Инна Тронина - Удар отложенной смерти
– Да, я её на днях сюда заброшу. Так вот, что касается золота…
– Андрей, берёшь это дело. От других освобождаю. Это не тот случай, когда можно работать по совместительству.
– С удовольствием!
Озирский полыхнул своей ослепительной, солнечной улыбкой, и глаза его тоже засветились. При получении смертельно опасного задания Андрей всегда ловил кайф.
– Кого в помощь хочешь? – уже тише спросил Горбовский.
Андрей кинул быстрый взгляд на начальников и всё понял.
– Пока один займусь, а там посмотрим.
– Думаешь, справишься? – Петренко был благодарен Озирскому за сообразительность и благородство.
– А с чем я когда не справлялся, Иваныч?
Андрей принялся собирать свои бумажки, ещё раз перечитывая каждую и аккуратно складывая её потом вчетверо.
Захар остановил его движением руки:
– А ты не зря с собой документы носишь? Оставил бы их у меня в сейфе. И кассету с записью кремации «левака» тоже. Я боюсь, что у них тоже агентура работает, и они постараются у тебя эти вещдоки выкрасть.
– Неужели, по-твоему, я не могу защититься? Да за кого ты меня принимаешь?!
Андрей хмыкнул, обдав Горбовского шквалом снисходительного презрения. Петренко поёжился – по его мнению, Озирский страшно рисковал, таская в куртке столь желанные для преступников документы.
– За вожделенную мишень для нападения. Ты всё-таки оглядывайся, чёрт их знает… Я тебе, конечно, приказывать не буду. Но я тебя прошу… Не верю, чтобы они вот так совершенно не подозревали о слежке. Кстати, ты точно знаешь, что Кисляков работает с Уссером-Ювелиром?
– Точнее некуда. Начали работать, когда фамилия Уссера была ещё Виц, по третьей жене Симе. Уссеру всегда нужно золото, на то он и Ювелир. Надо же чем-то платить за наркотики, которые Семён Ильич транспортирует через территорию Союза, и на оплату услуг контрабандистов. С некоторыми его гонцами я имел счастье познакомиться, когда ещё работал в «Пулково», а с одной из них даже учился вместе в школе. Все они – наёмники.
– Разве у Уссера своих гонцов нет? – удивился Петренко.
– Эти кадры особенно сильны у Веталя Холодаева. Он – полковник в отставке, а потому держит своих людей в ежовых рукавицах. Сейчас Веталь с Уссером работают на пару. Веталь занимается ввозом всевозможных стволов, а генерал говорил как раз об обмене золота на оружие. На эту парочку больше всего и похоже. Да, ещё… Провоз происходит через финскую границу, а у Веталя дочка Ада там живёт, в Коуволе. Она замужем за финном. Арво Аалтоненом формально является служащим фирмы «Сааб-Валмет». Знает он или нет о делах своей супруги, я не в курсе. Но сама Ада Витальевна скоро переплюнет в мастерстве своего батюшку. У Веталя есть сестра Аврора, которая проживает в Мексике. В Монтеррее, штат Нуэво-Леон, у них с супругом отличный особняк и большой участок земли. Аврора и её супруг Бенито-Рохелио Гандера дель Рио давно на заметке у спецслужб США и Мексики как торговцы оружием. Но пока на чету не наскребли достаточно улик, глава семьи продолжает трудиться в одной из нефтяных компаний в качестве вице-президента. А жена выступает в «Телесистема мехикана». Очень красивая женщина! – Озирский выразительно прикрыл глаза. – Холодаевы – потомки царского генерала Комаровского. Дочь Авроры и Бенито-Рохелио, родная племянница нашего бандита Веталя, давно уже не живёт с родителями. Она вышла замуж за танцовщика-креола Фернандо Эррера, и сама играет на гитаре, точнее, на гитарроне. Специализируется на испанской и креольской музыке, тоже танцует в Национальном балете, окончила Академию мексиканского танца. Похоже, молодая женщина ни сном, ни духом не ведает о бизнесе своих родственников. А вот Ада в своей губернии Кюми принимает от дяди и тёти партии оружия, переправляет их сюда, а на границе товар встречает сам Веталь. Уссер, видимо, его постоянный покупатель. Они, черти, очень изобретательны. Но вряд ли остались способы вывоза золота, о которых мы не знаем.
– Тем не менее, золото они вывозят, и большими партиями, – подзадорил капитана Захар. – Лично тебе не интересно узнать, как им это удаётся?
– Разумеется, интересно. – Андрей поочерёдно пожал руки своим начальникам. – Замётано. Узнаю. Разрешите идти?
– Иди. – Захар задержал в своей руке ладонь Озирского. – Иди, но смотри… Осторожнее, слышишь?..
– Есть, – выдавил Озирский.
Это было единственное обещание, которое Блад никогда не выполнял.
ГЛАВА 2
У Филиппа закружилась голова от унылого однообразия совхозных полей. Они простирались до горизонта по обеим сторонам дороги. Чуть погодя вдалеке показался перелесок, и сухой ветер принёс запах ручьёвских свинарников.
Из-под неглубокого снега, крепко схваченного морозом, торчала почерневшая свекольная ботва. Потом грядки кончились, и за ветровым стеклом поплыл замусоренный пустырь со странной, сероватой, с еле уловимым блеском, землёй. Филипп Готтхильф понял, что это – не до конца перемолотый человеческий прах, свозимый сюда из крематория.
Впереди, изрыгая из выхлопной трубы чёрный смог, тащился «Икарус» с надписью «Техобслуживание». Филипп пристроил свою «Волгу» за ним, с раздражением представляя, на что сейчас будет похожа белоснежная красавица. Не надо было мыть её перед поездкой – плохая примета. Но кто ж знал, что до крематория нельзя добраться по-человечески? Нашёл Валерка Кисляков местечко, нечего сказать! Впрочем, у него тоже выхода не было. Этот день оказался рабочим, а время поджимало.
Положив застывшие руки на руль, обтянутый желтоватым синтетическим мехом, Филипп пытался немного успокоиться и поразмыслить здраво. Вообще-то, в крематории не так уж худо встречаться. Для него безопаснее, меньше подозрений – мало ли кто завернёт на Шафировский проспект? За всеми не уследят…
Проклятая квадратная труба импульсами выпускала дым, казавшийся светлым на фоне чёрного звёздного неба. Филипп, у которого уже в сотый раз за день резко испортилось настроение, решил перекурить. Управляя одной рукой, другой он поспешно вытащил пачку «Винстона», зажигалку. Он был не просто заядлым курильщиком – страсть к никотину перешла у него в наркоманию. И сейчас начинали трястись руки, по позвоночнику пробегал озноб, как при ломках. Последнюю сигарету он выкурил двадцать минут назад – такой перерыв «подсевший» организм выносить уже не мог.
Но мука закончилась, и Филипп торопливо запыхтел сигаретой. Вскоре он более-менее пришёл в норму, завёл «Волгу» на парковку, поправил под дублёнкой ремень замшевой кобуры. А потом расслабился, прикрыв глаза, будто заснул. Но на самом деле Филипп не спал – он вспоминал. Вспоминал всё то, что вскоре могло ему пригодиться…
С Валерой Кисляковым Готтхильф познакомился летом уже ушедшего, восемьдесят девятого года. Обстоятельства их встречи были, мягко говоря, необычными; во всяком случае, для нормальных людей. Филипп вызвал Валерия для того, чтобы он скрытно забрал из квартиры на Московском проспекте свежий труп и кремировал его по-быстрому, пока не рассвело. Готтхильф был не первым и не последним – так часто поступали серьёзные люди, желающие «подтереть за собой».
Тогда Филипп выстрелил в затылок своему шофёру Владимиру Каневскому, пожалев его дурость и молодость. Хотя, конечно, парень заслуживал куда более страшной смерти – ведь он оказался ментовским агентом, и лишь по счастливой случайности не успел передать первое донесение.
Они с Веталем Холодаевым ехали на «БМВ» Филиппа в загородный дом «оружейного короля». Чтобы не терять времени даром, вполголоса обсуждали план переправки за кордон платины в слитках – подошло время расплачиваться за товар. Филипп хотел заменить вооружение себе и тем людям, что время от времени помогали ему, когда нельзя было справиться в одиночку.
Кроме «стволов», Веталь занимался ещё и средствами связи, и Готтхильф решил заказать ему несколько новейших моделей радиотелефонов и раций. Тогда они ещё не работали вместе, но услуги по мелочи друг другу оказывали. В частности, Филипп консультировал своих добрых знакомых по химии, фармакологии и медицине.
Уши водители были наглухо закрыты наушниками плейера, как это полагалось по инструкции. Филипп щедро платил парню. В двадцать три года тот имел по пять тысяч в месяц – для восемьдесят девятого года это была баснословная сумма. И потому ни самому хозяину, ни Веталю Холодаеву не могло присниться, что Каневский шестерит* Бладу. Тот просто физически не мог заплатить ему больше, чем Готтхильф, и потому с этой стороны удара не ждали.
Случилось так, что в лесочке, почти у самой дачи, спустила камера. Каневский прямо в наушниках вылез, чтобы её подкачать. Когда присоединял насос, неловко повернулся, и из-под куртки выпал работающий диктофон. Филипп сделал вид, что ничего не заметил – очень уж не хотелось выглядеть лохом* перед Веталем. Но по приезде на Московский проспект он приказал Каневскому добровольно сдать диктофон, иначе «быки» отберут игрушку силой, ненароком переломав ему кости…
