Игорь Белисов - Скорпионья сага. Cкорпион cамки
Ведь тогда, в поезде, мы целовались – и только.
Да, ждала большего. Чего? Того самого. О чем мечтает всякая девушка. С той поры как осознает двуполость мира, и особенно, как почувствует себя женщиной.
Насчет последнего, приврала. Женщиной я пока не стала. В том смысле, о котором подружки то и дело активно сплетничали, чем хвалились, чему завидовали, над чем потешались, о чем сквернословили и распространялись в самых сальных подробностях. Секс… Это популярное развлечение оставалось для меня таинственном словом. Колючим и сладким. Простым и непостижимым. Бурная жизнь общаги все чаще мне намекала на задержку в моем развитии.
Анюта, к примеру, давно с парнями спала. Периодически мне приходилось ночевать у знакомых, а наутро видеть ее довольный румянец и задорные лучики глаз. Рассказывали, будто однажды моя подруга отдалась за губную помаду. Хорошая косметика в то время стоила жуткие деньги. В общаге, помимо своих, жили студенты из дружественных стран. Многие промышляли фарцовкой. Анюта и впрямь красила губы иностранной помадой.
Я не верила россказням. Мало чего болтают. Смущало другое: ни у Анюты, ни у прочих, не было постоянного парня. Вот и мама внушала, провожая меня в столицу: «Будь с мужчинами осторожна. Им от тебя нужно только одно»…
Тем не менее, в кругу моих сверстниц считалось нормой утратить невинность еще в школьные годы. Наверное, треп. Однако не имевшие сексуального опыта становились мишенями для едких насмешек. Если бы я призналась, что на втором курсе всё еще остаюсь девственницей, меня бы точно сочли ущербной.
Странно, я не испытывала потребности именно в сексе. Хотелось близости. Да. Но не абы с кем. Наконец-то в моей жизни появился единственный человек, с кем я могла бы попытаться преодолеть отчуждение. Сладулька… Он все медлил. Не знаю, возможно, робел. Пришлось мне взять инициативу в свои руки.
Сейчас я уверена: между нами возникла любовь.
Но той далекой весной я, дуреха, готовилась к сексу.
Вот что я вычитала в Анютиной книге накануне решающего испытания…
СКОРПИОН – признанный властелин сексуальной энергии. Под этим знаком рождаются самые сексуальные личности. Символизирует змея-искусителя, толкнувшего человека на путь познания в неведомый дивный мир.
Секс для Скорпиона – средство постижения жизни, ее преодоления и власти над ней. Партнера он изучает с головы до пят и проникает в самые затаенные закоулки души. Животные инстинкты в нем сильны чрезвычайно. Он ищет того, кто способен разделить его страсть. Если объект не соответствует желаемому, Скорпион бывает жесто́к, доводя обладание до грани насилия.
Натура двойственная, Скорпион как никто разделяет секс и любовь. В то же время, секс без любви для него невозможен. Он тонко чувствует фальшь, и малейшая неискренность его ранит. Слияние тел без слияния душ скорпиону претит. Занятие сексом для него тождественно растворению в любви, и если уж это случилось, он отдает себя без остатка.
Ночь со скорпионом – незабываемое событие, стоящее того, чтоб его пережить…
Мы остались вдвоем. Анюта ушла, многозначительно вращая глазами. На столе – опустошенная бутылка шампанского. Крошки торта. Посуда из столовки. Электрочайник с оплавленным шнуром.
И его руки, переплетенные, хрустящие пальцами.
Не представляла, что делать, куда себя деть, как вести. Мысли путались. Тело стало ватным и влажным. В груди громыхало, сбивая дыхание, толкая горло, отдаваясь в висках.
Его ладони разомкнулись и оперлись о стол.
Через откинутую фрамугу с прохладцей гулял сквозняк. Слышались голоса. Люди, птицы, автобусы, город. Все слишком явно, неприкрыто, еще не ночь, подумала я. Подняла глаза.
Он стоял совсем рядом.
Начал говорить мне, шептать. Какие-то слова. Я слышала всё, но не осознавала. Просто набор звуков. Я понимала, эти звуки пытаются меня приласкать, но так напряглась, что умом оглохла. Коснулся, схватил, сжал. Я сделала то же самое. Губы, скользкие, жаркие. Накурился, до горечи. Вместе поднялись, балансируя, кренясь, легли на кровать, распластались, завозились, заползали. Его руки меня ощупывали, мяли, тискали. Я, как могла, поддавалась, ничему не препятствуя. Одежда вросла, не желала отлипнуть. Он торопился, грубел, что-то треснуло, отлетело, шлепнуло. Запа́хло им, запа́хло мной, перемешалось, полезло в нос, проникло в мозг, заволокло, накрыло хмелем. Он извивался, переползал, дышал, сопел, лизал, елозил, и все что-то делал, что-то пытался, что-то прилаживал…
И вдруг отвалился прочь.
Я не сразу поняла, что случилось. Только почувствовала, как окатил и проник внутрь меня холод. Сжала ноги. Нащупала край одеяла. Наконец-то очнулась.
Увидала его голую спину.
Осторожно дотронулась. Он передернул плечами. Только теперь до меня дошли весь ужас и стыд. Всё, всё, что происходило до этого момента, сулило позор… Я расклеила губы:
– Ты в первый раз… в постели… с женщиной?..
Он молчал. Словно решал трудную задачу, прежде чем выдавил простое «да»…
– И у меня никого не было…
Опять молчанка. Долгие секунды. Возможно, минуты. И – сиплое «прости»…
Неужели, оно? Разочарование. Случалось со мной. Так долго ждать, искать, готовиться – и ничего, ноль. Второй курс. Анюта. Девчонки со своими историями. Мама с дурацким опасением за неизвестно что. И еще эта книжка, пропади она пропадом, «Звезды судьбы»: самый сексуальный знак, незабываемая ночь… Какой бред…
А может, дело во мне?
От одной только мысли, что я могла его чем-нибудь в себе отвратить, по всему телу заплясали дождем ледяные иголки. Я закуталась в одеяло. Легче не становилось. Прилило к лицу. Затуманилось и померкло. Еще немного, и я разрыдаюсь.
Он лежал неприкрыт. Я видела родинки, озябшую кожу. Он живой, настоящий. И так одинок. Как и я, как и все. Неужели мы зря друг к другу приблизились, и придется расстаться? Неужели все упирается только в секс?
– Давай, просто прижмемся…
Повернулся. Мы обнялись. Пригрелись, приклеились. Как это славно – ни к чему не принуждать себя, просто быть вместе. Ткнулись губами. Слепо, интуитивно. Он вдруг зажегся и запылал, быстро налился упругой силой и нежностью. Я почувствовала, что куда-то плыву, уплываю, теряя рассудок.
Он стал моим.
Ну а секс? Ничего особенного. Всего лишь немного больно.
Счастливые часов не замечают. Я в этом убедилась на собственном опыте. Каждая встреча пролетала мгновенно, затем вприпрыжку неслась пустая неделя – и очередное свидание перелистывало календарь.
Я не заметила, как миновал год.
Обычно мы встречались с ним в центре. Он снисходительно показывал мне столицу. Домой не приглашал. Я не набивалась. Мотали километры, попутно целуясь. Нацеловавшись до нетерпения, ехали ко мне.
В общаге он быстро освоился. Анюта предложила сделать еще один ключ. У нее с Кешей, как она ни старалась, ничего не сложилось, и она чрезмерно теперь радовалась за нас. Нет-нет, да заглядывали другие девчонки с надуманным поводом чисто бабьего любопытства: «Ну, как он?». В их глазах искрила черная зависть. Я подпускала туману: «Словами не передать!».
Все было хорошо. Пока я не обнаружила, что наша идиллия что-то перестает мне нравиться. Свидания повторялись стабильно, как под копирку. Копии выходили все бледней. Впервые меня кольнула легкая паника: «Неужели, это – всё? Быть не может!». Я поделилась со Сладулькой. Он, как всегда, улыбнулся: «У нас есть любовь. Разве для счастья нужно что-то еще?».
Понимаю, необременительный досуг его устраивал. Мне же все чаще мнилось, наша романтика небесконечна. Сладулька был моим первым любовным опытом, но я словно знала врожденным знанием женщины: если он не созреет для более серьезных отношений, я его потеряю. Во мне вызревало неблагополучие. Настроение меркло, расстроился сон, пропал аппетит. Чувствовала, как уходят из меня силы. Вот и Анюта обеспокоилась, что я раньше цвела, а теперь на глазах сохну.
Замечал ли он мое состояние? Не знаю. Сам-то он выглядел вполне счастливо. А время шло. Мы уже год как встречались, регулярно занимались сногсшибательным сексом, он разглагольствовал о любви, но ничего менять, похоже, не собирался.
3
– Так дальше продолжаться не может, надо что-то решать!
Эти слова вырвались из меня внезапно. Мы в очередной раз гуляли. И вдруг я отчаянно крикнула. Мне показалось, оглянулся весь город.
В самом центре застыл он.
Его глаза почернели, зрачки страшно расширились, и там, в глубине, в затаенности, я видела отражение моего собственного тупика. Неожиданность и готовность. Доступность и отчужденность. Хроническое вожделение и привычная уже скука. Тепло любви и остывающий пепел перегоревшего притяжения. Бесконечная преданность и острое нежелание оказаться жертвой. Вокруг шипело, ревело, повизгивало, трепетало, слепило. Пешеходы, машины, блики, ватные облака, ярко-синее небо. Все двигалось, перемещалось, само по себе и куда-то толкая нас.
