Александр Смирнов - Раб и Царь
– Давай, – отец самодовольно взял в руку ручку. – Где подписывать?
Сын стал подавать документы и указывать где отец должен поставить свою подпись. Когда всё было сделано Рабов старший отложил ручку в сторону и уже серьёзно спросил:
– Так я всё-таки хочу знать, где мои деньги?
– Я тебе ещё раз отвечаю, – также серьёзно ответил Раб, – твоих денег здесь нет. Ты к ним не имеешь ни малейшего отношения.
– Что?! Да ты думаешь, что говоришь? Мальчишка! Я тебя вышвырну из фирмы, как поганого щенка! Я хозяин фирмы, я генеральный директор!
– Ты пьянь гидролизная, вот кто ты. Иди, проспись.
Отец схватил бутылку, размахнулся и хотел ударить ей сына. Раб увернулся и удар пришёлся по холодильнику. Бутылка разлетелась вдребезги. Раб повалил отца на пол и начал вязать отцу руки ремнём.
– Я тебе покажу, гадёныш, кто я такой! – орал отец.
– Володя, что ты делаешь? – кричала Катя.
– А ты что, хочешь, чтобы он нам головы поразбивал?
– Подонок! Мать свою убил, а теперь меня хочешь? Не выйдет!
Раб закончил вязать отца. Он подошёл к столу и начал собирать документы.
– Катя, скорую вызывай! Это белая горячка. Его теперь с ребёнком оставлять нельзя, да и с тобой тоже. Смотри до чего допился, на людей бросаться начал.
Катя убежала к телефону, а Раб достал из кипы документов несколько листков и сунул их чуть ли ни в физиономию отцу.
– Никакой ты не хозяин фирмы, и никакой ты больше не директор. Полюбуйся, что ты только что подписал.
Отец посмотрел на бумаги и взвыл.
– Да как же ты мог? Я же твой отец.
– В бизнесе нет ни друзей, ни родственников, не правда ли? Не помнишь, кто меня этому учил?
Отец закатил глаза, что-то пролепетал и потерял сознание. На кухню вернулась Катя.
– Сейчас приедут.
– Скорее бы! Видишь, ему совсем плохо стало.
Как и предположил Владимир, врачи подтвердили его диагноз и увезли отца в психиатрическую лечебницу с белой горячкой.
Катя, научившись управлять автомобилем, теперь стала кататься на нём между мамой, психиатрической лечебницей и коттеджем, в который они с мужем и сыном недавно переехали. Ей так и не удалось вернуться к работе. Мама после ареста отца стала часто болеть, да и Николаю Ивановичу становилось только хуже. О его выписке теперь не могло быть и речи. Мужу было всегда некогда, и навещать свёкра приходилось ей. Правда, Владимир как-то ходил в больницу и разговаривал с лечащим врачом, но ничего хорошего он оттуда не принёс. Врач сказал ему, что у больного обнаружена шизофрения, и о выписке говорить не приходится. Катя и сама всё прекрасно видела. Когда она приходила навещать Володиного отца, он каждый раз жаловался ей на сына. Свёкр всё время убеждал её, что именно её муж убил свою мать. И не просто убил, а в качестве орудия убийства использовал его – своего отца. Он был уверен, что историю с дуэлью подстроил именно Владимир. А уж, что Катя была изнасилована именно благодаря его сыну, он нисколько не сомневался.
Откуда вдруг у отца, ни с того ни с сего, возникли эти навязчивые идеи, никто не знал, однако факт остаётся фактом: Николай Иванович набросился на сына с бутылкой, а это значит, что болезнь его носит социально-опасный характер, и такие больные обязательно должны быть изолированы от общества.
Кате было больно слышать все эти разговоры. Она помнила, как сама лежала в этой больнице. Она ни на кого не бросалась, она хотела покончить с собой. И только два человека тогда поверили ей: это отец и Владимир. Они не требовали от неё никаких доказательств, они просто верили ей, и не верили даже здравому смыслу. Именно эта вера и вернула её к жизни. Теперь ей предстояло добром ответить за добро. Теперь она должна верить мужу и не спрашивать у него никаких доказательств, и не верить больше никому, даже его собственному отцу.
Владимир сидел за столом в своём новом кабинете. Вернее, кабинет был старый, но Раб находился в нём впервые. Он с интересом рассматривал стены, когда к нему зашёл его помощник.
– Здравствуйте, Владимир Николаевич, вы меня вызывали?
Директор не ответил на приветствие и даже не повернулся в сторону вошедшего. Он продолжал стоять спиной к дверям. Помощник продолжал стоять и не знал, что ему делать. Почувствовав его состояние, и насладившись им, Раб снизошёл до своего подчинённого.
– А почему здесь не хватает двух сабель? – спросил он, не поворачивая головы.
– Их милиция изъяла, как вещьдоки, – ответил помощник.
– Значит, это те самые сабли, на которых происходила дуэль?
– Так точно.
– Тогда их тем более надо вернуть. Суд уже состоялся, так что имущество должно быть возвращено.
– Владимир Николаевич, так это не наше имущество. На момент изъятия оно принадлежало старому хозяину.
– На момент изъятия старого хозяина не было в живых.
– Да, но есть наследники…
– Вы меня начинаете утомлять, – также, не поворачиваясь, прервал помощника Раб.
– Виноват. Конечно, всё будет возвращено.
– Вот это другое дело. – Раб отвернулся от ковра с оружием, висевшего на стене, и сел за своё рабочее место. Помощник дёрнулся, думая, что хозяин пригласит его сесть, но приглашения не последовало.
– Вы принесли?
– Так точно! Разрешите? – Помощник показал несколько папок.
Раб кивнул головой. Папки тут же были аккуратно разложены перед ним на столе. Владимир бегло просмотрел документы. Неожиданно взгляд его задержался на одной строчке. Однако помощник не заметил этого и стал комментировать, принесённые им материалы.
– Мне кажется, фирмочка, так, не очень крупная. Стоит ли игра свеч?
Раб постучал пальцем по строчке, на которой остановился его взгляд.
– Про него всё узнали?
– Обижаете, Владимир Николаевич.
Помощник только успел открыть рот, чтобы доложить хозяину, но тот, не дождавшись ответа, снова прервал его.
– Фотография его есть?
– Так точно. – Перед хозяином тут же появилась фотография.
– Интересно, сейчас ему хочется побегать голышом у реки? – сказал Раб, глядя на фотографию. – А тебе никогда не хотелось побегать голым вдоль речки? – обратился он уже к помощнику.
– Мне? А зачем?
– Вот и я не понимаю, зачем.
– В прошлом он…
– На счёт прошлого можешь не трудиться, я его знаю лучше тебя. А этой фирмой займёмся, даже несмотря на то, что она не очень крупная. Посмотрим, как он сейчас бегать будет.
– А он что, любит голышом бегать? – осмелился спросить помощник.
– Ничего вы о нём не узнали. Он, как раз, тогда не бегал, хотя делал вид, что понимает, для чего это делают.
Глава 8
Заходы в кафе после получки стали для бригады Ильи Петровича уже традицией. Ничто не сближает так коллектив, как стаканчик-другой хорошего вина. А если прибавить к этому задушевную беседу, а ещё лучше, сыграть в очко, тогда уж точно авторитет бригадира становится просто непререкаемым. Тем более, что Илья Петрович отлично играл в очко. Оказавшись в неформальной обстановке, люди тянулись не к бригадиру, то есть, не к своему начальнику, а к нему – Серову Илье Петровичу – личности, которую по праву можно было назвать незаурядной. Это относилось не только к членам его бригады, в кафе заходили совершенно случайные люди и, завидев Илью Петровича, сразу старались подсесть поближе к его столику. Да чего уж там, случайные. Бывало, зайдёт компания, закажет пива и, сидя с одним стаканом, ждут Петровича – молчат. А уж как придёт Петрович, вот тут только всё и начинается.
– А что, Петрович, сыграем сегодня в очко? – спросят.
– Да не по рангу тебе со мной ещё играть, – ответит бригадир, – ты вон, у моего ученика сначала поучись.
И пошёл чёрт по бочкам: болельщики садятся вокруг игроков, кричат, делают ставки, подзадоривают, одним словом, не кафе это уже, а казино какое-то.
– Давай, молодой, давай, – кричат одни, – не позорь бригадира!
– Сделай его, сделай, – кричат другие, – не по хрену задаваться!
– Двадцать! – молодой выкладывает карты.
– Очко! – противник кидает свои карты на стол. – Да, Петрович, слабовата у тебя бригада. Запомни, молодой, салага ты ещё против Стаса! Однако изволь заплатить. – Стас снял очки, подышал на них, протёр и снова надел.
– А я деньги не взял, – проскулил молодой.
– Да, Петрович, видно, твоя бригада в долг пришла играть?
– Салага он ещё, порядков не знает, – бригадир вытащил деньги и положил на стол.
– А ну пусти, играть не умеешь, только бригаду позоришь! – молодого отодвинул в сторону коренастый рабочий.
– С кем имею честь? – ехидно спросил Стас.
– Сердюк, – пробасил здоровый мужчина лет сорока.
– А ты не в долг играть будешь? – не унимался Стас.
– Не бойся, правила знаю.
– А что, вам хорошо хозяин платит? Можете себе позволить? – Стас сделал характерный щелчок пальцем по горлу.
– Это у вас хозяин, а у нас нет хозяев.
– Как это, нету? У всех есть, а у вас нет?
