Виктория Токарева - Банкетный зал (сборник)
– Он не муравей. Он – хозяин края. Муравей – это ты.
– Я мамонт, – задумчиво сказал Алексей. – А ты – клоп. У нас реликтовая семья.
– Почему я клоп? – не понял Володя.
– Присосался к чужим деньгам.
– Я не беру у людей последние деньги. Я беру у них лишние деньги, которые они сами хотят мне дать.
– А вот мне никто не предлагает лишние деньги. Странно.
– У меня есть к тебе одно выгодное дело, – оживился Володя.
– Ага… Дело лет на восемь.
– Да нет. Твоя Ленка в университете преподает. Надо девочку одну принять. Золотая медаль. Ей только два экзамена сдать. Фамилию не помню. На «швили» окончание. Пять кусков дают. Ни за что, в общем. Делать почти ничего не надо.
– Не будет Ленка этим заниматься. И я не буду, – отказался Алексей.
Пауза. Братья глядят друг на друга.
– Знаешь, почему у тебя в спальне лампочки нет? – спросил Володя.
– Перегорела.
– А почему новую не вкрутите? Знаешь?
Алексей молчит.
– Потому что твоей Ленке смотреть на тебя неудобно. Ты уже давно ей не муж, а сыночек старшенький. Студентик. Со стипендией в пятьдесят рублей.
– Почему пятьдесят? Я сто восемьдесят зарабатываю.
– Из них треть ты тратишь на бензин, а другую треть на обеды и сигареты.
– Может быть… Не считал.
– А чего тебе считать? Ленка посчитает. И чего не хватит – у отца возьмет. Хорошо еще, есть у кого взять. А если нет? Где возьмешь?
– Манна с неба упадет.
– Ты всегда на манну с неба рассчитывал. И как ни странно, она всегда тебе падала.
– Я везучий… Везунчик.
– Ты думаешь, почему ты в семье все время орешь? Потому что у тебя авторитета не хватает. Ты его криком поднимаешь. А мужчина вообще не должен орать. Он должен только посмотреть.
Пауза.
Алексей подходит к роялю. Играет одним пальцем.
– Вова, я хочу тебя попросить: женись на Ленке.
– На какой Ленке?
– На моей жене.
– Но она мне не нравится.
– Мало ли что не нравится? Надо. Я хочу, чтобы у моей дочери вместо отца был не чужой дядя, а родной.
– А ты?
– Я уезжаю. Насовсем…
– Куда?
Алексей молчит.
– Куда ты уезжаешь?
– В Северный приют.
– Зачем?
– Там хорошо. Как в раю.
– Хорошо приехать и уехать. А жить там…
– Ну почему? Халид живет.
– Халид на кладбище альпинистов… Я ему чеканку на памятник сделал.
– Как?.. – поразился Алексей.
– Под лавину попал.
– У гор свои законы, – проговорил Алексей, как бы заступаясь за горы. – Их нельзя нарушать.
– Это не он нарушил. Туристы. А погиб он.
– Значит, Северного приюта нет?
– Твоего Северного приюта нет. Но для тех, кому двадцать, он, наверное, есть.
Володя выходит из комнаты. Возвращается с прекрасной чеканкой.
– Твоя? – не верит Алексей.
– А чья же?
– Потрясающе!
– Да. Мне тоже нравится. Жалко продавать.
– Оставь ее на мой памятник.
– Дурак… – не принял шутки Володя.
– Ты молодец! Здоровый, талантливый, удачливый. Живи вместо меня.
– Тарасу Шевченко кто-то сказал, не помню кто: «Який ты молодэць, Тарасю, яки ты вирши пышешь, як граешь, а малюешь як…» А он ответил: «Кохання не маю». Так и я. Кохання не маю. Любви нет у меня.
– У тебя? – не поверил Алексей.
– То, что ты думаешь, это не то. Я сам любить хочу. Дать счастье.
– Дай счастье моей жене. Я не смог это сделать. Выручи, как брат брата.
– Да не нравится она мне, – возмутился Володя. – Зануда она.
– Это я сделал ее такой. А она замечательная.На экране идет заграничная жизнь.
Нинка в наушниках стоит посреди зала перед микрофоном, озвучивает западную звезду.
Здесь же в темноте режиссер дубляжа, звукооператор. Затаили дыхание. Идет запись.
– Я люблю тебя, – говорит герой героине.
– Но в данном случае это не имеет никакого значения, – отвечает звезда Нинкиным голосом.
Открывается дверь, входит Алексей.
Все встрепенулись, машут руками на постороннего. Но он подходит к Нинке, берет ее за руку и ведет из зала.
– Извините, пожалуйста, – говорит он режиссеру. – Мы ненадолго.
Выходят в маленький холл. Вокруг люди. Поэтому разговаривать, вернее, ругаться, приходится шепотом.
– Я прошу тебя, выслушай меня, – попросил Алексей.
– Не буду тебя слушать. О чем тут можно еще говорить? Удрал с ведром. И ведро, кстати, украл. Где мое ведро?
– При чем тут эти мелочи?
– Не мелочи. Мне мусор некуда класть. Я его в коробочку из-под торта собираю. Верни мне ведро.
– Нина, ну что за базар?
– Это не базар. Это принципиально. Я больше ничего общего иметь с тобой не хочу. Я думала, что есть все и есть ты. Я думала: у тебя нет денег, но есть душа – чистая, как воздух на Северном приюте. А оказывается, и ты как все. Потребитель. Пришел, отщипнул от пирога любви и удрал через клозет.
– Нина, замолчи!
– Ты думаешь, если я бесхозная, если у меня нет мужа, значит, на мне можно качучу танцевать? А вот фига!
– Замолчи!
– Я сама есть у себя! Я у себя есть! А ты… Тебя у тебя нет! Совместитель. Хочешь везде успеть и везде опаздываешь! Крутишься, как собака за собственным хвостом.
Алексей резко встряхивает ее за плечи. Нинка заткнулась. Оторопела. Она никогда прежде не видела Алешу в таком проявлении.
Стоят. Смотрят друг на друга.
– Сядь, – тихо приказал Алексей.
Нинка села, смирно сложив руки на коленях.
– Нина, я скажу тебе сейчас то, что не говорил никому. Даже самому себе. Выслушай меня…
– Хорошо. Я выслушаю. Но прежде ответь, почему ты убежал? Я что-нибудь не так сделала? Я тебе надоела? Я тебя раздражаю? Что?
– Нина… Я умираю…
– В каком смысле?
– В прямом. Я болен. И скоро умру.
– Поэтому ты убежал?
– Да.
– А у меня ты не можешь умереть? Я за тобой буду ухаживать. Провожу в последний путь.
– Вот это не надо, – испугался Алексей.
– Что не надо?
– На похороны не ходи.
– Почему?
– Перед женой неудобно. На родственников мне плевать. А перед женой неудобно. Она мне верила. Я не хочу ее разочаровывать. Пусть у нее останется светлая память. Ты уж одна, в одиночку поплачь.
– Ага… Значит, и любовь скрывать, и горе скрывать… А вот фига тебе! Приду на похороны и розы принесу – вот такой букет! И при всех буду рыдать, еще в обморок упаду! И ничего ты со мной не сделаешь!
Алексей растерянно моргает.
Из павильона выходит режиссер дубляжа, подходит к Нинке, берет ее за руку и без слов ведет в павильон.
Нинка вырывает руку.
– Не пойду, – говорит она режиссеру.
– Ну не ходи, – соглашается тот. – Мы вызовем другую.
Режиссер уходит.
– Зачем ты? – огорчился Алексей.
– Он может вызвать другую. А ты нет. Кто у тебя еще есть?Деревья под снегом нарядные.
Притихшие Нинка и Алексей идут обнявшись.
– А хочешь, вместе умрем? – предложила Нинка. – Мне все равно здесь без тебя нечего делать.
– Ты выйдешь замуж. Родишь сына.
– Ты мой муж и сын. Останься со мной.
– Нет. Я хочу умереть один. Как собака.
– Почему как собака, а не как человек?
– Собаки умирают в одиночку. Никому не навязываются. Они деликатнее, чем люди.
– Жить или умереть ты все равно уходишь домой, – обижается Нинка. – Ну и иди. Иди, чего стоишь…
Алексей уходит. Нинка смотрит ему в спину. Он поворачивает обратно.Дом Нинки. Они лежат на диване, обнявшись. Одетые и в обуви.
– Я знаю, почему выбор пал на меня, – сказал Алексей. – Это всегда не случайно. Потому что я не полезен в круговороте. Что я? Ты правду сказала: какая-то польза должна быть от мужика. А какая от меня польза? У меня даже нет кошелька, потому что у меня никогда нет денег.
– Обезьяна без кармана потеряла кошелек… – проговорила Нинка и заплакала.
– Ты чего?
– Мне тебя жалко.
– Ну правильно. Я жалкий человек. Совместитель. Интеллигент.
– Нет! – кричит Нинка. – Нет! Нет! Нет!!!
Она порывается к нему, падает на грудь со всей силой любви. Алешина хрупкая грудь не выдерживает этой силы. Он летит с дивана. Нинка падает сверху.
Алеша с трудом вылезает из-под Нинки, держится за ушибленный бок.
– Нина, я тебя серьезно прошу. Последняя воля: не приходи ко мне на похороны. Ты и там меня перевернешь.
– А тебе-то что? Ты же все равно не почувствуешь.
– Мне все равно. А вот другим…
– В этом ты весь. Даже на собственных похоронах думаешь о других. Только не обо мне.
– Я думаю о тебе, Нина… Но что я могу сделать? Если бы я мог выдать тебя замуж. Но за кого? Кузнецов пьет. Верченко женат. Никитин дурак. Сплошная пустовщина.
– Не надо меня пристраивать, – обиделась Нинка. – Я и сама себя пристрою.
– Это тебе кажется. Ты знаешь кто? Барахлоулавливатель. Найдешь такое же сокровище, как я, и будет он из тебя душу тянуть.
Звонит телефон.
– Кто это? – ревниво спрашивает Алексей.
– Не представляю. – Нинка поднимает трубку. – Да… А почему вы его здесь ищете? Ну хорошо… Раз уж вы звоните… Иди. – Она протягивает трубку Алеше. – Тебя твой Шеф.
Алексей берет трубку.
– Этот телефон мне дал Никитин, – сообщил Шеф.
