Ирина Щеглова - Йоха
– Пойдешь к Йохе в крестные? – спрашиваю.
– Неужели! – Наташка радуется, глаза оживают.
– Трудно сказать наверняка, но я стараюсь уговорить его. – Живая Наташка гневается. Мгновенно меняется все ее радостное, трансформируясь в укор:
– Пока каждый из них не дойдет сам, ничего объяснить невозможно! Бесполезно! – Она почти кричит.
– Знаете, ребята, мне почему-то кажется, что конец света отменили, – неизвестно чему улыбаясь, сообщает Сенька.
Мы спускаемся в метро…
На пасхальной неделе Наташка с Юркой зачали сына. Он родился в первых числах двухтысячного года.
Глава 69. Йоха. Рассуждения
Сказать, что я не христианин, я не могу. Сказать, что я ортодокс, я тоже не могу. Я не считаю Иисуса Богом, но я считаю, что это был необыкновенный человек, и он прошел свой путь чисто.
Отношения с Богом, мне кажется, это очень интимные отношения, как с отцом. Даже матери я не смог бы сказать того, что хотел бы сказать отцу.
Когда я прихожу в церковь, я не вижу там Бога. Бог и религия – это вообще разные понятия, поэтому институт церкви я считаю для себя не только ненужным, но в чем-то даже вредным.
Глава 70. Встреча…
Шел по берегу человек, шел, вроде бы, куда глаза глядят. Легко ступали его ноги в сандалиях из ремешков кожи; ветер развевал его плащ, путал его темные волосы, и человек улыбался встречному ветру.
Казалось, ноги его не вязнут в прибрежном песке; казалось, что парит его худощавая фигура над землей, и полотно одежд, просвечиваемое солнцем, создавало иллюзию полета большой птицы с широкими крыльями.
Шимон-рыбак стоял в своей лодке, причаленной недалеко от берега, и, открыв рот, смотрел на незнакомца: «О, Бог мой! Какая жара! Люди летают в солнечном мареве…». Он оборвал себя на этой мысли и наклонился к корзинам с рыбой. Но что-то помешало ему заняться привычной работой… Шимон поднял голову.
Незнакомец стоял у самой кромки воды так, что ленивые волны лизали его сандалии. Он стоял и смотрел прямо на Шимона и улыбался.
Непонятно почему от этой улыбки Шимону стало очень приятно, блаженная прохлада разлилась по его телу, исчезли болезненные искорки перед глазами. Рыбак выпрямился, улыбнулся прохожему и махнул ему рукой, в знак приветствия, чего раньше за ним никогда не водилось; Шимон считал себя суровым человеком.
Незнакомец тем временем, отвязал сандалии, скинул плащ и вошел в воду, намочив подол хитона. Он продолжал улыбаться, и теперь вроде бы какая-то ниточка соединила двоих – на берегу и в лодке.
– Погоди! – крикнул Шимон, – я сейчас подойду поближе. – Он выпрыгнул из лодки в воду, обернулся на незнакомца, боясь, что тот исчезнет, и сам удивился своей поспешности. Прохожий стоял за спиной Шимона, рукой придерживая мокрую ткань одежды.
– Мир тебе, рыбак, – промолвил он.
Шимон суетливо вытер ладони о свои бока и робко протянул руки к незнакомцу:
– Мир тебе, прохожий, – робко ответил Шимон.
Незнакомец пожал обе протянутые руки, кивнул на корзины с уловом:
– Давай, я помогу тебе.
– Шимон затряс головой:
– Скоро вернется мой брат… не трудись. – А сам все продолжал всматриваться в лицо удивительного прохожего. Что так притягивало его? Взгляд: открытый, ненапряженный; казалось это Шимону, или так и было на самом деле, но от незнакомца веяло такой спокойной и всеобъемлющей добротой, что Шимону даже жутко становилось.
Незнакомец легко рассмеялся на этот изучающий взгляд:
– Как тебя зовут, рыбак? – с интересом спросил он.
– Шимон, – быстро ответил Шимон, – а вот и брат мой бежит – Андрей, (–зачастил он. Прохожий обернулся.
По берегу бежал подросток, лет пятнадцати, в одной только набедренной повязке. Он издали увидел лодку и двух мужчин рядом с ней, на бегу стал взмахивать руками и кричать:
– Шимон! Шимон!
Шимон смотрел на брата из-под ладони, прижатой ко лбу. Тот подскочил к воде запыхавшийся, и хотел продолжить бег так же стремительно, но не удержался и плюхнулся в воду, поднял тучу брызг, встал поспешно и пошел, широко шагая, разворачиваясь всем телом, чтобы скорее приблизится к брату.
– Куда ты так спешишь? – сурово спросил его Шимон, нахмурив брови, но в глазах его и в уголках губ таилась усмешка: добрая, отеческая, и Андрей видел это.
– Я хотел помочь тебе, – часто вдыхая и выдыхая воздух, ответил Андрей, бросая быстрые взгляды на незнакомого мужчину, стоявшего рядом с братом.
– Мир тебе, Андрей, брат Шимона, – приветствовал его незнакомец.
Андрей опять посмотрел на брата, убедился в том, что тот спокоен, и даже как будто доволен; тогда Андрей наклонил голову и прошептал:
– Мир тебе… Шимон, подавай мне корзины, я буду носить на берег, – тут же обратился он к брату.
Шимон взялся обеими руками за край лодки и перекинул свое коренастое тело через борт. Он поднял одну из корзин, наполненных рыбой, и аккуратно подал ее на руки к Андрею. Андрей подхватил корзину, ловко пристроил ее себе на голову и, придерживая ее с обеих сторон, побрел к берегу.
Незнакомец поднял голову и посмотрел на ожидающего Шимона:
– Дай и мне, – он протянул руки. Шимон подумал, потом как-то медленно, словно сомневаясь, поднял со дна лодки вторую корзину, подержал ее на весу:
– Стань спиной, так легче брать, – посоветовал он.
– Ничего, я удержу, – заверил тот и принял тяжелую корзину. Так же, как Андрей, поставил ее на голову.
– Давай, я донесу, – предложил вернувшийся Андрей.
– Нет, нет, бери следующую, эту – я сам, – и незнакомец пошел к берегу.
Шимон вытащил из лодки последнюю корзину и пошел с ней следом за странным помощником. Андрей покрутил головой, остановил взгляд на брате и с шумом и брызгами, кинулся к нему, помогать.
– Иди, иди, – проворчал Шимон, – не брызгай…
Они вышли на берег по очереди: сначала прохожий, потом Шимон, и наконец Андрей, который еще несколько раз окунулся с хохотом, и только после этого выскочил, мокрый и взъерошенный.
Мужчины на берегу аккуратно сняли с голов корзины и поставили их рядом с первой, принесенной Андреем.
– Я! Я разведу огонь! – крикнул Андрей.
– Давай, давай, – усмехнулся Шимон… Двое старших сели на песок у корзин с уловом, а младший побежал по берегу к зарослям кустарника, чтобы набрать сухих веток для костра.
– Издалека идешь? – спросил Шимон у гостя.
– Издалека.., – ответил незнакомец.
– А-а.., – протянул Шимон.
Андрей вернулся с охапкой сухого хвороста, разложил костерок, ловко поджег его, потом взял верхнюю рыбину из ближайшей к нему корзины и принялся ее чистить. Изредка он поглядывал на брата, но Шимон, казалось, не замечал его действий, а значит – одобрял их. Андрей принялся за другую рыбину.
– А сейчас куда? – опять спросил Шимон. Незнакомец пожал плечами и кротко улыбнулся.
– Не знаешь? Ты бродяга, что ли? – насторожился Шимон, – вроде, не похож…
– Разве бродяга не человек? – удивился незнакомец.
– Стало быть, работу ищешь? – поинтересовался Шимон.
– Зачем ее искать, работа сама нас находит.
– Так-то оно так, но… – Шимон посмотрел на брата, тот чистил третью рыбину. Шимон крякнул.
Костерок прогорел, угли были – в самый раз и Андрей аккуратно разложил на них подготовленную рыбу. Вкусный запах жареного защекотал ноздри.
– А зовут-то тебя как? – решился спросить Шимон.
– Ешуа, – ответил путник.
– Гм, Ешуа.., – повторил Шимон, – отужинай с нами, Ешуа, – пригласил он.
– Благодарю тебя, Шимон. Я голоден, твой ужин как раз вовремя.
– А давно ты ел? – неожиданно спросил Андрей. И Шимон понял, что так удивляет его в Ешуа – матовая прозрачность его кожи и огромные, блестящие глаза, такое бывает только с очень праведными людьми, когда они постятся…
– Сорок дней, – просто сказал Ешуа.
– Сорок дней? – переспросил Шимон.
– Да.
– Шимон поверил почему-то сразу, но:
– Как же ты жив до сих пор? – удивился он.
– Не хлебом единым жив человек.
– Ты ученый человек, или один из этих, которые во всем себе отказывают?
Ешуа встряхнул головой и легко рассмеялся.
– Рыба готова! – сообщил Андрей, ловко, двумя палочками вытаскивая запеченную рыбу и раскладывая ее, за неимением посуды, на листьях дикого винограда.
Шимон принял из рук Андрея первую порцию и с легким поклоном передал ее гостю. Тот кивнул, осторожно взял горячую рыбу и стал ждать, пока хозяин не примется есть первым. Андрей, тем временем, подал брату следующую порцию и, сидя на корточках возле оставшейся своей доли, тоже ждал. Шимон медленно, с достоинством развязал узелок с хлебом, достал лепешку, аккуратно разломил ее на три части и подал сотрапезникам.
Посидели наклонив головы, каждый прошептал благодарственную молитву. Потом Шимон начал есть, Ешуа с Андреем последовали его примеру. Андрей ел быстро, он всегда торопился; сейчас он тоже закончил трапезу первым, глянул на сосредоточенно жующего брата, на Иешуа, который наслаждался каждым кусочком пищи, словно ел не обыкновенную рыбу и хлеб, а манну небесную…
