы» учительница Сиволап хотела поставить двойку, несмотря на то, что с первой частью задания Жора справился вполне безошибочно. Но тут её возмутило, что нерадивый ученик поделил слово. Её резон основывался на том, что имя не делится. Никто же не говорит Жо Ра. Один из учеников возразил учительнице, что имя египетского бога солнца Ра тоже не слепливается со слогом «жо», который больше подходит к другому слову, обозначающему место пониже спины. Однако кто-то же слепил часть позорного слова с великим словом, в результате чего появилось имя экзаменуемого товарища. В классе раздался ехидный смешок. После этого довода другой мальчик выдвинул свой, не менее аргументированный. Оказалось, что он побывал на шахматном турнире юниоров во Вьетнаме и видел в Ханое памятник Ленину, где имя вождя пролетариата было написано раздельно: Ле Нин. Учительница стала доказывать, что у вьетнамцев другая языковая культура, другие предпосылки к возникновению имени.
