Александр Смирнов - Раб и Царь
– Ну и что?
– Дело в том, что там и другая формула есть: товар – деньги – товар.
– Не вижу разницы деньги – товар – деньги или товар – деньги – товар…
– Как раз в разнице всё и дело. В первом случае человек имеет деньги и покупает на них товар, чтобы, продав его, получить деньги, которые превышают вложенные, а во втором случае он использует деньги, чтобы изготовить больше товара.
– Что-то я не вижу никакой разницы. Меняешь слова местами, и всё, суть одна, что в первом, что во втором случае.
– Неужели ты не видишь разницы? В этих формулах содержится огромный нравственный смысл. Что такое товар? В нашем случае, это материальные или духовные ценности, которые необходимы для жизни человека. То есть, здесь деньги нужны для достижения единственной цели – получения как можно большего количества товара, то есть, этих ценностей. В другом случае всё с точностью наоборот. Товар является не целью, а инструментом, который необходим для другой цели – получения денег. Человек перестаёт быть человеком, он превращается в раба, который верно служит своему хозяину – деньгам.
– Ну, мать, ты чего-то совсем умное загнула! Ты хоть сама поняла, что сказала? Из всего я понял только одно – люди перестают быть людьми и превращаются в рабов. Скажи, а что, рабы не люди?
– Я не так выразилась. Они, конечно люди. Я хотела сказать, что человек теряет свою свободу.
– Свобода – это осознанная необходимость, это тебе из твоего же курса марксизма-ленинизма.
Родители так увлеклись своими скучными и неинтересными разговорами, что не заметили, как их ребёнок слез со стула и перебрался к журнальному столику. Там было гораздо интересней. На столике лежали красивые глянцевые журналы с яркими обложками, игральные карты и очки. Димочка взял очки, надел их и стал глядеть на карты. Потом он снова снял их, затем опять надел. Неизвестно, сколько бы раз он это проделывал, скорее всего, игра окончилась бы только тогда, когда очки были бы разбиты. Но этого не произошло. Мама обратила внимание на своего сына, и игра была прервана на самом интересном месте.
– Дима, ты что делаешь? Разве можно детям очки надевать? Ты же глазки себе испортишь!
Катя подошла к сыну и отняла у него очки.
– Мама, отдай!
– Это не игрушка. Ты их разбить можешь.
– Мама, отдай, это не простые очки, они волшебные!
– Никакие они не волшебные, это самые обыкновенные очки.
– Вон, видишь, карты лежат? Если на них смотреть, то ничего не видно, а если очки надеть, то на каждом уголке циферка нарисована.
– Тебе уже спать пора, циферка, ничего там нет и быть не может, потому что карты лежат рубашкой вверх. Все циферки внутри.
– А ты сама посмотри, надень очки.
– Тебе не понятно, что мать сказала? А ну-ка марш спать! – вмешался отец.
Дима надул щёки и послушно поплёлся в свою комнату.
– Ну зачем ты с ним так резко, Володя? Это обыкновенные детские фантазии. Разве у тебя не было в детстве волшебных палочек? А у него волшебные очки.
– Да он тебе и волшебного слона притащит, лишь бы не спать. Ты на часы-то посмотри.
* * *Безоблачное небо незаметно затянулось дымкой облаков, и солнцепёк прекратился. Мужчина замолчал и перевёл дух. Он посмотрел на часы и быстро поднялся со скамейки.
– Вот тебе и посидели в тенёчке! Посмотри, времени-то сколько! – сказал он дочери.
Однако дочь продолжала сидеть и никуда не собиралась идти.
– Ты что, так и будешь здесь сидеть? – спросил мужчина.
– А как же Катя? Неужели она так ничего и не узнала? А ты? Ты сталкивался с ним ещё?
– Сталкивался. Так сталкивался, что мы с твоим дедушкой чуть фирмы своей не лишились.
Мужчина посмотрел на дочь и понял, что пока он не докончит свой рассказ, уйти от могилы Раба не удастся. Он снова опустился на скамейку и продолжил.
* * *Это было, когда я стал директором фирмы «Энергия». Придя на работу, я был крайне взволнован, и на это были причины. Во-первых, я стал директором только сегодня утром, а во-вторых, мне предстояло выступить на собрании трудового коллектива.
Формально, директором я стал ещё месяц назад. Отец провёл внеочередное собрание акционеров, где и предложил мою кандидатуру.
Сразу же после собрания отец вызвал к себе меня, я тогда был его заместителем, и предложил уйти в отпуск.
– Папа, не понимаю, почему сейчас?
– Так надо. Съезди на юг, отдохни, на солнышке позагорай…
– Но почему именно сейчас?
– Потому что фирме нужен отдохнувший руководитель, полный сил и энергии.
– А что, раньше моя энергия фирме была не нужна?
– Вот тебе путёвки, деньги и билеты. Поезжай.
– Ты мне так и не ответил, почему именно сейчас?
– Саня, если ты задаёшь вопрос в третий раз, и на него тебе не отвечают, есть ли смысл повторять его в четвёртый?
Спорить с отцом было бесполезно. Я взял путёвки и укатил в отпуск.
Вернувшись из отпуска, я зашёл к родителям, где всё и прояснилось.
– Ознакомься, – отец протянул мне листок бумаги.
– Что это?
– Там всё написано. Теперь ты понимаешь, для чего тебе понадобятся силы?
У меня от удивления отвисла челюсть.
– Я – директором?
– Теперь ты понимаешь, почему я не стал тебе говорить об этом перед отпуском? Вместо отдыха ты бы так и просидел у моря с открытым ртом.
– А ты?
– А что я? Я буду теперь твоим заместителем.
– Не понимаю, зачем? Это же твоя фирма. Ты её придумал, ты её сделал, ты великолепно справляешься с обязанностями директора, тебя все уважают… Я ещё понимаю, если человек заболел…
– А тебе обязательно надо, чтобы я заболел? Или чтобы я перестал справляться со своими обязанностями? А может быть, мне дождаться, когда меня перестанут уважать?
– Папа, ну зачем ты? Ты же понимаешь, что я имел ввиду совсем другое. Наоборот, я хотел подчеркнуть твои достоинства.
– В таком случае, ты забыл самое главное.
– Какое?
– Я подготовил себе преемника. Человека, в руки которого я смогу передать всё, о чём ты только что столько рассказывал.
– Но почему именно сейчас? Ты же ещё полон сил! Или ты себя плохо чувствуешь?
– Что касается сил, то их, слава Богу, хватает.
– Тогда чего же ты боишься?
– Боюсь, что пока мои силы закончатся, ты уже стареть начнёшь.
– Что? Я – стареть?
– А что ты удивляешься? Руководители могут состариться ещё в молодости. Даже не заметишь, как превратишься в вечного зама.
– Как это, в вечного зама?
– Очень просто. Человек отвыкает принимать решения. Он не умеет рисковать. Даже если он и решает что-то, то всё равно есть начальник, который, в конечном счёте, за всё отвечает. Вроде и специалист хороший, но он не способен сам что-то сделать. Он способен только советовать.
– Всё равно, это так неожиданно!
– Это всегда неожиданно. И для меня тоже. Кажется, что совсем недавно сам стал руководителем, а уже приходится дела передавать.
– Тебе тяжело это делать?
– Нет. Скорее страшновато. Хотя я и уверен в тебе, всё равно страшновато.
– Что же мне завтра делать на работе?
– Работать директором.
– А ты?
– А я уйду.
– Куда?
– В отпуск поедем с мамой. А сейчас давай отметим твоё назначение. Шутка ли сказать, ты впервые пускаешься в свободное плавание. Один, без поддержки родителей.
Когда я пришёл на работу и занял директорский кабинет, то прекрасно понял, что отец имел ввиду. Я действительно не знал, с чего начать. Сел в кресло и сидел, ничего не делая, пока секретарша не помогла мне. Она незаметно вошла в кабинет, заботливо поставила на стол чашечку кофе и села рядом.
Надежду Петровну, так звали секретаршу, я знал давно. Ещё когда отец только организовывал свой кооператив, лет пятнадцать назад, она пришла к нему, и с тех пор бессменно занимала свой пост. Я, тогда ещё школьник, частенько забегал к отцу на работу и Надежда Петровна, как заботливая мама, занималась со мной, чтобы я не мешал отцу работать. Надежда Петровна всегда была посвящена во все мои тайны. Она была для меня больше, чем секретарь отца. Она была и нянькой, и подружкой одновременно. Я не мог представить себе фирму без Надежды Петровны, и Надежду Петровну без фирмы.
– Волнуешься? – спросила она меня.
Я молча кивнул головой.
– А ты говори им правду.
– Она может не понравиться им.
– Всё равно, врать – это последнее дело.
– Надежда Петровна, а почему так получилось, что у нас так много акционеров?
– Тогда другие законы были. И страна другая. Ты, что же, думаешь, твой отец просто так ушёл?
– А я, честно говоря, так и не понял его поступка.
– А я понимаю.
– Понимаете? – Я удивлённо посмотрел на Надежду Петровну.
– Когда вышел закон о кооперации в СССР, то предполагалось, что наёмный труд будет использован незначительно. В основном, в кооперативе должны были работать единомышленники. Поэтому разрешалось использовать наёмных работников не более, чем тридцать процентов от числа членов кооператива. Если предприятие развивается успешно и численность растёт, то, нравится тебе или нет, а ты обязан был принимать наёмных работников в члены кооператива.
