Маша Трауб - Шушана, Жужуна и другие родственники
– Мераби, ты стал какой-то резкий! – не могла понять смены настроения сына Манана. – Сейчас мило со мной разговаривай! А то я хочу испортить тебе настроение!
– Манана Александровна, – Мераби очень смешно и похоже пародировал Нину, – у тебя совсем нет чувства юмора!
Сын обнимал мать и целовал ее в щеки. Манана немедленно расплывалась от счастья.
– Нино, дочка, как я за тебя рада! – крестная чуть не плакала. – Мераби такой заботливый, такой щедрый, настоящий мужчина, не то что другие!
– Да, он сильно изменился за это время.
– Он дал мне денег, чтобы я поставила кондиционер! Нино, дочка, какой мужчина даст денег на кондиционер? Никакой! Почему ты не хочешь за него замуж? Если ты не выйдешь за него замуж, я сама за него выйду! – восклицала крестная. – И Валя выйдет. Да все за такого выйдут! Даже жена Леванчика за него выйдет. Ой, смотри, дочка, упустишь свое счастье.
– Ничего, еще немного походит холостым, – отшучивалась Нина.
– Так он тебя ждал! Сам мне так и сказал. Ждал такую, как ты. Вот дождался. Ты знаешь, как он счастлив? Ты не знаешь, а я знаю! Нино, но тебе тоже пора замуж и ребенка родить, пока не поздно. Ты думала об этом? Или ты хочешь, как я? Без детей и без мужа? Да если бы у меня была хотя бы такая Манана, я бы и то не жаловалась. Как она тебя любит и ценит! Да она дышать на тебя боится, ты разве не видишь?
– Не вижу. Очень даже она может на меня дышать.
– Нино, я тебе как женщина скажу. Это твоя судьба. Тебе такая семья нужна. Не могла ты нормальную, обычную семью для себя найти. Ты ведь всегда была не такая, как все. И Манана с Мераби очень для тебя.
– Да, как говорит Манана, я Мераби по размеру.
– Вот ты шутишь, а это правда. Ты добрая, умная, честная. Ты не бросишь Манану и сделаешь счастливым Мераби. Ты сохранишь дом и сбережешь традиции. Где они такую невестку найдут? Нигде. И тебе с ними интересно. Ведь интересно же?
– Да уж, каждый день не знаю, чего ждать.
– Вот и я так думаю. Я тебя люблю, ты знаешь, я твоя крестная, так пусть у меня сердце будет спокойно. Давай мы пойдем в ресторан и будем считать, что это официальная помолвка. А вы уж с Мераби потом распишитесь, когда захотите.
– Хорошо, в ресторан я с удовольствием.
Было решено ехать на «мелкое море», где был рыбный базар. Роберт сказал, что там в прошлом году открылся очень хороший ресторан. Барабульку жарят так, как никто не жарит. Туда со всех окрестностей приезжают. Манана так разволновалась, что никак не могла решить – идти в чалме или в шиньоне на банке, в красном платье, в зеленом или в том, в котором она произвела фурор на похоронах Гиги.
– Манана Александровна, вы как на свидание собираетесь, – заметила Нина и чуть не сорвала все планы на вечер. Бельмерочка зарделась, закрылась в комнате и объявила, что передумала и никуда не поедет. И вообще, барабульку она никогда не любила. И только усилиями Вали, Мадлены и тети Аси Манану удалось одеть и вывести из дома.
Роберт приехал заранее и тоже выглядел непривычно – в костюме, белой рубашке, при галстуке. Мадлена собиралась что-то сказать про внешний вид шофера, но тетя Ася на нее так зыркнула, что та прикусила язык. Роберт галантно помог Манане спуститься по лестнице, и она опять стала странной – загадочно улыбалась вполне естественной улыбкой. Один раз даже сделала вид, что оступилась, и оказалась в крепких объятиях Роберта. Нина думала, что они по лестнице никогда не спустятся. Мераби не без удивления смотрел на преобразившуюся мать, но молчал.
Валя, тетя Ася и Манана Александровна погрузились в машину Роберта. На другом такси ехали Мераби с Ниной, Мадленой и женой Леванчика.
До «мелкого моря» доехали быстро. Выбрали рыбу на базаре, причем Роберт не отходил от Мананы, провел ей целую экскурсию – рассказывал о рыбах, о том, где какие ловятся, и лично выбрал для нее мидии. Манана Александровна в своем торжественном наряде, сшитом из покрывала соседки Риммы, слушала, восторгалась и не замечала, что стоит по щиколотку в воде – одна из торговок поливала пол из шланга. Манана держала Роберта под руку и следовала за ним как завороженная.
Наконец они вышли с рынка и пошли к ресторану. Нина чувствовала, что без сюрпризов не обойдется, слишком уж гладко все складывалось. Она не верила, что ужин пройдет спокойно. Ни разу в жизни у нее не было идеального ужина, а уж тем более по такому важному поводу. Крестная была права – у нее никогда не могло быть так, как у всех остальных. И семью она себе нашла «по размеру». И в этой семье о нормальном спокойном ужине можно было только мечтать.
И конечно, все случилось так, как и должно было. Нина, не удержавшись, начала хохотать. Мераби тоже. Видимо, он тоже был готов к сюрпризам.
Ресторана на нужном месте не оказалось. Остался один остов.
– Вчера же только был, – Роберт, который отвечал за организацию ужина, побледнел сквозь густой загар и даже начал заикаться. – Я же вчера стол заказал. Все было хорошо. Здесь так барабульку жарят, как никто не жарит. Я же цветы заказал – стол оформить.
– Роберт, ничего страшного, – гладила его по руке Манана Александровна, и Нина чуть не упала в обморок от изумления: да ее свекровь должна была его как минимум четвертовать, потом задушить, потом снова собрать по кусочкам и заставить мучиться всю оставшуюся жизнь. А она смотрела на Роберта глазами лани и гладила его по руке. Нина взглянула на Мераби – тот тоже застыл с раскрытым ртом.
– Что же теперь делать? – спросила Манана так, будто от Роберта зависела вся ее жизнь. Она была покорной, терпеливой, ласковой и понимающей. Нина даже не знала, что сгоревший ресторан и сорванный ужин так подействуют на свекровь.
И Роберта тоже подменили – он решительно повел всех в соседнее кафе, прямо рядом с рыбным базаром. Все столики были заняты, но Роберт предложил Манане выбрать любой стол, какой ей понравится.
– Я не знаю, – пролепетала Манана, хватаясь за руку Роберта, будто в последний раз. – Мне везде хорошо. Лишь бы детям нравилось.
– Мы можем сесть в помещении с кондиционером или на улице, на свежем воздухе, – объявил Роберт.
– Но ведь все занято. – Манана еще сильнее вцепилась в руку Роберта.
Таксист бережно высвободил руку и отправился в помещение. Уже через минуту он вышел в сопровождении официанта.
– Если вам нужен загар, а не кушать, то сидите на улице, – сказал официант.
– Роберт, нам что нужно? – спросила Манана.
– В помещении с кондиционером нам нужно! – объявил Роберт, и Манана посмотрела на него как на героя.
– Что с ней? – спросил шепотом Мераби у Нины.
– Не знаю. Но если бы речь шла не о Манане Александровне, а о другой женщине, я бы сказала, что она влюбилась.
– Нет! – чуть не закричал Мераби.
– Что ты кричишь? Я сама волнуюсь! – ответила Нина.
– Роберт, а что случилось с рестораном? – спросила Манана так, если бы речь шла о ее родном доме.
Они уселись за стол, и Роберт переговаривался с официантом, заказывая напитки и закуски.
– Сейчас выясню, – торжественно пообещал таксист и снова куда-то ушел.
Вернулся он с мужчиной, который был или сильно пьян, или очень расстроен.
Мужчина – Отари – представился художником. Роберт предложил ему присоединиться к их ужину, и художник не заставил себя уговаривать. Он отхлебнул вина и начал рассказывать.
Место, на котором построили ресторан, считалось проклятым. Раньше, совсем давно, когда Отари еще был мальчишкой, здесь находилась знаменитая пивнушка «У Тани». Ее знали все местные – и мужчины, и мальчишки. Таня, украинка родом из Харькова, была гениальной хозяйкой и бизнесвумен. Она купила старый сарай, годный разве что на снос, и сделала из него «заведение». Именно она первая наладила такой бизнес – клиенты покупали на базаре ту рыбу, какую хотели, потом отдавали ее на кухню, там ее чистили, готовили и подавали на стол. Напитки можно было заказать, а можно было принести с собой. К Тане относились с уважением – в пивнушке не было драк, разборок, люди собирались приличные, ценившие хорошую закуску. Таня лично стояла у плиты и любимым клиентам жарила рыбу сама. Что говорить – Танина пивнушка была знаменита. И все было хорошо, пока предпринимательницу не бросил муж.
Таня его любила, кормила, одевала, заботилась о нем. Так любила, что все удивлялись – зачем ей такой муж, который лежит дома, ничего не делает и только кровь портит. У Тани не было недостатка в поклонниках – ей многие предлагали и руку, и сердце, по-настоящему. Но она только отмахивалась – жарила, парила, вела дела «заведения», а вечером спешила домой, к мужу. У них не было детей. Таня себя винила – по врачам, по знахаркам ходила, травы пила, заговоры делала. Ничего не помогало. Муж ее упрекал в бездетности, ноги об нее вытирал, а она терпела. То ли так звезды сошлись, то ли судьба усмехнулась, но Таня изменила мужу – один-единственный раз. Через девять месяцев она родила здорового сына. Так счастлива она не была никогда в жизни. Очень надеялась, у всех богов просила, чтобы муж тоже был счастлив. Женщины в городе сразу догадались, что Таня родила не от мужа, но все как языки проглотили. И Танин муж так и не узнал, что сын не от него. Только отцом себя так и не почувствовал. Наоборот, еще больше стал злиться. На жену всех собак спускал.
