Сеймур Алиев - Лямель и принцесса Нарла
– Кесгор не потерпит головорезов в своей длани, – сказав это, он с армией кавалерии молнией двинулся на врага. То был доблестный Аргеол со своей свитой, сумевший доказать свою личность в родном городе.
Всадники беспощадно косили врагов, превративших Кесгор в пристанище убийц.
Далагул, обратив взгляд на наступающую армию, с бешеным рёвом стал расчленять коней и наездников, не имея мысли сдаваться. Он бил вновь и вновь, даже не подозревая, что кистени его губили в последний раз. Кесгорский всадник, появившийся из ниоткуда, резким ударом разрубил голову Далагула поперёк, оставив на уродливом лице выражение изумления от своего поражения.
Битва была окончена. Те, что выжили из армии Мелзора, старались спасти свою жизнь в лесах, а не утомившаяся часть кавалерии короля Аргеола продолжила преследовать их, добивая всех до последнего. Поле битвы, расстилающееся прямо перед Заребом, сочилось багровой кровью.
Эта была великая победа. Заребцы и кесгорские всадники отстояли своё право на счастливое будущее, раз и навсегда покончив с мародёрами. Лица доселе угрюмых заребцев наконец-то озарились улыбками, и они братским объятием прижали кесгорских воинов к своей груди.
Да, была одержана значительная победа, и городу уже не грозило ничего. Но ликовать было рано. В замке всё еще шли бои, а принцесса и король Балрус находились на грани смерти. Лямель и Руан, добравшись до самых высоких покоев башни, застали королевских пленников в компании пресловутой ведьмы. Она пожирающим взглядом хищницы читала недобрые заклинания. Появление друзей ничуть не смутило Эльду, наоборот, складывалось впечатление, что она ожидала их прихода.
– Наконец-то я смогу избавиться от вас разом. Каков же рок, – зловеще рассмеялась она, – вы сами прискакали навстречу смерти.
– Прошу, не трогай их, – проронил Лямель.
– Нет, это удовольствие для Мелзора, а я займусь вами.
– Но чего же ты добьешься этим? Разве может ли что-то стоить выше человеческой жизни? Неужели власть? Неужели прислуживать этому убийце столь великая честь для тебя? Придёт время, и ты станешь ему ненужной, как те, которые с почестью приняли его, – указывая на пленников, сказал он, – и оказались здесь приговорёнными. Смотри, Эльда, взгляни на короля и принцессу и знай, что похожая участь ожидает и тебя. Предавший однажды предаст ещё раз. Для него не существует друзей, и когда иссякнет нужда в тебе, он отвернётся от тебя, как отвернулось зло, вырвавшееся из кулака Асмикраниль. Опомнись, Эльда! Не повторяй судьбу! – речь Лямеля была уверенной, ясной, но очи его мольбой просили поверить в сказанное. Впервые в жизни ведьма была заворожена, околдована юным мальчишкой, едва стоящим на ногах от усталости. Она ушла в раздумья, углубившись в прошлое, изменившее её жизнь. Перед ней стрелой пробежались жуткие моменты, Асмикраниль, загадки и пленение её народа. Спрятав воспоминания в самом глубоком углу своей памяти, она старалась вовсе не думать о былом. Мысли Эльды, проносясь по далёкому прошлому, мигом вернулись обратно, вытянув её из воспоминаний. Придя в себя, она уже со злобой прошедших лет проговорила:
– Я вполне заплатила за своё деяние, – сказав эти слова, она швырнула пламенный шар в друзей, посмевших затронуть незаживающую рану в её сердце (если, конечно, оно у неё было).
Друзья успели лишь закрыть глаза под аккомпанемент душераздирающего крика принцессы, жадно вдохнув последнюю порцию воздуха. Жгучие язычки ведьмовского огня должны были дотла испепелить беззащитных юнцов, дерзко ворвавшихся в потайные двери её сознания. Мгновение – и двух изнеможённых друзей не стало бы. Но, по мнению ожидающих своего конца юношей, смерть надвигалась довольно медленно, а может, и вовсе не надвигалась. Отважившись открыть глаза, они увидели перед собой магический щит, всем своим великолепием прикрывший их от гибели. Обернув взгляд, Руан застыл и в изумлении дёрнул Лямеля. Позади них стояла Семриаль, совсем как наяву, живая и невредимая. Скажете, как же так? Не буду долго держать вас в неизвестности и наспех расскажу то, чего мы не смогли застать. Когда Руан, открыв пузырёк, нашёл его пустым, то, не выдержав, пролил несколько слезинок. Одна из них каким-то образом упала прямо на дно флакона, тем самым рассеяв чары ведьмы. Ведь именно слеза влюблённого могла бы распутать узы чёрной магии, окутавшие нимфу. Оставив изумрудный сосуд у ступенек, друзья даже не подозревали, что вновь освободили хранительницу, обречённую на вечное заточение, ибо никто иной, кроме как Руан мог заплакать слезами любви и глубокой потери. Итак, друзья не знали всего этого, поэтому смотрели на нимфу словно на призрак, вернувшийся из другого мира. Но как была удивлена Эльда, увидев перед собой до боли знакомый щит, излучающий сияние белого рассвета. Она панически ощупала пояс и, обнаружив пропажу, впала в ещё большую ярость, направив на друзей огненную струю, угрожающую сломить защиту в пух и прах. Эльда прекрасно понимала, что её сестра ещё слишком слаба после воплощения, и её грозный вид всего лишь обман, скрывающий за собой ничтожный остаток магической силы, которая в скором времени иссякнет. К большому сожалению, ведьма была права. Защитив своих ближних, Семриаль направила все свои силы против огромной мощи.
– Уходите, щит выдержит недолго, – крикнула нимфа, пробудив друзей, глядящих на происходящее.
Быстро придя в себя, Руан не раздумывая встал перед своей возлюбленной, готовый принять весь гнев чародейки на себя. Лямель поступил точно так же. Несмотря на все просьбы Семриаль, никто даже не подумал пошатнуться с места. Сила магического щита слабела, и через полупрозрачную дугу можно было увидеть довольное лицо ведьмы. Внезапно карман Руана зашевелился, и доселе лежащий в немой спячке Фунгус, очнувшись, выглянул наружу. Там, в большом мире, оказалось не так спокойно, как в его тёплом пристанище. Прибодрившись от ужасающего зрелища, гриб начал судорожно кричать, не понимая, почему все эти людишки стоят прямо под напором огня.
– Эй вы, балбесы, бежать надо! – тряс он Руана. – Вы что, жарки́м решили стать?
Все молчали. Никто не ответил грибу, так усердно убеждающему спастись. Наконец осознав безнадёжность уговоров и скорую гибель, он соскочил с кармана и бросился бежать. На пути вниз что-то его остановило, так заманчиво блестевшее в углу разгромленных покоев. Поборов свой жуткий испуг, он, влекомый своим любопытством, всё же задержался на минуту. На полу валялись осколки разбитого зеркала. Фунгус был довольно трусливым существом, но его самовлюблённость затмевала всё на свете, даже угрозу смертельной опасности. Друзей спасать он не собирался, руководствуясь присущей ему логикой: «Зачем их спасать, если эти придурки сами, по собственному желанию, решили зажариться? А вот случай впервые полюбоваться своим отражением может выпасть не скоро». Он быстренько подобрал кусочек разбитого зеркала и с пресыщенным видом полюбовался собою, но, не увидев там рыцаря-красавца, сморщил лицо и злостно швырнул осколок в сторону. Вылетевший из маленьких ручонок обломок стекла проскользнул между щитом и адской струёй и рикошетом повернул часть огненного фонтана обратно к своей повелительнице, сразив её наповал. Наспех вызванный магический щит чудом защитил ведьму от испепеления. Иногда маленькие и незначительные вещи могут повлиять на серьёзные обстоятельства. Кто-то посчитает происшедшее случайностью, а кто-то нет. Но не в этом суть. Ведьма была повержена, друзья спасены, а Фунгус преисполнился гордостью, обзаведшись историей, о которой он рассказывал бы до скончания времён. Правда, как именно всё произошло, он так и не понял. Не поняли и спасённые друзья. Ощутив себя вне опасности, Лямель бросился освобождать Нарлу и короля, а Руан так и застыл в объятиях нимфы, боясь отпустить её хоть на секунду.
– Но как… – шептал он, зарывшись в её рыжие локоны и вдыхая долгожданный аромат возлюбленной. – Я думал… думал…
– Молчи, мой родной, – нежно прикоснувшись к его устам, сказала она, – ни слова больше. Мой спаситель, мой герой, – лаская его густую и растрёпанную шевелюру, шептала она. – Без тебя я не справилась бы, любимый.
Руан, сомкнув веки, молча утонул в ласках Семриаль, чувствуя, как беспокойная душа вновь обретает рай.
И пока хрупкая любовь тихо баюкала Руана, освобождённая принцесса кинулась к поэту, одарив его долгожданным поцелуем. А король молча стоял позади, горячо сожалея о своих деяниях.
– Лямель, я не ошиблась, поверив в тебя, – промолвила Нарла, вытирая ладони поэта от застывшей крови и золы.
– Я так сильно этого хотел… – вырвалось у него.
– Чего именно, Лямель? О Боже, какое прекрасное имя, Лямель.
– Увидеть тебя, быть близко настолько, чтобы разглядеть своё отражение в твоих глазах, слышать твоё сердцебиение, ощущать дыхание. Столь долгий путь проделал я. Из-за тебя, Нарла, из-за тебя.
