Александр Самойленко - Долгий путь домой
Короче, выходов два. Или мы привыкаем к нашим большим деньгам, или я отнесу их обратно…
– Точно трепач, – устало повторила графиня. – «Обратно отнесу»… Еще не хватало! Страх, может, и пройдет, а безденежье никогда.
– Понял! Обратно не несу! Давай по стопочке. За консенсус и для совместного тонуса! – не дожидаясь согласия, он проворно налил коньяк в стопочки. – А то у нас с тобой брачная ночь намечается, а ты – «страшно»…
– Бесстыдник! – вспыхнула Машенька. – Я уже и думать про это забыла.
– А я тебе напомню… – и Грим поцеловал её в шею.
Графиня, умиротворенная, уснула сразу. Грим долго лежал без сна, слушал её дыхание, думал, как они будут жить дальше… В квадрате окна желтел лунный свет. В саду заводили свои трели соловьи. Чувствуя приходящий сон, он лег поудобнее, закрыл глаза. И начался тот чудный сон… Сияло утро. Он, мальчик, летит между голубым небом и цветущей землей. Скользит, парит в солнечном пространстве на белых крыльях… Он ангел! Он упоён своим полетом, ему совсем нестрашно. Он смотрит вниз, направляя полет к своим счастливым родителям, которые, молодые и красивые, сидят за столом, стоящим посреди полевых цветов. На столе, покрытом белой скатертью, кувшин с молоком, три кружки, блюдо с пирожками, мёд, самоварчик. Родители призывно машут ему руками, он взмывает ввысь и оттуда стремит свой полет вниз, к ним… Но мама вдруг меняется в лице, простирает к нему руки, кричит: «Ванюша, осторожно! Ко мне, Ванюша!» Что-то чёрное, ширясь, вспухая, закрывает над ним небо, обволакивает его со всех сторон… Уже не отец, а кто-то в чёрном, без лица начинает стрелять в него, раскаленные нити мчатся снизу вверх, прямо в лицо, крылья исчезают, и он падает камнем вниз, стиснутый черным… Мама кричит: «Ванечка, ко мне! Берегись!»
– Мама! – вскрикнул Грим, рывком сел. В углу кровати, уставившись на него зелеными светящимися глазами, злобно шипел, выгнув спину, черный Бегемот. Грим дышал тяжело, постанывая, тупо смотрел перед собой. На часах было начало пятого, в окне голубело прозрачное утро.
– Что? Что с тобой?! – испуганная Машенька гладила его по плечу.
– Фу, вот холера… – Грим потряс головой, избавляясь от наваждения.
– Ты закричал «мама». Тебе мама приснилась?
– Ну да… Мне этот сон уже снился, только он всегда хороший был, – Грим потёр лицо ладонями. – Всегда красивый такой сон был… Я в нем летал высоко на белых крыльях, а она ждала меня на земле, улыбалась… А тут она как закричит: «Осторожно! Ко мне! Берегись!» И кто-то чёрный рядом с ней, лица нет, стреляет в меня… Бред какой-то!
Мария Владимировна истово перекрестилась. Встала, начала решительно одеваться.
– Это не бред. Она предупреждает тебя. Подымайся, надо ехать!
– Куда?! – спросил Грим, пораженный внезапной решимостью графини.
– К маме. Она зовет тебя.
– На тот свет, что ли, ехать?! – нервно спросил он. – Ты что вообще?!
– Не болтай лишнего, родители никогда не зовут детей на тот свет. Собирайся. Такое просто так не снится. Ну, чего лежишь, собирайся!
Мария Владимировна уже была готова к дороге. Покидала что-то в сумку из холодильника, еще раз перекрестилась на подаренные отцом Никоном иконы и встала, ожидая Грима, у двери. Понятливый Бегемот шустро запрыгнул в свою дорожную корзинку. Грим сунул в карман брюк пузатый бумажник, стащил до пола угол одеяла, чтобы как-то прикрыть торбу с евро под кроватью. Взгляд его упал на гримерный саквояж. Он посмотрел на него, поразмыслил, и взял с собой.
– А это зачем?! – спросила Мария Владимировна.
– Ну… – Грим пожал плечами. – Может, придется денег заработать.
– Что-то ты у меня с утра совсем плохой, – заметила Мария Владимировна. – А тебя что, денег мало?!
Проходя через кухню, увидел на столе колье. Поискал глазами, куда бы спрятать его. Опустил колье в кастрюлю, накрыл её крышкой и так и оставил посреди стола. Мария Владимировна молча наблюдала за ним, держа в одной руке пакет с едой, в другой корзинку с Бегемотом. Грим перехватил взгляд Машеньки.
– На всякий случай. В кастрюле-то никто искать не будет. Бижутерь, говоришь…
Мария Владимировна пожала плечами и вышла на крыльцо. Грим буркнул под нос: «Тоже мне, ясновидица!». На пороге он обернулся, приподняв бровь, поглядел на икону. Всевышний смотрел сквозь Грима в ведомое только ему пространство. Грим спросил Его:
– Это что ж такое делается, а?
Всевышний отмолчался. Грим обиделся.
– Ну, удружил ты, нет слов. Благодарствуйте! – театрально раскинул руки, поклонился иконе в пояс и покорно пошел за Машенькой.
Через полтора часа первая утренняя электричка уносила Грима и Машеньку на северо-запад, сквозь глухие смоленские леса, к деревеньке с названием Славяново.
По дороге в школу Клычов заехал в супермаркет, взял бутылку коньяка, лимон, баночку паюсной икры. Машину оставил за углом. Напялил дачную кепчонку, сделал вид простоватого коллеги из соседней области и пошел в школу. На директорском этаже в ожидании аудиенции с директором слонялись молодые женщины, от нечего делать рассматривали на стенах портреты разнообразных классиков. Директор встретил Клычова посреди кабинета с бурным радушием, даже обнял коллегу и, обнимая, ловко перехватил пакет с презентом.
– Балуете вы меня, коллега, прямо неудобно как-то…
– Ничего неудобного, это же всё дары природы, – Клычов сел, стащил с головы кепочку, погладил свою лысину двумя ладонями, словно поправил невидимую шевелюру. – Я смотрю, к вам молодые дамы прямо в очередь стоят. Завидую!
– Комплектация классов идет, это мамаши учеников.
– Ну, мамаши так мамаши… Одно другому не мешает, – пошутил Клычов. – Завидую! Я что к вам заехал… Мастер-то сценического перевоплощения потерялся. Я с ним созвонился, мы договорились встретиться, а он исчез. Я звоню, звоню… Исчез человек, представляете?! Теперь реализация вашего театрально-педагогического проекта в нашем регионе под угрозой срыва. Вы не знаете, куда этот артист подевался?
– О-о, тут такая история! – воскликнул директор таким тоном, будто просил: «А вы что, не видели посадку НЛО?!». – Он поднял над головой указательный палец. – Теперь он нам, простым смертным, недоступен.
– Умер, что ли?! – быстро спросил Клычов, испугавшись: неужели нить оборвалась?!
Директор развеселился.
– Ха, как говорят в Одессе – «шоб я так умер»! Нет, совсем наоборот, он у нас теперь повенчанный супруг графини Грушницкой! Сам отец Никон их венчал, наш олигарх Лядов подарил им свадебный стол и пригласил графиню к себе на работу! А свадебным генералом был командующий дивизией ВДВ! Представляете! Надо же, какой спектакль поставил. Действительно артист!
– Ничего не понимаю… – пробормотал замороченный Клычов. – Это вы про что?!
Веселый директор наслаждался растерянностью коллеги.
– Это всё вчера по телевизору показывали в нашей светской хронике.
– Надо же… – зачумленный диковинной новостью Клычов мучительно соображал: что это всё значит? Какая графиня? Причем здесь комдив?! И Лядов… Он-то здесь каким боком?! – Светская хроника… А я не видел. Вот бы посмотреть…
Тут предприимчивого директора осенило. Он возбужденно выскочил из-за стола.
– Слушайте, а я вам это устрою. Хотите?
– Ещё бы! – как можно спокойнее сказал Клычов. – Любопытно было бы глянуть на эту вашу… светскую хронику.
– Только человеку надо будет заплатить…
– Не вопрос! – Клычов на глазах воодушевлялся, в голосе его проскользнуло нетерпение. – Сколько?
– А это мы сейчас узнаем, – директор проворно набрал номер на своей сотке.
– Эдичка, да, это я… Тут вот какое дело, ты можешь подвезти мне сейчас вчерашний сюжетик из светской хроники? Ну разумеется, гонорар будет. Сколько?
– Очень надо? – вкрадчиво спросил Эдичка.
– Позарез!
– Пять тысяч, – сказал наглый Эдичка.
– Десять тысяч, – сказал директор Клычову.
– Легко! – Клычов достал из кармана и протянул директору две пятитысячных купюры.
Директор цепко схватил деньги.
– Один момент, я сейчас, ТВ тут в двух шагах, – он выметнулся из кабинета и, возбужденный быстрой поживой, прыгая через ступени, поскакал вниз по лестнице. При этом успел одну пятитысячную сунуть во внутренний карман. Оператор тоже не задержался, бежал от телестудии с диском.
Вернувшись в кабинет, директор показал Клычову диск.
– Вот! Можете прямо здесь посмотреть, мне тоже интересно…
Клычов уже пришел в себя, сказал равнодушно:
– Ну, давайте посмотрим…
Директор сунул диск в DVD-проигрыватель. Сначала хрипло завыл Шуфутинский: «Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка, в Каннах или в Ницце ласковый прибой…» и на экране поплыла заставка «Светская хроника. Важные новости нашего города». Пошёл видеоряд… Изворотливый Эдичка, пока стоял за спиной Лядова, всё-таки успел снять общий план – богато сервированный стол, вазу с плавающими розами, лица важных гостей… Заканчивался сюжет монологом Лядова на ступенях ресторана, шеф Клычова говорил о созданном им общественном дворянском собрании, преемственности поколений, углубленном изучении истории родного края и делал при этом жест Ленина на броневике, направляющего массы в светлое будущее.
