Николай Мамаев - Рейс на Катар (сборник)
Нежин расплатился и вылез из такси. Широкая пятерня, которая находилась теперь по другую сторону стекла, там, где было тепло и не сквозило, дружелюбно помахала ему. Нежин театрально улыбнулся и помахал в ответ. Автомобиль развернулся на перекрестке и покатил прочь.
Фабричный квартал выглядел мрачновато, чему, впрочем, Нежин не удивился. Невысокие кирпичные здания были окутаны сетью металлических конструкций, о предназначении которых приходилось только догадываться. Черные пожарные лестницы, перила, непонятные балки, перекинутые над дорогой с одной крыши на другую. Машин было немного, в основном грузовые или отдельно стоящие фургоны, некоторые из них разгружали широкоплечие мужчины, облаченные в синие спецовки. Встречались и легковушки, все как одна древние и проржавевшие. Вообще из-за красного кирпича здесь все казалось проржавевшим и крошащимся. Даже небо по вечерам. Типичный заводской район. Правда, снега сюда нанесло немного. Сверху снег был присыпан неравномерным слоем рыжеватой пыли, будто корицей.
Нежин поднял воротник пальто, после чего достал из внутреннего кармана небольшой потрепанный блокнотик. Тот самый, где обычно делал пометки.
На последнем листке были небрежно нацарапаны и обведены затупившимся карандашом три адреса. Он выписал их вчера из «Ротонды». Три объявления, предлагающие снять «небольшую уютную студию на последнем этаже». Конечно, может быть, студия, в которой проживал Нечаев, уже сдана. Нельзя исключать такую возможность, ведь с момента их последней встречи прошло более двух недель. С болтливым подвыпившим Потемкиным, который поделился слухами, будто бы Нечаев вот уже пару дней как покинул город, уехав в неизвестном направлении, Нежин случайно столкнулся, кажется, в понедельник, то есть четыре дня тому назад. Это могло бы объяснить, почему телефон, записанный на измятой салфетке, отключен. Да-да! Приятный женский голос в трубке сообщал, что, к сожалению, данный номер больше не обслуживается. Жаль только, что не было возможности узнать, с какого момента. Может быть, эта информация хоть как-то помогла бы.
На Потемкина Нежин натолкнулся, когда тот выходил из продуктового магазина в районе Зала. В авоське, которая волочилась вслед за ним, побрякивали бутылки, наполненные явно не минеральной водой.
«Добрый день, добрый день! Какая встреча, надо же… Я вас сперва даже не узнал. А выглядите вы не очень… Похудели что ли, осунулись…» – начал Потемкин, с трудом ворочая языком.
Несколько дежурных фраз, и он уже был готов заключить Нежина в дружеские объятия:
«Дайте-ка я вас обниму! (Мужицкие ручища раскидываются в стороны.) Нет? (Удивленно.) Ну что же… Хорошо… (Нижняя губа оттопыривается и несколько раз непроизвольно дергается.) Нет, точно говорю – вы похудели (трясет перед лицом Нежина грязным указательным пальцем с обгрызенным ногтем). Следствие недосыпа? Быть может, быть может (качает головой из стороны в сторону)… Не хотите ли составить мне компанию, всего на пару часиков? Здесь как раз есть одно подходящее местечко (заговорщическим тоном)… Нет? Почему? Цены там вполне по карману (опять расстроенно, кажется, что борется со слезами)… Торопитесь? Понимаю! Кстати, вы слышали о Нечаеве? Нет? (Удивленно пучит глаза.) Так послушайте вот что (приободрился, опускает авоську на асфальт, два трясущихся кулачка на уровни груди, глаза слезятся то ли от холода, то ли от волнения, то ли от уже выпитого, увлеченно излагает распирающие его новости)…»
Коморку на последнем этаже рыжего кирпичного здания вряд ли можно было величать студией. Разве что благодаря широкому панорамному окну, из которого открывался не самый живописный вид с коптящими и без того серое небо заводскими трубами. Двенадцатиметровая комнатка скорее сгодилась бы как пристанище для одинокого холостяка, не нуждающегося ни в каких удобствах, кроме кровати да старенькой электрической плитки, на которой мог бы готовить по утрам яичницу.
По заставленному грязной посудой подоконнику, разбросанным по полу журналам и заляпанной жиром электроплитке нетрудно было догадаться, что с того момента, как съехал последний жилец, женская рука так и не коснулась этого места.
Деньги, которые просил владелец – глуховатый старичок с редкими остатками волос, аккуратно зализанными назад с целью замаскировать плешь на затылке, – были смешными. Нежин ответил старику, что обдумает предложение и в любом случае даст знать о своем решении не позднее вторника.
– Да над чем же тут раздумывать, – искренне удивился старик. – сомневаюсь, что вы найдете дешевле! Скорее всего, вас смущает беспорядок, но уверяю, моей жене не потребуется много времени, для того чтобы хорошенько прибраться да надраить полы!
Нежин учтиво улыбнулся в ответ, но настоял на своем и как бы между делом осведомился у старика насчет прежнего жильца:
– Для меня это важно, и думаю, вы прекрасно поймете: вряд ли кому понравится спать на кровати, на которой какой-нибудь извращенец устраивал тайные оргии, или же завтракать за столом, привыкшим к регулярным попойкам. Любое помещение впитывает в себя энергию обитателей, так что если на этой плитке жарил себе свинину некий психопат, после чего выходил на улицу в поисках…
– Да какой психопат! – искренне недоумевая, раскинул в стороны свои трясущиеся руки старичок. – Здесь квартировал обычный клерк! Белорубашечник, знаете ли… Может быть, он изредка и позволял себе рюмку-другую после службы, но не более того! Кроме того, это комната принадлежала моему уже давно покойному отцу, и мы с Мартой чтим его память, – казалось, старичок даже немного оскорбился, – и никогда бы не позволили… никому… – в уголках его глаз заблестели подступившие слезы.
Извинившись за неучтивость, Нежин осторожно потряс невесомую руку старика и вышел.
На Кленовой аллее не росло ни одного клена. Да и на аллею эта невзрачная малолюдная улочка ничем не походила. Она тянулась параллельно Конечной Северной, в паре сотен метров от нее, так что Нежину не потребовалось много времени, чтобы добраться. Дом № 12 по Кленовой аллее на первый взгляд казался заброшенным, однако стоило присмотреться, и в уцелевших окнах можно было заметить движение: мелькали фигуры, напоминающие призраков, время от времени зажигался и гас свет, на одном из балконов женщина в старомодной каракулевой шубе выбивала пыль из ковра.
На серию навязчивых звонков в дверь квартиры под номером 44 никто не откликнулся. Очевидно, хозяева отсутствовали, а может быть, не хотели, чтобы их сейчас беспокоили. Нежин разочарованно вздохнул и посмотрел под ноги. Лестничная площадка была заплевана и усеяна папиросными окурками. Задерживаться здесь более не было никого желания.
Последнее объявление, переписанное Нежиным в блокнот, предлагало «скромную, но чрезвычайно уютную и светлую студию на последнем этаже знаменитого дома Рукавишниковых». Само монументальное здание находилось на одноименной улице, названной в честь братьев Рукавишниковых – Владимира и Сергея, крупнейших золотопромышленников прошлого века. Бывший трехэтажный особняк после смерти обоих братьев был продан сыном Владимира Дмитрием, после чего его первый этаж был перестроен под склад, позднее были надстроены еще два этажа. В настоящее время часть первого этажа все так же оставалась отведенной под склад, которому приходилось соседствовать с небольшой продуктовой лавчонкой и парикмахерской. На втором и третьем этажах находилось порядка дюжины обычных квартир, в которых проживали фабричные служащие. На последнем, пятом этаже, куда поднялся Нежин, царил полумрак, и этаж этот скорее напоминал чердак. Однако же Нежин заметил две черные металлические двери друг напротив друга, рядом с которыми не наблюдалось ни номеров, ни звонков. Вполне возможно, что это были технические или служебные помещения. Нежин постучал в одну из дверей. Площадка наполнилась глухим металлическим гулом.
За дверью послышался шорох, там что-то упало и покатилось по полу. Щелкнул замок. Дверь со скрипом приотворилась ровно настолько, чтобы в нее могла пролезть голова. В зазоре появилось женское лицо, но рассмотреть черты не представлялось возможным – темно было не только на площадке, но и за дверью тоже.
– Вы по объявлению? Насчет студии? – настороженно спросил хриплый женский голос.
– Да, хотелось бы осмотреться на месте.
– Подождите минутку, я сейчас выйду к вам, вот только прогоню этого проклятого кота со стола!
Дверь с грохотом захлопнулась, снова щелкнул замок, послышались удаляющиеся шаги. Нежину показалось, что он слышит, как женщина бранится. Еще раз что-то упало на пол и разбилось. На этом звуки резко оборвались. Так же неожиданно вновь послышались шаркающие шаги, теперь – приближающиеся к двери.
Дверь отворилась, и на лестничную площадку вышла женщина, на вид – лет сорока-сорока пяти. На ней был свободный темно-синий махровый халат, на ногах болтались старые шлепки, которые, как выяснилось, и издавали этот неприятный шаркающий звук, сопровождающий, как правило, шаги стариков. Волосы женщины были закручены на бигуди, в уголке рта дымилась папироса.
