Владимир Гурвич - Баловень судьбы
Рассказать ли ей о разговоре с Таракановым? По крайней мере, не сейчас. Я сам попробую кое в чем разобраться.
– Я обязательно последую вашему совету.
– Спасибо. – Анастасия встала. – Я приготовила вам обед. Извините, что оставляю вас есть одного, но мне надо идти.
Она встала и направилась к выходу.
В офисе компании все было по-прежнему. Кондиционеры разносили по помещениям прохладный воздух, делая в них нахождение весьма приятным. И все же я не мог отделаться от ощущения, что в коридорах и кабинетах таится какая-то напряженность.
Секретарша откровенно обрадовалась моему появлению, словно я привез из поездки ей дорогой подарок. Я сел за стол, она встала по другую его сторону в ожидании распоряжений.
– Что-нибудь произошло за время моего отсутствия? – спросил я. По ее лицу я понял, что произошло. Говорите, я же вижу.
Она вдруг ответила мне шепотом.
– Ходят слухи, что пришла телеграмма от немцев по поводу закупки оборудования. Но никто точно ничего не знает.
– Это все?
На лице женщины я прочитал ответ: «А разве этого мало?».
– Пригласите мне Гессена, – сказал я. – Хотя не надо, я сам к нему пойду.
Учитывая наш последний разговор, я решил, что не стоит лишний раз разыгрывать из себя начальника. Вот когда я им стану… Иногда я ей богу начинаю жалеть, что этого никогда так и не случится.
Я постучал в дверь кабинета Гессена. Тот пригласил войти. Но когда он увидел, что за персона пожаловала к нему, то явно пожалел, что поступил столь опрометчиво.
– Здравствуете, Генрих Оскарович, как тут у нас дела?
– Все в порядке, – не сказал, а процедил он.
– А мне кажется, что не совсем. На прииске жалуются, что вы их забросили, не кажетесь туда. А у них к вам есть вопросы.
– Сидоренко регулярно бывает на совещаниях.
– Не мне вам говорить, что не все вопросы можно решить в кабинете. Иногда надо выехать и на пленэр. Там многое выглядит по-иному.
– Послушайте, я бы попросил вас не учить меня. Я сам знаю, когда и куда мне надо ехать.
– Не спорю. Но я еще слышал о том, что немцы прислали телеграмму, просят предварительного подтверждения нашего намерения заключить с ними сделку.
В брошенном Гессене на меня взгляде явно читался вопрос: и откуда этому хлыщу об этом известно? Я с напряжением ждал, будет ли он отрицать факт получения телеграммы. Однако у него хватило ума этого не делать.
– Да, получил и уже готовлю ответ.
– А вам не кажется, что такой важный вопрос следовало бы обсудить на правление, ведь от него в немалой степени зависит, как станет развиваться компания.
– Моих полномочий достаточно, чтобы я один принял бы решение.
– А можно узнать, какое решение вы приняли?
Гессен явно раздумывал, как ему вести себя в этой щекотливой ситуации. Весь его вид просто вопил о том, что меньше всего на свете ему хочется говорить со мной на эту тему.
– Послушайте, Генрих Оскарович, совсем скоро я стану владельцем компании, и я не могу оставаться в неведение относительно принимаемых вами решений. Поэтому я настоятельно прошу вас, сказать, что вы намерены предпринять, – усилил я давление.
Чтобы не выдать свое раздражение моей настойчивости, Гессен плотно сжал губы.
– Я жду ответа, – поторопил я его.
– Послушайте, какая вам, в сущности, разница, вы же собираетесь продавать свои акции. А уверяю вас, если мы не закупим это оборудование, они лишь подорожают.
– Это мое дело, как поступить с акциями. А сейчас я хочу, чтобы вы бы известили меня о своем решение.
– В нынешней ситуации покупать такое дорогое оборудование – это просто безумие. Мы едва сводим концы с концами.
«Под вашим чутким руководством» – хотел я ему сказать, но промолчал, решив, что не стоит еще больше раздражать зверя в его логове. Несмотря на свое внешнее спокойствие, меня не покидало ощущение, что он почти на пределе своей выдержки.
– Генрих Оскарович, прошу вас, не давайте пока немцам никакого ответа. Мы должны все тщательно взвесить.
– Я уже все взвесил, – процедил Гессен.
– В таком случае я настаиваю на том, чтобы мы закупили бы это оборудование. И я запрещаю вам без моего согласия предпринимать в этом направлении любые шаги.
– А мне плевать на ваше запрещение, вам понятно! – вдруг закричал Гессен. Плотина, препятствующая выходу потока эмоций, наконец, не выдержала, и ничем не сдерживаемая больше ярость полилась из него. – Уходите из моего кабинета!
Я встал.
– Мне кажется, что вы совершаете роковую ошибку, – как можно спокойней сказал я. – Я бы на вашем месте тщательно все взвесил, прежде чем принимать окончательное решение. Я говорю не только об этой сделке.
Стараясь не потерять достоинства, я вышел из кабинета Гессена и вернулся в свой. Я сел за стол. Хотя я пытался сохранять спокойствие, на самом деле все внутри меня вибрировало от возбуждения. Честно говоря, я не ожидал, что у нас с Гессеном получится такой жаркий спор. Оно понятно, что когда мы конфликтуем с главным инженером, с ним просто по другому невозможно себя вести, из него чувства так и прут. Но уравновешенный Гессен… Даже не понятно, что это вдруг с ним.
Внезапно я остановил бесконтрольный поток своих мыслей и попытался сосредоточиться. Во время разговора с Гессеном он произнес какую-то фраза, которая заставила меня в тот момент насторожиться. Но это было мимолетное ощущение, словно пролет рядом с ухом шмеля. Но сейчас я пытался мысленно вернуть то мгновение, дабы понять, что же меня обеспокоило. Но промчавшись несколько минут, я так и не сумел вспомнить.
Я решил не терзать себя больше, может быть, потом то ощущение всплывет само собой; так бывало уже неоднократно. Сейчас же меня волновал другой вопрос: как воспрепятствовать Гессену торпедировать эту сделку? Я не настолько хорошо представлял состояние дел в компании, чтобы определить, окажется ли ей по силам выполнить такой большой контракт, однако мною владело безотчетное ощущение: все, что делает Гессен, идет ей во вред. А следовательно я должен противодействовать любым его начинаниям. Но одному мне не справиться с этой задачей, нужны союзники.
Я перебрал всех, кто способен был выполнить эту миссию. Несколько минут я колебался, но затем встал и направился в соседний кабинет.
Струганов сидел за своим столом и азартно играл в компьютер. Когда я вошел, он даже не кивнул мне головой, словно и не заметил моего появления. Хотя не заметить мой приход было совершенно невозможно.
Я сел напротив него.
– Валерий Анатольевич, у меня есть к вам важнецкий разговор.
Струганов, всем своим видом, выражая недовольство, что ему помешали, оторвал свой взгляд от монитора и перевел его на меня.
– И о чем вы хотите поговорить?
– О закупке оборудования для мебельной фабрике.
– Вот как, странная тема для нашего с вами разговора! Вот уж не знал, что она способна вас заинтересовать.
– Как видите, заинтересовала и даже весьма.
– Ну я тут причем, стратегическое развитие компании не в моей компетенции – пожал плечами главный инженер и снова его взгляд прилип к монитору.
– Да выключите вы компьютер! – вдруг взорвался я. – Это очень серьезное дело, а вы в игрушки играете, словно ребенок.
К моему удивлению Струганов послушно выключил компьютер и развернулся ко мне всем корпусом.
– Так-то оно лучше, – уже намного спокойней проговорил я. – Гессен под предлогом финансовых трудностей не хочет закупать оборудование для мебельной фабрики. А без него она долго не протянет. Вы это знаете намного лучше меня.
Струганов, подтверждая мои слова, кивнул головой.
– Действительно ли мы не можем позволить себе закупку оборудования?
– Положение, в самом деле, довольно хреновое, но если мы не купим эти линии, будет еще хреновей. Таково мое мнение. Нам предлагают уникальное оборудование, на нем можно делать практически все. Во всем крае ни у одной фабрики и близко нет ничего подобного. Если мы подсуетимся, все лучшие заказы будут наши. И годика через два, ну три все окупим сполна.
– Хорошо, а где взять деньги на закупку сейчас, коли дела идут хреново?
– Деньги есть. – Струганов посмотрел на меня, словно решая, продолжать ли ему эту тему дальше.
– Говорите, раз начали.
– Два года назад нам крупно повезло, мы получили большие заказы, намыли много золото. Образовалась большая прибыль. И Александр Михайлович решил создать гарантийный фонд на случай непредвиденных обстоятельств или, говоря проще, на черный день. И положил в один из банков пять миллиончиков зеленых. Они там спокойненько и лежат, накручивая на себя проценты.
– Интересно. И Гессен об этом знает?
– Это знают все члены правления. Теперь – вот и вы.
– Думаю, черный день если не настал, то совсем близок. И мы могли бы оплатить заказ этими деньгами. А как их извлечь из банка?
– Когда был жив Александр Михайлович, то он мог это сделать в любой момент, так как был наделен такими правами. Сейчас же использовать фонд можно только по решению Совета Директоров.
