Эдуард Тополь - Россия в постели
Туды и обратно – сорок минут, ничего не случится.
Короче, пошел жених с Машкой к леснику Савелию во имя всеобщего блага. А дорога – лесом. И ночь в лесу.
Минут через двадцать, когда уже к дому лесника приближались, Машка говорит: «Подожди, Леха, устала я, все ж таки целый день пили, давай передохнем». И села в траву на полянке. А жених возле нее на пенек сел, курит. А Машка подползла к нему и говорит: «Давай, Леша, поиграем, побалую я тебя». «Да ты что! – говорит жених. – С ума сошла? У меня свадьба сегодня!» «Ну ничего, ничего, – отвечает Машка. – Что ты из себя целку строишь? Что мы с тобой, не баловались, что ли? Я тебя с пятнадцати лет балую…» А сама уже и ласкает его, целует, ну и он стал отвечать на ее ласки. Тут Машка расстегивает его ширинку и ныряет к нему туда головой. Ну, и все произошло, конечно, но только пьяный Леха в тот же момент и уснул. А утром просыпается и ничего не помнит – как он в лес попал, почему Машка у него меж колен спит. Он ее тормошит: «Вставай, мол, Машка, мы всю мою свадьбу проспали, как мы тута с тобой оказались?» А Машка – мертвая уже, холодная.
Медицинская экспертиза установила, что захлебнулась Машка жениховской спермой.
А однажды пришлось мне защищать одного из троих ребят, обвиняемых в групповом изнасиловании несовершеннолетней. Дело было заурядное и малоинтересное: трое ребят – двум по семнадцать лет, а третьему восемнадцать – пригласили к себе шестнадцатилетнюю проститутку, обещали заплатить и, когда набаловались с ней, не заплатили ничего и вышвырнули на улицу. А она со зла – в милицию, заявила, что ее изнасиловали. Ребят арестовали, посадили, началось следствие. Меня назначили защищать одного из них – восемнадцатилетнего высокого красивого парня. Следствие шло долго, около года, девчонку постоянно вызывали к следователю, устраивали ей очные ставки с этими ребятами, и вот в процессе этих очных ставок она влюбляется в моего подзащитного, в Генку Рыбакова. И пытается изменить свои показания, чтобы этого парня как-нибудь выгородить. А ребят обвиняли ни много ни мало – по статье 117-й части III – за групповое изнасилование в извращенной форме. Извращенная форма – это за то, что они ее заставили сделать им всем минет. Вообще, кто установил, что минет – это извращение, неизвестно, как будто есть какие-то легальные и нелегальные способы в сексе. Мы, адвокаты, сколько раз пробовали бунтовать против этого, но милицейским следователям на это наплевать: раз минет – значит, извращение, и все тут. И ребятам грозили большие сроки. Вот девчонка стала выгораживать своего возлюбленного. Но тут следователь ей пригрозил: «Будешь менять показания, сама сядешь в тюрьму вместе с ними за ложные показания».
И тогда она выяснила, кто у этого Генки защитник, и пришла ко мне излить душу – что вот, мол, влюбилась в него и хочет его спасти. А как спасти, когда следствие уже закончено и вот-вот суд наступает? «Я, – говорит мне эта девчонка, – люблю его и выйду за него замуж, если он согласится. Тогда его могут освободить от наказания». И плачет – помогите, уговорите его жениться на мне. А сама крохотная, щупленькая, на вид четырнадцать лет, не больше, но потасканная, сразу видно.
Ну, я – в тюрьму, получаю свидание со своим подзащитным и объясняю ему ситуацию. «Если, – говорю, – женишься на ней, суд действительно может принять это во внимание». А он ни в какую: «И жениться на ней не хочу, и ребят предавать не стану. Вместе накуролесили, вместе и отвечать будем».
Мальчишеская солидарность. И вот – суд. А судья попался – любитель посмаковать такие дела. Когда он судил за изнасилования, или мужеложство, или за всякие извращения на сексуальной почве, у него аж слюна текла от удовольствия.
И вот допрашивают одного обвиняемого, второго, подходит очередь моего Генки Рыбакова. И тут судья говорит этой пигалице:
– Ну-ка, встань. Посмотри на себя. Ты же крошка еще, пигалица, чуть выше табуретки. И ротик у тебя крохотный. А теперь посмотри на него, на Рыбакова. Он ростом метр девяносто. Вот я листаю материалы следствия. Смотри, вот заключение медицинской экспертизы: у него член в спокойном состоянии восемь сантиметров, а в возбужденном – семнадцать.
Тут нужно пояснить, что во всех делах по изнасилованиям медицинская экспертиза действительно представляет такие данные. И вот судья ей говорит:
– У него же член в возбужденном состоянии – семнадцать сантиметров. Как же он мог заставить такой большой член взять в такой маленький ротик?
А девчонка, желая выгородить своего любимого, отвечает:
– Да что вы, гражданин судья, у меня в мой маленький ротик не только такой большой помещается, а два таких!
Ну, мы, адвокаты, покатились со смеху, а судья спрашивает:
– А ты пробовала сразу два брать?
– Конечно, гражданин судья! Сколько раз!
И – представьте себе – этот смешной поворот дела спас ребят от максимального наказания. Посадить-то их посадили, но дали минимальное наказание – по четыре года. Так что эта пигалица вполне могла бы дождаться своего возлюбленного. Но дождалась или нет – не знаю, скорей всего нет, конечно, хоть уходила из зала вся в слезах и кричала этому Рыбакову, когда его стража уводила:
– Гена, я тебя люблю! Я тебе передачи буду носить!..
А еще одно необычное дело было в Москве, в Бауманском районе. Муж обвинялся в изнасиловании собственной жены.
На суде выяснились следующие подробности. Молодожены Григорий и Светлана Молоковы жили в одной двухкомнатной квартире с родителями Григория. Григорий попивал и зачастую приходил с работы домой пьяный и еще приводил собутыльников – слесарей со своего станкостроительного завода. Мать неоднократно грозила выгнать его за это из дома, отправить в милицию на пятнадцать суток и так далее. Невестка молчала, терпела пьянство мужа, хотя, конечно, и ей это было не по нраву. Однажды Григорий, как обычно, пришел домой после работы уже под мухой, и тут еще, где-то в десятом часу, к нему в гости завалился его приятель с бутылкой водки. Пить сели на кухне, молодая жена посидела с ними да и ушла спать, а родители уже спали в своей комнате. Приятели же засиделись за бутылкой за полночь, пока всю не допили, и тут Григорий предложил своему приятелю остаться у него ночевать – мол, куда ты попрешься ночью выпивши, в метро милиция не пустит. А где же спать, когда в комнате у новобрачных одна койка? Решили таким образом: Светлану, молодую жену, отодвинули к стеночке, муж лег рядом с ней, а приятель, одетый, – с краю. Уснули. Часа через два Григорий проснулся, желание взыграло в нем, и он полез к своей жене. Но она, конечно, ни в какую. «Ты что, – говорит, – с ума спятил, тут человек посторонний, остынь!» А Григорий настаивает: «Хочу, мол, и все тут». А Светлана сопротивляется: «Нет, я так не могу, при посторонних-то!» Тут приятель проснулся. «Что за шум?» – спрашивает. «Да вот, – говорит ему Григорий. – Родная жена не дает! Представляешь?!» «Как это – не дает, – говорит приятель, – по какому праву?» «А ну держи ее! – говорит Григорий. – Действительно!» Стали они вдвоем Светлану скручивать, приятель Григория ее за руки держит, Григорий внизу ловчится, а Светлана орет, брыкается и каким-то образом удирает от них в комнату к свекрови. А та ей говорит: «Долго ты еще будешь терпеть это безобразие? Они тебя насильничали, беги в милицию и заяви, что они тебя насильничали». То есть против своего же сына настропалила невестку, так осточертели ей пьянки сына. Ну, и Светлана, взбешенная, побежала, как была распатланная и в синяках, в милицию и заявила.
И Григорий за попытку изнасилования собственной жены получил семь лет, а его приятель – за хулиганство пятнадцать суток.
Ну и последняя история просто уникальная, я ее приберегла под финал главы.
Как говорится, жили-были муж с женой. Только он любил ее чрезмерно и ревновал безумно. Куда бы ни посылали его в командировки – а он был модным архитектором, – повсюду возил с собой жену, даже на три дня не оставлял одну в Москве. Она брала отпуск на своей работе и ездила с ним в командировки. И так прошло несколько лет.
И однажды она ему сказала перед очередной его командировкой:
– Послушай, мы уже шесть лет вместе живем, дочке уже три года, а ты меня все ревнуешь, как безумный мальчишка. Я же тебя люблю, я даю тебе честное слово, дочкой клянусь, что не изменю тебе. Позволь мне остаться дома, я устала таскаться за тобой в командировки.
– Хорошо, – говорит он. – Ты меня действительно любишь?
– Да. Очень.
– Докажи это. Я могу тебя оставить, но при условии, если я тебе туда, на влагалище, надену замок.
– Как это? – изумилась она.
– А так. Прокалывают же женщинам уши – и ничего. Вот я куплю крохотный замочек, самый маленький для чемоданов, мы проколем тебе губы влагалища и оденем замочек, и ключи я увезу с собой в командировку. Тогда я поверю, что ты меня любишь и не изменяешь.
И что вы думаете? Женщина согласилась. Муж купил маленький замок, накалил толстую иглу, проколол этой иглой губы ее влагалища, запер их на замочек и уехал с ключиком в командировку.
