Лариса Райт - Неслучайная встреча (сборник)
Наличие ребенка какое-то время не могло остановить рвение бабушки устроить судьбу дочери. В дом по-прежнему приглашались женихи, неизменно интереса не вызывавшие и получавшие от ворот поворот.
– Ленка, ты оглядись вокруг, – беспокоилась бабушка, – жизнь ведь мимо проходит.
– Разве? – удивлялась Ленка, целуя маленькие кулачки и пяточки.
– Ребенок – это не центр вселенной!
– Глупости! – Мама поднимала Лесю и осторожно подкидывала к потолку, хохоча вместе с дочерью.
– Так и проживешь всю жизнь одна.
– Одна я теперь никогда не останусь.
– Леночка, ну, послушай ты меня, тяжело ведь без мужика лямку тащить.
Но дочь только отмахивалась, а однажды спросила удивленно:
– Тяжело? Ты никогда не жаловалась.
– Не жаловалась, а только… – И тут бабушка задумалась над продолжением. Нечего сказать. Не было ей ни тяжело, ни горько, ни скучно и ни грустно. Была она своей жизнью довольна и неудобств не испытывала. Для досуга существовали подруги, а интересов, помимо приготовления борщей и штопанья носков, у нее хватало, так что от отсутствия подобных занятий она ни капельки не страдала. Так почему же она вбила себе в голову, что должна страдать ее дочь? Вспомнила и о матери-проститутке, которая нисколько своего занятия не стеснялась и никогда на судьбу не жаловалась. Вспомнила о тетке, мать воспитавшей и пожертвовавшей своим личным счастьем ради нее. И подумала вдруг: а была ли жертва? А не получилось ли так, что в их роду все женщины наделены странным качеством – или, наоборот, лишены способности или какого-то специального гена, что отвечает за притяжение к противоположному полу, за мечтания о сильном плече?
И вдруг, как обухом по голове, пронзила мысль о сказочном проклятии, наложенном обиженной помещицей. И уверилась бабушка в том, что было это проклятие не сказочным, волшебным и фантастичным, а самым что ни на есть настоящим и, что главное, чрезвычайно действенным. Слышала она, конечно, о существовании гадалок, ведьм и ясновидящих, но обращаться к ним считала зазорным для советского человека. Ну, а когда и само понятие «советский человек» стало историей, а развороты газет и журналов запестрели объявлениями о снятии порчи и избавлении от родового проклятия, бабушка окончательно убедилась в том, что кричат о своих сверхъестественных способностях одни шарлатаны, и бороться с черной магией придется собственными силами.
Лесиной маме к тому времени уже перевалило за сорок, а самой бабушке – за шестьдесят, и делать ставку ни на себя, ни на дочь в столь серьезном вопросе она не стала, а утроенное в связи с выходом на пенсию рвение обратила на внучку. Бабушка твердо вознамерилась исправить свои ошибки. И если дочери с детства твердила о том, что та должна хорошо учиться, быть доброй, спокойной и усидчивой, то с Лесей велись разговоры о хороших манерах, внешнем облике, женственности и красоте. В качестве основного капитала дочери неизменно предлагался ум, а внучке как самая большая драгоценность представлялась смазливая мордашка.
Леся, надо отдать ей должное, об учебе все же не забывала. Училась прилежно и с интересом (это качество, видимо, оказалось заложено в генах, и искоренить его не было никакой возможности). Девочка окончила школы и с углубленным изучением иностранных языков, и музыкальную, получила разряд по шахматам и диплом художественной студии. Шахматы, правда, бабушка не одобряла, но, если Леся чем-то увлекалась, отговорить ее было сложно. Способная девочка легко поступила в престижный вуз на бюджетное отделение, так же легко его окончила и быстро, без какой-либо протекции нашла работу в известной компании. Она была успешна в профессии, но успехи эти ее ни капельки не радовали, потому что с самого детства чуть ли не ежедневно Лесе внушали:
– Основное предназначение женщины – семья.
– Ты не можешь считаться успешной, не состоявшись как женщина.
– Ты обязана обрести счастье на личном фронте и избавить наш род от этого дурацкого проклятия.
И Леся несла груз ответственности, физически ощущая себя участником боевых действий. Она обязана не только храбро сразиться со злым роком, но и выиграть эту войну. Поэтому и кидалась в бой с маниакальным упорством, поэтому и споткнулась о два неудачных замужества, так как любое знакомство с мужчиной воспринимала как шанс изменить судьбу. И не только свою, а многих и многих будущих поколений. И от этого, собственно говоря, и разводилась легко, потому что знала: она обязана стать по-настоящему счастливой, а пародией на счастье не обманешь ни себя, ни тем более высшие силы.
Леся была натурой деятельной, да и бабушка, которая готовилась справить девяностолетний юбилей, все давала советы:
– Ты подобно матери ждать не вздумай! И смотри, не придирайся! Лысый, бородатый, хромой – не в том дело. Как екнет сердечко, так и хватай.
Советом этим Леся с удовольствием бы воспользовалась, если бы уже два раза не обжигалась. В свадебное платье она спешила влезть именно по милости сердечка, которое переставало учащенно биться едва ли не сразу после церемонии. Поэтому к тридцати годам стала более внимательной, осмотрительной и разборчивой. На кавалеров не бросалась, но привечала всех, каждого рассматривая в качестве возможного мужа. Говоря по правде, вариантов имелось не так уж и много. Все-таки большинство ровесников или мужчин немного старше были давно и прочно женаты, а те, что недавно избавились от семейных оков, новыми узами себя опутывать не спешили. Сильно молодых Леся в качестве достойных персонажей не рассматривала:
– Тебе один ребенок нужен, а не детский сад, – проворчала бабушка, когда однажды внучка привела в дом молодого человека лет на пять моложе себя. – И вообще, это неприлично!
И тут же стал он казаться Лесе глупым, неотесанным и мало интересным, хотя еще час назад она хохотала над его анекдотами и призывно хлопала ресницами. А тут как слетело, и на юнцах был поставлен жирный крест.
Как-то познакомилась с профессором психологии, который приезжал в их западную компанию проводить модные теперь тренинги по тимбилдингу [9] . Был он хорош во всех отношениях: умен, импозантен, аккуратен. Ухаживал по-старомодному красиво и казался настоящим джентльменом.
– Козел он, а не джентльмен! – вернула бабушка Лесю с небес на землю. – Сколько можно ручки целовать?! Такая красотка перед ним, а он все о погоде и о погоде.
– Ну, не о постели же, – хихикнула Леся.
– А пора бы. Я тебе о том и говорю. Раз до сих пор не завел об этом речь, значит, имеет проблемы, а проблемный нам не нужен. Мы ратуем за здоровое потомство, а после тридцати пяти и так возможности всяких отклонений увеличиваются, так что рисковать не стоит.
– Бабуль, откуда ты все это знаешь?
– Поживи с мое, и не то будешь знать. А пока слушай, что тебе говорят, и на ус мотай.
И Леся мотала. Только ряды женихов безнадежно редели, и в конце концов на ее поле деятельности осталось только три удачных, с бабушкиной точки зрения, кандидата.
Первый был коллегой. И хотя нельзя не помнить о том, что служебные романы, переросшие в серьезные отношения, – скорее исключение из общего правила об их скоротечности, и бабушка, и внучка надеялись, что высокая должность и серьезный характер потенциального жениха не позволят ему пудрить девушке мозги ради легких и ни к чему не обязывающих отношений.
Звали молодого человека Константин, и Лесина бабушка, обнаружив, что это имя переводится как «постоянный», заранее считала его человеком чрезвычайно перспективным и вариантом очень удачным и давно выражала недвусмысленное желание с ним познакомиться. Леся, конечно, понимала, что в ее возрасте представлять родственникам мужчину, с которым за несколько месяцев непринужденных ухаживаний отношения так и не вылились ни во что серьезное, по меньшей мере странно, а для нормального человека – просто глупо. Но у нее было несколько оправданий.
Во-первых, они знали друг друга, что называется, тысячу лет: учились в одном институте (он, конечно, на несколько курсов старше), потом неоднократно сталкивались в гостях у общих знакомых и, наконец, года четыре назад судьба свела их в недрах одной компании, заставив много и плотно трудиться над общими проектами.
Во-вторых, Константин пытался оказывать Лесе знаки внимания еще в студенческие времена, но тогда она была страстно увлечена мужем номер один, а начав работать на нынешнем месте, явилась на первый же корпоратив под ручку с мужем номер два, не оставив ни одному из желающих ни малейшего шанса на злоупотребление семейным положением. Развод свой Леся долгое время держала от сослуживцев в секрете, не потому, что считала сей факт постыдным или слишком интимным, а лишь оттого, что информация эта не имела ровным счетом никакого отношения к ее профессиональным качествам. Очень не хотелось, чтобы какие-то оплошности или огрехи в работе могли вызвать за ее спиной понимающий шепоток:
