Владимир Гурвич - Погибают всегда лучшие
Гости с бокалами шампанского в руках, которое разносили на подносах официанты, продолжали бродить, словно бедуины по пустыне, по анфиладе комнат. Мы с Анатолием тоже ходили по этим лабиринтам местного Минотавра. Я ждал, когда же начнется то, ради чего нас пригласили. Должно же что-то произойти; не для того же Гришка затеял все это дорогостоющее представление, чтобы только обнять нас при входе. Но ничего пока не происходило, все общались между собой да испытующе поглядывали на меня.
Внезапно ко мне подошел пожилой мужчина. Я знал его, это был Василий Савельевич Мартынов; в его крепких морщинистых руках была сосредоточена почти вся торговля хлебом в городе.
– Могу ли я немного отвлечь на себя вашего внимания? – спросил он.
– Конечно. Буду рад с вами поговорить, Василий Савельевич.
– Вы знаете меня?
– Вас знают в городе абсолютно все, так как все кушают хлеб.
– Ну, по сравнению с вами моя известность весьма скромная. Но, честно говоря, не думал, что вы тут окажитесь.
– А разве, когда вас сюда приглашали, вас не предупреждали, на какого зверя вам предстоит смотреть.
Мартынов улыбнулся, однако его глаза смотрели на меня очень серьезно. Я почти не сомневался, что он оценивает мою личность, может быть, даже выбирает на кого из нас двоих поставить. Я подумал, что с моей стороны будет большой ошибкой, если я с максимальной пользой не использую этот момент.
– Вы считаете себя зверем? – спросил Мартынов.
– Если человек чувствует, что на него идет охота, то он ощущает себя зверем. А в этом городе охотничий сезон, кажется, не закрывается никогда. Все время кого-то запугивают, избивают, убивают.
– И вы, в самом деле, хотите этому положить конец?
– А вам не хотелось бы?
– Как любому нормальному человеку мне хочется, чтобы, как вы выражаетесь, сезон охоты был бы закрыт.
– Так давайте закроем.
Я видел, что Мартынов задумался над ответом.
– Вы очень умело ведете свою предвыборную агитацию, – оценил он.
– Но что вы будете делать, если победите?
– Выполнять свои обещания.
– Вы полагаете, это реально?
– Не сомневаюсь.
– Но это…
– Вы хотите сказать – война. Поверьте, войны не будет, победит тот, у кого власть, на чьей стороне люди и закон. А на чьей они стороне в этом, я думаю, у вас сомнений нет.
– Вы слишком оптимистично настроены.
– Я настроен оптимистично потому, что настроен решительно. Но учтите: когда начнется то, что вы называете войной, а я – торжеством закона и справедливости, тот, кто будет вести двойную или нечестную игру, окажется за чертой. Я вам могу обещать одно, – понизил я голос, – я никому не позволю находиться сразу в двух лагерях. Такие люди однозначно мои враги.
На лицо Мартынова легла тень, последнее мое замечание ему явно пришлось не по душе.
– Хотите дам совет, Василий Савельевич?
– Буду рад ему последовать.
– Не опоздайте, нередко даже правильные решения, но принятые с опозданием, еще сильнее ставят человека в тяжелое положение. А от вас многое зависит, вы пользуетесь в городе авторитетом. На вас будут равняться многие.
– Вы преувеличиваете мое значение.
Я не исключал, что он прав в своем последнем замечании, но мне было важно добиться другого; чтобы он задумался над тем, что происходит. Если Мартынов пренебрежет бандитской «крышей» и перебежит от Григора ко мне, то это подвинет многих на точно такой же побег.
– Я подумаю над вашими словами, – сказал Мартынов и как-то странно засопел носом. Пожав мне руку свой потной рукой, он спешно покинул меня с настроением явно гораздо более худшим, чем было у него, когда он ко мне подошел – он явно услышал не совсем то, на что надеялся. Но до его настроения мне было не больше дела, чем до пыльных бурь на Марсе, я добился главного, запустил в толстое тело этого человека червь сомнения. И теперь он там будет ползать, размножаться, не давать ему покоя до тех пор, пока этот хлебный король не примет какого-то решения.
И ту я понял, что все ждали именно этого момента, когда первый из приглашенных решиться завязать со мной разговор. На смену Мартынову тут же заступил другой не менее важный бизнесмен, это был Павел Иванович Архипенко. В отличии от слонообразного Мартынова он был низенький и юркий. Однако это не мешало ему владеть, пожалуй, самым крупным банком в городе, в котором хранились основные средства городского муниципалитета. Благодаря своему помощнику по финансовым вопросам Седышеву, мне было известно немало любопытных фактов о бурной деятельности этого маленького человечка и возглавляемого им учреждения.
– Очень рад с вами познакомиться, давно об этом мечтал, – полился быстрый ручеек слов. – Очень внимательно слежу за вашей кампанией. Неплохо, очень неплохо для нашего города вы ее ведете. Особенно если учитывать, что это глухая провинция… Я сразу вижу руку профессионала. А знаете, почему бы нам с вами как-нибудь не повстречаться в другой обстановке. Банкирам и политикам всегда есть о чем поговорить. Вы же понимаете, что мы являемся самой великой силой, когда мы вместе, когда у нас одна цель.
– Вы надеетесь, что в случае моей победы продолжать вести у себя городские счета? – прямо спросил я.
Несколько секунд банкир молчал, пораженный моей непосредственностью, затем решил, что в данной ситуации лучшим ответом станет смех.
– Если восемнадцатилетний парень мечтает только о девушках, то, скажите, какой банкир не мечтает о том, чтобы вести бюджетные счета. Но наши интересы могут быть несравненно шире. Подумайте. – Архипенко протянул мне визитную карточку. – Как только у вас возникнет желание меня повидать, я к вашим услугам, уважаемый Владислав Сергеевич. В любое время дня и ночи.
Теперь засвидетельствовать свое почтение к моей особе выстроилась целая очередь. И через двадцать минут в моем кармане уже лежала пачка визитных карточек. И все же одна встреча меня неприятно удивила; внезапно я увидел перед собой широко улыбающееся лицо Очалова.
– Здравствуйте, вижу, что у вас отлично идут дела, Владислав Сергеевич. Вы приобрели в городе просто невероятную популярность. Поверьте, я искренне восхищаюсь вами. И мне даже не хочется вас огорчать.
– Вы хотите сообщить что-нибудь о деле по убийству моего брата? Нашли преступников.
– К сожалению, нет. А вот ваш брат, увы. Мы получили дополнительные доказательства; они свидетельствуют, что речь идет о хищениях на сумму на порядок больше, чем мы первоначально предполагали. Впрочем, вас это напрямую не касается. И вообще, мне кажется, что это дело не столь значительное, как я раньше полагал.
– Что же вас побудило изменить это мнение?
Очалов нагло смотрел на меня, и мне захотелось съездить по его физиономии. Почему-то это желание возникало у меня всякий раз, когда я ее видел перед собой.
– Знаете, я все больше и больше восхищаюсь вами, – почти пропел Очалов.
Кажется, я тут вызываю всеобщее восхищение, подумал я.
– Это очень лестно для меня, – не скрывая сарказма, проговорил я. Но судя по выражению его лица он то ли не заметил его, то ли не обратил на него внимания.
– Я тут как-то подумал: мы бы могли прийти к согласию.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Запомните одну вещь: первое, что я сделаю, если стану мэром, то пойду к руководителю управления внутренних дел и потребую, чтобы вас немедленно вышвырнули бы из органов. А я своих обещаний на ветер не бросаю. Так что можете начинать отсчет, сколько дней вам осталось служить.
Лицо Очалова, только что представлявшее один сплошной блин улыбки, перекосилось от ненависти. Несколько мгновений он стоял передо мной, собираясь с мыслями.
– Вы пожалеете об этих ваших словах, вы даже не представляете, как вы еще об этом пожалеете.
В ответ я пожал плечами. Слушать в свой адрес угрозы – в последнее время стало для меня привычным времяпрепровождением.
Внезапно появился исчезнувший куда-то Григор.
– Дамы и господа, я рад всех приветствовать у себя дома. Я благодарю вас за то, что вы нашли время и пришли разделить со мной мой маленький праздник. Но особенно я благодарен моему старинному другу, однокласснику, а ныне без преувеличения самой популярной личности нашего города, кандидату в мэры Владиславу Легкоступову.
Все дружно, как солдаты в строю, повернулись ко мне. Грянул шквал аплодисментов. Мне ничего не оставалось сделать, как выступить вперед и поклониться. Я почувствовал растерянность; надо отдать должное Гришке, он неплохо все задумал и срежиссировал; теперь все выглядит так, как будто я тоже вхожу в его свиту. Но этот номер у него не пройдет.
– Спасибо, господа за теплый прием, – сказал я. – Надеюсь, что ваши аплодисменты означают, что вы поддерживаете мою программу по борьбе с мафией. Вы знаете, какое влияние имеет она на все дела в городе. И у большинства горожан созрело закономерное желание положить этому засилью конец. И если меня изберут мэром, то с вашей помощью я смогу покончить с организованной преступностью и восстановить господство закона и порядка. Ты согласен со мной, Герман?
