Сергей Семипядный - маленькие и неприметные-3
– Да знаю я всё. На ментов я насмотрелся достаточно, – сказал Подлесный скучным голосом.
Однако когда спустя час он входил в единственный подъезд двенадцатиэтажной коробки, то почему-то разволновался. И в самом деле, сделай он что-то не так, и траектория развития дальнейших событий примет безобразно некрасивую конфигурацию.
Чтобы собраться с мыслями и соответствующим образом настроиться, он отправился на одиннадцатый этаж пешком. Ходить по лестницам очень полезно. Поступай подобным же образом Мышенков, который, без сомнения, предпочитал на лифте кататься, то сейчас, быть может, и жив был бы, чучело неуклюжее.
Открыли поразительно быстро. Словно у двери дежурили. Перед Подлесным появилась высокая худая женщина средних лет в тёмном брючном костюме. Это и была в недавнем прошлом жена, а теперь вдова Мышенкова.
Бог наградил её глупой улыбкой. То есть когда она улыбалась – весело, насмешливо, иронично, зловеще, – лицо её принимало глупый вид. Широковатый нос, коротковатая верхняя губа, круглые глаза, которые округлялись ещё больше, вероятно, способствовали тому.
Вот и сейчас вдова Мышенкова, узнав, что к ней явился представитель славной милиции, принялась странным образом улыбаться, а потом с глупым смешком сообщила:
– Так ведь только что…
– Что только что? – не понял Дмитрий.
– Да вышли от меня. Ваши. Двое. Я думала, они забыли чего.
– А, ну так нас много по этому делу, – не растерялся Подлесный, пряча удостоверение. – Одни одну версию отрабатывают, другие – вторую.
Вот повезло, так повезло. А выбери он лифт, то и приехал бы уже. И представляться не пришлось бы, пожалуй, размахивая липовым удостоверением, – распяли бы на фоне обоев этих в цветочек и заковали в наручники. А у него при себе – оружие козюковца-окорочковца. Ещё повезло, что Лариса довольно эротично колготки надевала.
– Хорошо, проходите. Заодно уж, – последовало приглашение.
– Как вас, извините, называть?
– Тина Алексеевна.
– Как, простите? Тина?
– Тина Алексеевна, – с достоинством повторила женщина.
– А я Дмитрий Иванович.
– Так вот, Дмитрий Иванович, могу повторить вам то, что сказала вашим коллегам, – начала Тина Алексеевна, лишь только Подлесный присел в кресло. – Никаких Козюковок я не знаю. Думаю, что и Мышенков такого не знал. По крайней мере, я от него имени этого не слыхала. Если, правда, как мне тут сказали, этот Козюкович был клиентом их, то я вполне могла и не знать его. Я в дела мужа не лезла.
Подлесный сидел с важным видом и кивал, слушая вдову. Пускай она расскажет обо всём, о чём недавно поведала его «коллегам», а уж потом он сам задаст необходимые вопросы.
И тут произошло непредвиденное – в дверь позвонили. Хотя чего, казалось бы, в этом экстраординарного? Однако неожиданная волна тревоги нахлынула на Дмитрия и смыла его с кресла. Тина Алексеевна с удивлением посмотрела на Подлесного и глуповато оскалилась.
– Это в дверь звонят. Я открою, – сказала она и поднялась.
– Сидите! Я сам, – неожиданно и для себя самого распорядился Подлесный и направился к входной двери. Причём, на цыпочках.
На лестничной площадке стоял Гольцов и с ним ещё один тип. Дмитрий на цыпочках же побежал обратно в гостиную.
– Скажите, как они выглядели? Те, которые приходили к вам. Ну, сегодня, – обратился он к хозяйке квартиры. – С ними невысокий такой в галстуке был?
– Нет, оба высокие, крепкие и на милиционеров не похожие. Совсем. Понимаете? – Тина Алексеевна помолчала, а потом добавила: – Как и вы. Вы тоже не похожи.
– Как это?
– И почему вы не открыли? Кто там был? – продолжала озадачивать гостя хозяйка.
– Давайте я сам буду решать… – заговорил Подлесный, однако Тина Алексеевна не стала его слушать.
– Это мой дом, – сказала она решительно. – Можно ещё раз документик, а то вверх ногами и мельком.
Дмитрий понял, что вляпался. Эта требует «документик», а там – Гольцов собственной персоной, да и не один к тому же. А Тина Алексеевна уже улыбается. Улыбается глупо и угрожающе. Сейчас она бросится к двери и начнёт орать. А скорее, с криком ломанётся отворять дверь. И он пропал.
– Не надо впускать, там бандиты. Если не открыть, то они уйдут, – заявил Подлесный. Ничего иного он придумать не смог.
– Бандиты? А вы кто? Если вы из милиции, то почему их боитесь? Они вас должны бояться, я думаю. – И Тина Алексеевна, сделав такой вывод, решительно шагнула к выходу из комнаты.
– Стойте! – Подлесный заступил ей дорогу. Женщина попыталась его обойти, и Дмитрий выхватил из-за пояса пистолет. – Ни с места!
Несчастная попробовала вскрикнуть, однако горло перехватило, и слова где-то застряли. Подлесный воспользовался заминкой и зажал Тине Алексеевне рот.
– Ни звука! Я не причиню вам вреда. Сядьте и не шумите.
В дверь опять позвонили, и Тина Алексеевна, усаженная Подлесным в кресло, дёрнулась, как ужаленная.
– Тихо! Я же просил! – прикрикнул Дмитрий. – Мне нужно поговорить с вами. Я ничего вам не сделаю, клянусь. Только поговорить.
Испуг, полыхавший в женских глазах, свидетельствовал, что хозяйка квартиры не склонна верить клятвам вооружённого гостя.
– Я друг вашего мужа. Мы вместе работали. Дмитрий Подлесный. Наверняка слышали обо мне от мужа, – быстро заговорил Дмитрий. – Я, как и Лев Николаевич, попал в сложное положение. Но для него всё закончилось, а для меня ещё нет. Потому я к вам и пришёл. Я был у Льва Николаевича в больнице, и он мне сказал… В общем, мне надо выяснить, кого из женщин по имени Лариса он знает. И всё. Поговорим, и я уйду. Не будете шуметь?
В глазах Тины Алексеевны теперь было иное выражение. Не то, что минуту тому назад. Что это за выражение, Дмитрий не понял, однако решился убрать ладонь с лица женщины. Крика не последовало, и он облегчённо выдохнул.
– Вот и славненько. Мы поговорим, и я уберусь.
– А пистолет?
– Что? – спросил Дмитрий.
– Можно ваш пистолет? – неожиданно проговорила Тина Алексеевна.
– Но зачем вам? – растерялся Подлесный.
Тина Алексеевна осторожно взяла из его руки оружие.
– Нажать на курок, и он выстрелит? – поинтересовалась она.
– Он на предохранителе, однако пуля – в стволе, – ответил Подлесный, настороженно глядя на Тину Алексеевну. Он не понимал, к чему она клонит.
А когда понял, было уже поздно. Он, правда, успел вскинуть левую руку и чуть пригнуться, но должным образом защитить свою голову не сумел. Удар пришёлся по затылку. Рукояткой. В комнате наступила ночь, пол заходил под ногами ходуном. Подлесный раскинул руки в стороны, однако ухватиться за что-нибудь вертикальное и надёжное не получилось, и в следующее мгновение он ударился лицом о паркетный пол. «Контрольный выстрел в голову?!» – мелькнула сумасшедшая мысль. Нет!
Дмитрий приподнял чугунную голову и с неимоверным трудом выдавил:
– Не надо!
Сквозь какое-то розовое марево он увидел два прыгающих тёмных пятна, потом, ему почудилось, дохнуло сквозняком. «Она убежала к двери и открыла её?» – родилось предположение. Он хотел обрадоваться, что выстрела в затылок, очевидно, не последует, но тотчас вспомнил о Гольцове за дверью и застонал. Вскочить и выпрыгнуть в окно!.. Нет, слишком высоко. Одиннадцатый этаж.
Потом, выплывая из небытия, он услышал:
– Я ведь разобралась с пистолетиком.
Подлесный открыл глаза и повёл взглядом. Вышла дуга, зигзагообразная. Но кое-что он увидел. Знакомое женское лицо с улыбкой посередине и почти незнакомая квартира с креслом (в нём женщина и сидела), диваном, зеркалом и прочей мелочью.
Оказалось, он сидит на полу, прислонившись спиною к стене, а женщина – прямо напротив. Это Тина Алексеевна Мышенкова. В руке у неё пистолет. Его пистолет. В прошлом, правда. У оружия такая особенность: в чьих руках оно находится, тому и служит.
Тина Алексеевна продолжала:
– Вот смотрите. Видите, в каком положении эта штучка? Я больше не буду бить вас по затылку. Вот, смотрите, я прицеливаюсь и нажимаю на курок. Вы видите?
Подлесный видел. Сейчас эта рехнувшаяся вдова убьёт его.
– Улавливаете движение? – Тина Алексеевна повернула руку чуть в сторону, и Дмитрий увидел, как её указательный палец медленно жмёт на спусковой крючок. Вот-вот грянет выстрел!
А пистолет вновь смотрит ему в лицо. Потом дёргается и раздаётся… щелчок. Осечка? Нет, это она языком прищёлкнула. Приколистка, однако! Следует вскочить и отнять у сумасшедшей орудие убийства. Дмитрий заёрзал, но тело его не слушалось.
– Шучу! – возвестила Тина Алексеевна, и Подлесный увидел, как она картинным движением вставляет в рукоятку обойму с тускло-жёлтыми патронами. – Патрончики были отдельно!
– Вы издеваетесь надо мной, – пролепетал ушибленный и испуганный и принялся ощупывать свою голову. Потом, спохватившись, воскликнул: – А тот, который в стволе?..
– Что – в стволе?
– Из ствола вы патрон убирали?
