Виктория Токарева - Банкетный зал (сборник)
Алексей берет трубку.
– Этот телефон мне дал Никитин, – сообщил Шеф.
Алексей молчит.
– Я весь день думал над вашим заявлением, – продолжал Шеф.
– Над каким заявлением? – не понял Алексей.
– Я – не незаконченное говно. Я вообще не говно. Я продукт своего времени. А ваши Белые города – это сольфеджио.
– В каком смысле?
– Есть такой анекдот: «Слесарь Иванов спрашивает, что такое сольфеджио? Отвечаем: товарищ Иванов, жрать нечего, а вы…» – дальше неприличное слово. Так вот. Людям жить негде, а вы – Белые города. Но я согласен: это моцартовское видение.
– Вам нравится мой проект? – удивился Алексей.
– Он прост, как все гениальное. В вас, несомненно, есть крупицы строительного гения. А во мне крупицы говна. Но только крупицы.
– А может, я вам оставлю свой проект? – предложил Алексей.
– Зачем? – не понял Шеф.
– Доживете до новых времен. Не всегда же будет так.
– Так будет всегда! И вы правильно делаете, что меняете себе Шефа.
– Может быть, увидимся? Прямо сейчас. Я к вам заеду.
– Знаете, я вдовец. У меня, кроме яиц и хлеба, ничего в доме нет.
– Вдовец… – Алексей раздумывает. – Давайте встретимся на нейтральной территории. В ресторане. У меня есть еще одна идея.
– Опять сольфеджио? – напрягается Шеф.
Алексей кладет трубку, оборачивается к Нинке:
– Кажется, я нашел тебе мужа. Хоть он и говно, но все-таки личность. На него можно положиться.
Нинка внимательно смотрит на Алексея.
– Алеша, мне никто не нужен, кроме тебя.
– Меня скоро не будет. А он – будет всегда, Нина! Дай мне спокойно умереть.Ресторан.
Играет музыка. Перед оркестром танцуют – кто во что горазд: кто шейк, кто цыганочку.
Шеф и Алеша сидят принаряженные за столиком.
– Какая-то, простите, идиотская идея, – сказал Шеф.
– Почему идиотская? – не понял Алексей.
– Потому что мне пятьдесят два года.
– Ну и что. Ведь дальше будет еще больше.
Появляется Нинка – яркая и роскошная. Смотрит по сторонам.
– Вот она! – с гордостью показал Алексей.
– Эта? – ужаснулся Шеф. – Ни в коем случае. Берите обратно ваш проект. – Отодвигает папку.
– Но почему? – не понял Алексей.
– Потому что она молодая и красивая.
Алексей поднялся навстречу Нинке. Нинка села за столик.
Шеф сидел, надувшись, как мышь на крупу.
– Что примолкли? – весело спросила Нинка.
– Познакомься, Нина. Это мой Шеф.
– Комиссаржевский, – представился Шеф.
– Нина. – Нинка протянула свою руку. – А чего вы такой хмурый?
– Он сказал, что не хочет на тебе жениться, – заявил Алексей.
– Да? А почему вы не хотите, позвольте вас спросить?
– Говорит, что ты молодая и красивая, – ответил Алеша за Шефа.
– А вам нужна старая и страшная? – поинтересовалась Нинка.
– Нет… Ну в самом деле… – смутился Шеф. – Какой из меня жених? Я уже старый.
– Мужчина старым не бывает. – Нинка с возросшим интересом глядела на Шефа. – Если бы вы были слесарь-водопроводчик, то, возможно, требования к вам бы повысились. Но если вы Шеф, это меняет дело… А ну-ка… – Она приподняла Шефа за подбородок. Шеф с удовольствием подчинился. – Очень ничего. На Габена похожи. Вас, правда, надо немножко модернизировать.
Нинка достает расческу, причесывает Шефа на свой манер. Челкой вперед.
– Погляди. Совсем другое дело. – Нинка поворачивает лицо Шефа в сторону Алексея.
– Да. Так лучше, – подтверждает Алексей.
– Но учтите, детей я рожать не буду, – предупредила Нинка.
– Ты же хотела, – напоминает Алексей.
– А теперь не хочу.
– И не надо, – обрадовался Шеф. – У меня дочка, внучка, собака, зять скрипач, дома галдеж, сумасшедший дом.
– А сколько у вас комнат?
– Это не имеет значения. Даже если бы у меня было восемь комнат, моя внучка была бы одновременно во всех восьми.
– Значит, так: жить будем у меня. У меня уютно, правда, Алеша?
– А ну пойдем потанцуем!
Алеша взял Нинку под локоть и повел ее в веселую толчею.
Танцуют друг перед другом.
– Тебе не стыдно? – спросил Алексей.
– А чего мне стыдно?
– Вот так сразу. На первого встречного.
– Это не первый встречный. Это Шеф. Твоя рекомендация. Я привыкла тебе верить.
– А может быть, я тебя испытывал.
– Испытывать хорошо самолеты. Они из железа.
Нинка резко поворачивается, возвращается к столику.
– Идем потанцуем, – позвала она Шефа. – Как тебя зовут?
– Алексей Николаевич. Алеша.
– Тоже Алеша? Я это имя слышать не могу. Я буду звать тебя Борисом.
– Но я не Борис.
Шеф с удовольствием уходит за Нинкой. Она припала к его широкой груди, как бы спасаясь, защищаясь. Он обнял ее своими крупными руками. Они медленно качаются обнявшись.
Алексей стоит неподвижно, и на фоне движущихся, скачущих людей его неподвижность еще очевиднее.Северный приют.
Островерхий домик в горах глядит на мир тремя окнами. К одному из окон подходит старый осел. На его спине сидит очень старый ворон Яков. Яков стучит клювом в окно. Три раза с равными промежутками. Потом осел делает несколько шагов и перевозит Якова к следующему окну, тот снова стучит три раза. Так они зарабатывали себе на хлеб.
Из домика выскакивают Алеша, Игорь, Сенька и Тенгиз. Моются снегом.
Кадр застывает, как на фотографии.Алексей у себя в комнате. Глядит в потолок.
Поднимается с постели, идет в другую комнату. К жене. Окликает ее:
– Лена, а как ты думаешь, осел и ворон еще там?
Лена поднимает голову. Ничего не понимает.
– Я говорю, Яков и Прошка еще не сдохли?
Лена отворачивается, накрывает голову одеялом.
– Лена… – Алексей хочет что-то сказать. Потом передумал.
Ушел.По коридору носились подростки, как стадо бизонов, и Алексей боялся, что его собьют с ног и затопчут.
Он нашел дверь с табличкой «Учительская». Вошел.
– Здравствуйте, – поздоровался Алексей. – Простите, а где Антонина Исидоровна?
– В кабинете домоводства.
– Спасибо.
– Вы отец Коржиковой?
– Да, – растерялся Алексей. – А как вы узнали? Я ведь никогда не был в школе.
– А вы похожи…Алексей сидел за партой, а Антонина Исидоровна за своим столом.
– Она на истории списывает алгебру, на алгебре – физику и в результате не знает ни истории, ни алгебры, ни физики.
Алексей молчал, будто это он списывал на уроках.
– Мало того что она сама ничего не делает, она еще возвела это в принцип и презирает тех, кто хочет учиться. Может быть, есть смысл перевести ее в ШРМ?
– Куда? – испугался Алексей.
– В школу рабочей молодежи. Там меньше требования. У нее будет лучше аттестат.
– А зачем хороший аттестат при плохих знаниях? Это же неправда.
– Я забочусь не о себе, а о вашей дочери.
– Если вы действительно о ней заботитесь, если вам небезразлично ее будущее, то я хочу попросить вас об одном одолжении.
– Я слушаю вас…
– Поставьте ей в четверти двойки по истории, алгебре, физике.
– То есть как… три двойки? В четверти?
– Вы же только что сказали, что она не знает этих предметов.
– Да, но… она сразу потянет класс на последнее место. Наша школа имеет лучшие показатели в Гагаринском районе.
– Значит, вы поставите ей тройки?
– Тройка – это тоже, в общем, плохая отметка. Три – это посредственно.
– Отчего же, – возразил Алексей. – Три – это удовлетворительно. Все удовлетворены. Она и дальше будет жить по принципу: «сойдет». Я вас очень прошу, я требую, чтобы вы поставили ей двойки. В противном случае я буду жаловаться в роно.
Алексей поднимается, выходит из класса.– Ты с ума сошел… – тихо, потрясенно проговорила Лена. – Как же Наташа теперь будет там учиться?
– А она не будет там учиться, – спокойно сказал Алексей.
– Ты хочешь, чтобы она ездила в школу рабочей молодежи вечерами и возвращалась ночью?
– Она будет учиться в Южногорске.
– Что?
– Собирайтесь. Обе. Берите самое необходимое. Остальное я вышлю контейнером.
– Ничего не понимаю, – растерялась Лена. – Ты что, с ума сошел? Куда собираться?
– Я же сказал: в Южногорск.
– Зачем?
– Вы будете там жить. У моего брата. Я договорился.
– Ура! – обрадовалась Наташа. – Я очень люблю дядю Вову. Папа, я возьму кассетный магнитофон.
Наташа выходит вприпрыжку.
– Ничего не понимаю. Что случилось?
– Я от вас ухожу.
– Ты нас бросаешь?
Алексей молчит. Ему трудно говорить.
– Алеша, я все понимаю. Мы живем уже семнадцать лет. Со временем сексуальные связи слабеют, а человеческие крепнут. И еще неизвестно – какие сильнее. Мы не просто муж и жена. Мы – глубокие родственники. А родственников не бросают. И не меняют на других.
– Я вас не бросаю. Вы будете жить у моего брата. Он о вас позаботится.
Лена подставляет табуретку. Влезает на нее. Открывает антресоли.
– Ты куда? – растерянно спросил Алексей.
– Как куда? За чемоданом. Не повезу же я свои платья в авоське.
– А почему ты так быстро согласилась? – растерялся Алексей. – У тебя же здесь работа. Студенты. Ты же кандидат.
