Ирина Щеглова - Йоха
– Во многой мудрости есть многая печали… Но мир, действительно устроен идеально.
Постулат от Влады:
Женщина отличается от мужчины тем, что у нее есть матка.
Глава 64. Из бесед с мастером
– Иван, я читал твою контрольную работу. Ты очень хорошо усвоил предложенную тему, но! Ученичество – это тупик! Посмотри: у тебя сплошные цитаты из Станиславского, меня, еще кого-то… Налепил себе иконок и молишься им! А ты? Сам-то ты где?
Мастер – кумир всего курса, тот, кому все заглядывают в рот и ловят каждое слово… Стоп, стоп… Ты где-то ошибся опять, Йоха. Свое должно быть, свое! Ученичество… Странное понятие. Разве плохо быть учеником? Базовые знания – да, безусловно! Но вечное заискивание и подражание, и пускание слюны перед портретом – нет! Ошибка уже в том, что я спрашиваю, а не ищу ответа в себе.
Дело! Дело надобно делать, голубчик!
Кто это сказал?
По ночам Йохе снился странный сон: он ставил «Гамлета» и показывал спектакль английской королеве – старушке в пенсне и платье елизаветинских времен.
– Дайте мне по морде! Я сразу стану умным, на меня снизойдет просветление. И я, потрясенный, создам! Я создам.
Глава 65. Бред с попугаем
– Повернись! Так… Теперь, так… Да – а…
Йоха заволновался. Он стоял, втянув голову в плечи, и чувствовал себя полным идиотом. Со стороны он себя видеть не мог, поэтому не представлял, как он сейчас выглядит. Немой вопрос застыл в его взгляде, обращенном к Антону. Наконец, Антон успокаивающе похлопал его по плечу и разрешил снять концертный фрак.
– Будешь в белой рубашке и брюках. Бабочку добавим и все. А фрак я сам надену.
– Плохо? – робко спросил Йоха.
– Видишь ли, фрак несколько меньшего размера, но большего роста.
– А…
И Йоха пошел в гримерку, переодеваться.
Постановка «Маэстро Фокуса» шла полным ходом. Йоха быстро вырос из роли попугая, до роли собственно Маэстро. Йохе приходилось нелегко. Театр детский, актеры, в большинстве, школьники; сценарии – бездарные, включая последний; между собой спектакль прозвали «Бред с попугаем». Что поделаешь…
Йоха лазал по лестницам, произносил дурацкие фразы, совершал глупые поступки. Играл. Даже ездил на гастроли с театром в город Глазов. О существовании этого города он узнал только тогда, когда труппа туда приехала на фестиваль детских и юношеских театров. «Бред с попугаем» имел успех. Но на этом сценическая карьера Йохи и закончилась. Какая-то из околотеатральных дам распорядилась Йоху из труппы убрать, возраст…
Они танцуют рэп и чем-то пудрят носы, они не такие, как мы, – грустно напевал Йоха себе под нос, глядя на резвящихся малолетних «коллег». Его уже не заводили дискотеки, просто Антон попросил подежурить…
С Антоном – руководителем и режиссером, остались друзьями.
Я буду делать свой театр, – решил Йоха.
Глава 66. О душе
Жажда жизни, неуемная, ни с чем не сравнимая… Есть люди, которые живут просто: день прошел, и ладно. Они забывают о том, что живы. Равнодушны они к себе, что ли? Может и так.
А здесь иногда накроет, думаешь: «Все, аллес! Больше не могу!». А потом отпустит… Интересно, что дальше?
Загадочные русские души! Хотя, почему только русские? В каждой душе своя загадочность.
Время собирать камни…
Делай, что можешь, выживай!
Я и выживаю, выживаю…
Иногда мне кажется, что я держу на своих плечах весь мир. Стоит чему-либо измениться в моей жизни в лучшую сторону, как кому-то станет хуже. Я этого боюсь. Поэтому не прошу для себя ничего. Живу, и ладно.
Балансирую на тонком рубеже нищеты. Давно. Много лет.
Не упасть, не сломаться! Но разве это – благодаря мне? Моему умению выживать? Просто Господь почему-то дает мне эту возможность.
Богатый человек, он черствее. Он многого не понимает.
Нищий тоже не понимает. Обоим некогда.
Богатый работает, вкладывает, потребляет, содержит…
Нищий страдает, просит, существует, завидует…
И оба суетятся, и оба несчастны, каждый по-своему.
Нельзя сказать, что один из них умнее, другой глупее, или, что у них были разные предпосылки, судьба, окружение, воспитание… Отнюдь.
Все непредсказуемо. Что-то есть в нас такое, что в одном случае делает нас рабами, а в другом – господами. И это перетекание из одного состояния в другое и создает великий рисунок жизни.
Глава 67. Суицид
Юрка. – Я больше не могу жить дома!
Наташа. – Так уйди!
Ю. – Я должен съехать?
Н. – Съезжай!
Ю. – Хорошо, я съеду.
Н. – Сколько можно об одном и том же?!
Ю. – Тебе все это не интересно?
Н. – Как ты думаешь, может быть интересно слушать одно и то же в течение нескольких месяцев? Если у тебя проблема, то ее необходимо решать! Если ты мужчина, то совершай мужские поступки! Тебе нужны деньги? Зарабатывай! Тебе нужна квартира? Сними! Сделай хоть что-нибудь, но прекрати наконец изводить меня!
Ю. – Разве я прошу тебя о чем-то?
Н. – Вы все, все! Я высосана вами, я ничего не могу! Это шантаж!
Ю. – Я…
Н. – Послушай, давай останемся друзьями. Я буду помогать тебе, выслушивать тебя… Все, что угодно! Но я не могу любить тебя, не видя в тебе мужчину! Я не хочу мальчика, неспособного постоять ни за себя, ни за меня!
Ю. – Ты хочешь, чтобы я ушел?
Н. – Да, сейчас тебе лучше уйти.
Ю. – Я позвоню?
Н. – Позже, дай мне вздохнуть…
Наташа – Чего вы все от меня хотите?
Юрка – Я не виноват…
Н. – Никто не виноват.
Ю. – Я хотел поговорить..
Н. – Говори!
Ю. – В следующий раз, потом, как-нибудь… прости… пока!
Юрка. – Алло! Мама! Мне плохо! Приезжай! Да! Цитрамон и еще какая-то дрянь… Мама!
Наташа. – Юру можно?
Мама. – Как у тебя дела?
Н. – Хорошо. Юру позовите, пожалуйста!
М. – А его нет.
Н. – Хорошо, я перезвоню, позже…
М. – Он в больнице.
Н. – Где?
М. – В больнице скорой помощи. Он отравился.
Н. – Что же Вы молчали!
М. – Не до того было…
Глава 68. Телефонный разговор
Влада. – Какой у него диагноз?
Наташа. – Суицид!
Вл. – Значит…
Н. – Значит – «Кащенка» и соответствующая запись…
Вл. – Зато в армию…
Н. – И не только! Мама постарается! Уж она-то, небось, принесла все записки, рассказала врачам жуткую историю, дабы все прониклись ее трагедией…
Вл. – Ему теперь нужно отмазываться; сказать, что было плохо, болела голова целый день, ничего не ел, был на занятиях; вечером выпил несколько таблеток, не помогло, позвонил матери…
Н. – Да, да, да! Я еще просила Федора, чтоб он поговорил с его матерью. Он человек здравомыслящий, может быть, убедит…
Вл. – У меня была такая же мысль. Но не думаю, что меня кто-то послушает. Мужчина убедительнее, особенно в данном случае.
Н. – Я сегодня поеду, отвезу сигарет…
Вл. – Андрей тоже едет, вы наверняка увидитесь.
Н. – Я ему вчера все высказала. Он звонил…
Вл. – И что он?
Н. – Ничего…
Глава 68. Конец света отменяется
Стекло бликовало. Четвертый этаж, и за каждым проемом в стене – чья-то судьба. Сколько их? Ничего не видно. Вот кто-то появился в третьем окне, мы машем руками, там тоже машут… Он? Неважно! Пусть все болящие выглянут и будут думать, что мы – к ним. Мы рады разделить с ними этот весенний вечер, который стал для них следующим, или первым.
Во втором крайнем окне начинает мигать свет, но на окне жалюзи, кто там?
Он пытается привлечь внимание. Это наш условный сигнал. Смотрите, смотрите, он показывает лист бумаги! Наверно, хочет написать ответ! – Бледная Наташка с измученными глазами. «Пришла, все-таки, – думаю я. – Конечно! Она бы не смогла не прийти! Обидно, до слез обидно: сколь велика ты – глупость человеческая! Зачем сейчас искать виноватых? Уже не важно!»
Лишь коротенькая записка: «Ребята, простите меня, я больше не буду! Спасибо, что вы у меня есть!»
Мы идем по вечерним улицам. А Наташка все говорит, говорит: о слепоте его родителей, об инфантильности, о подлости… «Как ей больно», – думаю я, и еще: «Слава Богу, что он жив!»
– Не осудить, никого не осудить! Не могу, даже если бы хотела. Слабые ломаются первыми. Мы – сильные, значит, можем помочь, уберечь от самого страшного.
– У меня здесь все выгорело! – Наташка прижимает руку к груди. – Это шантаж!
– Милая, хорошо, что Господь милостив к нам – бедным заблудившимся детям. Просто, произошло еще одно чудо! Обыкновенное чудо…
– Нам нужно научится любить и беречь друг друга просто так, – тихо говорит Сенька, – это так естественно!
Лицо живого человека в окне, где не поднимаются жалюзи. Живого человека! И здание морга возле входа на территорию больницы…
– Федор хочет креститься, – лицо Наташки светлеет. – Я так рада была, когда узнала. Надо же, дозрел! «Мы все идем одной дорогой», – думаю я.
– Пойдешь к Йохе в крестные? – спрашиваю.
