Леонид Васильев - Лесными тропами к истоку
Он выпил только полбутылки, остальное мне отдал со словами: «Во всем должна быть мера!»
Вот вышли мы из ресторана, я его прощу: «Анатолий Кузьмич, отдайте мне капканы, надо, ведь по пушнине договор выполнять?»
«Извини, – отвечает, – капканы отдать не могу, это вещдоки. У каждого из нас свои государственные обязанности, поэтому я не могу давать послабления, а то вы на шею сядете, Спасибо за еду. Кстати, хлебом делиться – завещал Христос. А штраф все же придется заплатить».
Егерь Данька подбросил в костерок сушняку, он, вспыхнув, добавил свету и искр. Данька отстранился от пламени и пробормотал:
– Такой уж он человек – службист, на родного отца протокол оформит, недаром в народе говорят: горбатого только могила исправит.
– Похоже, Горбатов строгий инспектор, а откуда он пришел в охоторганы?
– Я знаю, – отозвался Володя Архипов, – раньше он работал агентом в бюро путешествий. По мнению коллег, тот зарекомендовал себя, как человек трудный, запутанный. Сослуживцам строил интриги, злые проделки. Одним словом – каверзничал… С ним надо быть осторожным.
– А я вот что слышал о нем, – оживился Данька, – Горбатов с товарищами в поисках нарушителей ходили по лесам, наконец, вышли на окраину фермы, вокруг коровы мычат. Вот Анатолий Кузьмич предлагает:
– Давайте ферму обыщем, сено переворошим?
– Зачем? – спросили его.
– На предмет обнаружения незаконного оружия, ферма же рядом с лесом, вдруг рабочие ходят на охоту?
– На ферме одни старухи, им не до охоты! – тайком перемигивались помощники.
– А вон, в кабине трактора мужик затаился, а ну, пойдем к нему?!
– Ну, он мужика арестовал? – спросил Андрей Даньку.
Егерь в ответ захохотал, а вытерев глаза, пробормотал:
– Тот мужик вторую неделю Беларусь ремонтировал.
– А я себе не могу представить, как это гроза браконьеров, которого все боятся, разрешает себя бить по морде.
– А ты, Андрей, не удивляйся, – рассуждает Архипов, таков удел подкаблучника.
…Анатолий Кузьмич, – обращается к Горбатову водитель «Буханки», – у нас проблема с горючим.
– Как это проблема? – возмущается инспектор, – ты о чем думал, садясь за руль?
– Я думаю, но вы не даете времени на ремонт техники. В прошлой поездке, оказывается, бензобак сучком пробило, это сразу не заметишь, да и лудить-паять целый день отнимет.
– Надо было с собой канистру взять! Здесь в лесном краю заправок ГСМ на двести верст вокруг нет!
– Не беспокойтесь, Анатолий Кузьмич, – успокоил Радузов, у меня в этих краях есть хороший знакомый, я думаю, что бензин найдем. Поедемте в контору леспромхоза.
– Ну, раз так, поехали, – Горбатов, хлопнув водителя по плечу, скомандовал, – поехали, поехали, время не ждет.
Миновав несколько улиц, они оказались на краю поселка, в усадьбе леспромхоза. Радузов повел Горбатова в контору. Председатель решил познакомить инспектора с начальником леспромхоза Крикуновым, сказав, что он прекрасной души человек и всегда выручит горючим.
Некоторое время спустя, мужчины вышли в сопровождении начальника Крикунова.
Соколов, теснившийся среди пассажиров, наблюдал за троицей из окна. Начальники стояли на дощатом крылечке и, видимо, воодушевленные анекдотом Радузова, весело смеялись.
Крикунов, увидев в машине Андрея, что-то шептал Горбатову на ухо, показав на егеря…
Усевшись на сидение, охотинспектор скомандовал:
– Давай, водила, дуй на заправку, хорошо, когда на свете встречаются стоящие люди.
– Вот и я говорю, – встрял Радузов, – не имей сто рублей в облигациях, а имей сто друзей в организациях.
– Мудро замечено, – согласился Горбатов и, не поворачиваясь, насмешливо сказал Андрею, – Показывай, егерь, дорогу к своему лосю!..
– Он не мой, – отвечал Андрей.
– Ну, как не твой, если ты его поймал, – хе-хе!
В салоне раздался дружный смех… А Соколов, сжав до боли губы, промолчал. Его не отпускала мысль: «Что сказал Крикунов Горбатову, показав пальцем на него. Неужели задумал, очередную подлянку?»
По ровной дороге и ехать хорошо, но стоило машине съехать с большака, ее затрясло на ухабах, двигатель натужно урчит, выбираясь из одной выбоины и тут же попадая в другую.
Машину резко тряхнуло и она, глубоко осев в яме, встала.
– Поздравляю с приездом! – пошутил Соколов, – дальше пойдем пешком.
Мужчины, покинув салон, огляделись вокруг. В лесу падал красный лист, но осенние краски «бабьего лета» никого не привлекали, не взволновали, живописью природы никто ни дивился.
Горбатов, когда его начищенные ботинки увязли в черной торфяной грязи, громко чертыхнулся, вспомнив известную в народе «мать». Однако ему явно не везло, он споткнулся и в новенькой форме ОМОНа плашмя растянулся в грязи. Весь перепачканный, с мордой неумытого черта, встал во весь рост и зло глянул на егеря.
Никто над ним не смеялся, но если бы такое случилось с кем-нибудь из попутчиков, хохоту было бы предостаточно. Товарищи посоветовали инспектору воспользоваться палкой, и прежде чем ступить ногой, ощупывать ею дорогу. Вскоре все вышли на сухое место. Андрей стоял у пресловутой березы с тросом и то, что он увидел, привело его в ужас: лось был мертв. Он, пытаясь освободиться из плена, закрутился в мелколесье и затянул на шее петлю. Андрей вздохнул: «Не повезло в жизни этому сохатому, не будет от него потомства, не трубить ему свадебного бойцовского клича». Он лежал бурой глыбой с открытыми глазами, подмяв под себя кустарник.
Известно, что во время свадеб лоси теряют бдительность, у них притупляется чувство страха. В поисках самок лоси проходят большие расстояния, не переставая «охать», и этим обнаруживают себя издали. Браконьер, ориентируясь на голос, находит тропу зверя и ставит на ней самолов – петлю.
Приехавшие работники охраны природы окружили мертвого великана, дивясь его необычным размерам.
Горбатов смотрит на все это, прищурив глаза, а затем громко заявляет:
– И кто виноват в гибели лося?..
Один из понятых, приехавших сюда, подумав, ответил:
– Браконьер, конечно.
– Да не-ет, – протестовал инспектор, – виноват тот, кто охраняет природу, кто за это получает зарплату.
Горбатов, надеясь на поддержку, повернулся к председателю природопользования Радузову:
– Как ты считаешь, Юрий Николаевич?
– Совершенно справедливо, в этом виноват егерь.
Это больно ударило Андрея, он, волнуясь, объяснил:
– Я же телефонограмму вам в инспекцию отправил еще в пятницу, а сегодня уже вторник. Почему сразу не приехали? Застали бы лося еще живого.
– Я тебе вот что скажу, Соколов, – прищурив глаз, наставлял Горбатов, – если кто-то хочет что-то сделать, то находит возможность, а если не хочет, то находит причину. Во-первых, надо хорошо охранять животных на своем участке, хорошо знать жителей, кто и на что способен. А во-вторых, почему ты не снял петлю со зверя сам?
– Но он на меня бросался, не давал возможности.
– Не перебивай меня, – предупредил охотинспектор, – а в-третьих, при невозможности лосю помочь, ты должен был его застрелить, а мясо по накладной сдать в ближайшую столовую или магазин, а ее выслать нам в инспекцию.
– Но в правилах охоты такой инструкции нет, откуда мне знать?
– Я тебе инструкция, головой надо думать.
Отчитывая Соколова, Горбатов не думал о реальных возможностях егеря убить и разделать зверя далеко от жилья, здесь в болоте. Ведь, пока бы он вытаскивал тушу и транспортировал ее до поселка, мясо бы пришло в негодность.
Труп лося уже вспучило, и его облепили мухи.
«Эх, если бы люди приехали вовремя, была бы другая картина», – думал Андрей.
– Да-а, сгубил ты, Соколов, лося! – повторил. Горбатов, – буду оформлять протокол для возбуждения уголовного дела.
Обидные слова инспектора задели Андрея за живое; потеряв терпение он, набрав в легкие воздуха, воскликнул:
– Нет, это ты сгубил лося!..
Горбатов, не ожидая подобного выпада в свой адрес, побледнел; глаза задергались, он злобно посмотрел на Соколова. Егерь, выдержав его взгляд, повернулся и отправился в обратный путь пешком.
– Егерь Соколов, – крикнул Горбатов, – вернись для подписания протокола!
Но Андрей не оглянулся.
Радузов подошел к охотинспектору:
– Вот, видите Владимир Кузьмич, каков этот Соколов, гнать его надо из органов природоохраны.
– А мы им любоваться и не собираемся, – подмигнул Горбатов.
…Борис Васильевич гостит у Андрея. Днем собирает лесную ягоду: клюкву, бруснику, а то принесет полную корзину грибов для солений и сушки впрок. Конечно, там, на Урале грибы тоже есть, но они не такие привычные и ароматные, как здесь на родине. Грибы Борис сушит с Марьей Григорьевной, у нее в этом деле опыта не занимать. Русская печь загружена днем и ночью. В доме держится стойкий аромат белого хлеба.
Люся днем на работе, ей некогда бродить с лукошками и корзинами по лесу, поэтому Борис часть сбора несет в ее дом, а вечером они идут знакомой тропкой к озеру, садятся в лодочку и катаются до самых звезд.
