Вадим Молодых - Пустые головы
«Вряд ли он с группой, а то были бы уже здесь и крутили бы нас с поличным… Один, значит… Но как узнал? Ясно как!»
И Антон, не отрываясь глядя на Полковника, взявшего их под контроль своим пистолетом, резко обругал себя за неаккуратность в определении слежки за собой. Полковник ничего больше не говорил и смотрел на Антона твёрдо – ждал… Чего?
Малой опустил взгляд на пистолет, смотрящий ему в лицо чёрным глазом своего ствола. Тот хоть и был на расстоянии и зажат широкой ладонью начальника, однако полицейский Малой даже по одному дульному срезу определил, что оружие у Полковника – не табельное.
«Он один пришёл… Точно!»
Антон глянул на сидящего напротив так же на корточках Киру.
Тот был откровенно испуган, поворачивать вжатую в плечи голову на Полковника теперь даже не пытался и во все глаза таращился на Малого, молча спрашивая одновременно: «Что происходит?» и «Что делать-то?!»
Прошлые мысли о Кире в голове Малого перестали быть актуальными. Появились новые. И он ему беззвучно, губами ответил: «Он о-дин!», призывая того, тем самым, не малодушничать и взять себя в руки. Кира, вроде, очнулся.
– Тэ-эрищ полковник, а встать-то можно? Ноги затекли…
– Вставай, Малой… И ты, друг детства, тоже можешь встать. Только оба – медленно!
Полковник, продолжая держать ствол у пояса, начал медленно отходить в сторону, чтобы поднявшийся Кира ему Малого не загораживал.
– И пистолетик, товарищ участковый, аккуратненько, двумя пальчиками, достаньте сначала и положите на пол. Встанете – ногой его ко мне.
Антон сделал всё в точности, состряпав показательно безразличную – даже пренебрежительную! – мину на лице.
И через мгновение после того, как толкнул ногой лежащий рядом с мёртвой медсестрой свой пистолет, резко наклоняясь и перешагивая одной ногой через труп, чтобы твёрже встать и устоять, вцепился руками в Киру на уровне пояса и швырнул его, поворачиваясь, в сторону Полковника.
Сразу же, сухо сначала – подобно смачному щелчку кнута по деревянной крышке большого стола, и звонко потом – через тысячную долю секунды, когда бетон стен отрикошетил звуковой удар, спутавшийся в итоге в замкнутом пространстве прихожей, грянул выстрел.
Перебиравший не по своей воле ногами в сторону Полковника согнутый в поясе Кира дёрнулся верхней своей половиной так, будто только ею наткнулся на препятствие, центр тяжести его отскочил в обратную сторону, и Кира, описав дугу прямыми ногами, как циркулем с Г-образно согнутым на конце телом, повалился лицом на мёртвую медсестру…
Вернее, тем, что было за мгновение до этого Кириным лицом – пуля Полковника попала ему в затылок, снизу вверх, почти вскользь, срывая верхнюю часть черепа, как крышку с кипящего чайника, захлёстывая лицо разорванным кожаным покрывалом затылка с остатками прилипших к нему нетолстых и мозаично мелких кусочков черепных костей.
– Стоять!!! – сразу же после падения Кириных останков в звенящем от выстрела пороховом воздухе раздался крик Полковника.
Антон не повернулся и даже не дёрнулся. Он с отсутствующим видом смотрел на размочаленную голову друга детства, словно бы пребывая в прострации. Он не чувствовал страха от реальной угрозы своей жизни. Он не чувствовал ярости от невозможности контролировать ситуацию. Он не чувствовал ничего!
– Теперь и ты – убийца, – только и проговорил задумчиво.
Полковник пошевелился.
– Э-э, парень… Я ведь сделал то, что ты собирался – ствол-то твой не табельный.
Последние слова Полковника вернули Малого в реальность. Он даже секундный приступ страха за свою жизнь почувствовал – живой же человек. Но так же быстро успокоился – если бы его решили убить, то уже убили бы следом за Кирой.
Но Полковник, судя по всему, был не маньяк и выстрелил только от неожиданности.
В конце концов, он действительно сделал то, что собирался сделать сам Антон, решая сразу две своих, зудящих в душе (или в мозгу?) проблемы.
– Какая разница, в общем-то, что за ствол ты Диане подбросишь? – словно прочитав его мысли, сказал, как посодействовал, Полковник. Обе нелегальные пушки он держал в руках.
Так же спокойно продолжил:
– Свой-то где взял? Впрочем, догадываюсь – нашёл.
И даже усмехнулся.
Антон тем временем снова начал мысленно сокрушаться по поводу своей неаккуратности в определении слежки… Хотя! Может после обнаружения они «топтуна» поменяли? Какая теперь разница!
И в мозгу Малого (или в душе?) стала обратно покручиваться видеокартинка последних событий: скандал, устроенный ему Дианой, её улыбка на крыльце, возникновение на крыльце изумлённого Киры… Киры, который ему всю жизнь отравлял… Стоп!
А чем он отравлял-то? Тем, что Диана к нему ушла? О-ой-й! И этим тоже, конечно, но ещё раньше… Успехом своим всегдашним, вот чем! Стоп опять. С чего это вдруг «своим»? Не его это был успех… Папин! Он-то до самостоятельного успеха не додумался бы, потому что всегда был дураком безмозглым.
Антон словно бы ещё раз проснулся. Он вспомнил, для чего он живёт – в чём его миссия! Диана, переживания, шантаж глупой медички – ерунда всё. Он в этой суете о главном умудрился забыть!
И Малой опять присел на корточки – теперь над бывшей головой Кирилла.
– Что, мозги проверяешь? – снова подал голос Полковник и снова спокойно – как осведомлённый человек.
– Пусто…
Антон прошептал это и сам поразился точности тональности, в которой было одновременно всё: и удовлетворённое подозрение, и многолетнее разочарование, и радость, и печаль, и выраженная в слове личная опустошённость.
– Только не думай девке череп разбивать, – наставительно произнёс Полковник. – Там-то уж точно ничего нет. Вскрытие это и покажет…
Малой повернулся и посмотрел на него с новым интересом – интересом к его осведомлённости:
– Как же это я слежку за собой не заметил…
– Да нет её сейчас… – будто продолжая начатую ранее беседу, ответил Полковник. – Он теперь Диану пасёт. Я тебя там ждал, пока звонок от шантажистки не услышал… Да теперь-то что уж… Снимать его придётся с наблюдения, чтоб тебе не помешал. Так? Ясно – так. Только сдаётся мне, Антоша, что Кирилл здесь не причём…
– Ну и что! Он в другом виноват.
– В чём это? В том, что он – муж Дианы?
Антон поморщился, не отвергая напрочь эту мысль, но ясно давая понять, что она – только часть главного. Полковник усмехнулся опять же с видом человека, который много чего понимает.
– Ладно, пошли отсюда. Через чердак.
– А ключ?
– Обижаешь!
Полковник показал Малому связку «трофейных» отмычек.
Тихо вышли – Антон прикрывал глазок и вообще контролировал расположенную напротив дверь на площадке. Дверь самой мертвецкой квартиры запирать не пришлось – уже хорошо – быстро. Неслышно и невидно поднялись на последний этаж и выбрались без проблем на чердак. Даже люк Полковник запер с той стороны – благо замок был не висячий, а врезной. И только теперь смог продолжить незаконченный разговор:
– Обещаю тебе материалы дела дать почитать…
– Какого дела?
– Как какого?! Дела об убийстве мужа Дианой… Как там её?
Антон так красноречиво сморщился в своей немоте, так ярко даже, что Полковник мрак этого бесовского свечения смог увидеть в чердачной темноте.
– Что, не надо? Ну, ты людоед…
Он, ошеломлённый, даже приостановился.
– А-а-а, понимаю… Башка медсестры тебя интересует. Обещаю тебе материалы вскрытия показать – там как раз башку открывать обязательно станут. Только… Зря беспокоишься – там пусто. Готов спорить… А? Ты как? Забьёмся на коньяк?
Полковник опять остановился, и Малой, в свою очередь, смог разглядеть в темноте, как тот азартно подмигнул.
Глава 28
Он очень хотел порасспросить Полковника… О чем? Да обо всём! Каша в его голове из небрежно накиданных в неё впечатлений от событий последнего времени была такой густой и ядрёной, что в ней невозможно было мысль, как ложку, провернуть и зачерпнуть хоть какую-то толику этого дьявольского варева. Всё слиплось! Никакой последовательности. Одно только уставший мозг Антона смог ухватить, запомнить и держать на поверхности сознания: Полковник здесь один, значит ареста можно не опасаться и идти домой.
Он и пошёл… Побрёл… Пополз даже, хоть и на двух ногах. В кармане в такт тяжело переставляемой левой ноги покачивался его новый пистолет – избавленный от отпечатков бывший пистолет Полковника, который Антон собрался подложить в «бардачок» Дианиной машины. Её отпечатки на нём? Да не вопрос! Полезет за какой-нибудь бабьей дрянью – нащупает… Главное – сообщить вовремя, чтобы они момент не пропустили и сразу взяли её с поличным… Выбросит если? Даже лучше: попытка избавления от улики – самая тяжеловесная улика!..
Полковник, не стесняясь, инструктировал:
– А как подбросишь – сразу мне просигнализируй… Ну, например, кодовым словом «плюс»… Чтобы я сразу же слежку возобновил.
