Сергей Семипядный - маленькие и неприметные-3
***
Дмитрий Подлесный, чудом не оказавшийся сбитым проносящимися мимо автомобилями, добрался-таки до обочины и присел на ограждение. Боль в груди потихоньку проходила, а вот понимания произошедшего как не было раньше, так не было и теперь. Что происходит? Сначала Лариса выводит на него церберов с автоматами, потом является к нему на встречу в сопровождении питающего к нему горячую антипатию опера Гольцова, который не замедлил приставить пушку к его затылку.
Однако затем она вышвыривает его из машины и увозит любезного его сердцу Егора Павловича Гольцова, предоставив, тем самым, ему возможность отдалить на неопределённое время переход на тюремное питание.
Что касается показаний умирающего Мышенкова, то тут и вообще без бутылки не разберёшься. Как, впрочем, и с бутылкой. Да и пить бы сегодня не следовало больше. Он вынул сигареты и подумал, что и курить бы не надо. Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт, вспомнилось ему. Умирать здоровеньким, пожалуй, даже более обидно, чем больным и немощным.
Спустя час с небольшим, Подлесный, уже перебравшийся на следующую стадию опьянения благодаря ополовиненной им бутылке водки, звонил в дверь квартиры Ларисы.
– А, вот ты где спряталась, профура! – воскликнул он, завидев появившуюся в дверном проёме журналистку. – От меня не уйдёшь.
– Ты, с понтом, уйдёшь, – усмехнулась Лариса.
Она втащила едва державшегося на ногах гостя в квартиру, препроводила его до кровати и зашвырнула в постель. Потом изнасиловала и позволила уснуть.
Пробудившийся поутру Дмитрий никак не мог понять, почему он здесь, в квартире Ларисы, а не в любом ином месте. В очередной раз пробежавшись мысленным взором по событиям вчерашнего дня, но так и не найдя ответа на мучившие его вопросы, он растолкал мирно посапывающую во сне женщину и сердито спросил:
– В чём дело? Что за фокусы? Объяснись, будь добра.
– Что тебя интересует? – сонно глянула на него Лариса и стала потягиваться.
– Почему я здесь? Почему я голый?
– Ты сам пришёл, – спокойно ответила Лариса. – А почему в голом виде, я не знаю. Может быть, тебя ограбили и раздели? Сам-то не помнишь?
Дмитрий осмотрелся и не увидел своей одежды, которая валялась на полу по другую сторону кровати и находилась вне поля его зрения. Однако у выхода из комнаты его встревоженный взгляд обнаружил одинокий ботинок.
– Вон же ботинок мой! – сказал он, несколько обрадованный данным обстоятельством.
– Вот в нём ты и пришёл. Но лучше было бы, если бы ты попросил грабителей оставить тебе не ботинок, а трусы, – поделилась своим мнением Лариса.
Дмитрий приуныл.
– Ещё вопросы есть? – спросила Лариса.
Вопросы у него, конечно, имелись, однако в какой форме и в какой последовательности их следовало задать, он, совершенно обескураженный, решить был не в состоянии.
– А диктофон? – вдруг спохватился он. – Там же была запись!
– Это которая о какой-то Ларисе?
– О какой-то? Что значит «о какой-то»? – вспылил Дмитрий.
– Но с чего ты решил, что обо мне? – Лариса приподнялась на локте и посмотрела на него удивлёнными глазами.
С чего решил, что о ней? А о ком же ещё? Хотя… Дмитрий обеими руками помассировал больную голову.
– Дать опохмелиться? – с усмешкой спросила Лариса.
– Я не опохмеляюсь, – буркнул Дмитрий.
– Ну просто так выпей пивка. Я принесу.
Спорили и выясняли отношения они, если не принимать во внимание небольшие перерывы, в течение полутора часов. Спорили бы и дольше, и с большей интенсивностью, но состояние, в котором пребывал Подлесный, не способствовало тому. Состояние его, возможно, предопределило и результат – он оказался не прав по всем основным вопросам дискуссии.
Когда же, наконец, он случайно обнаружил свою одежду, валявшуюся на полу возле кровати, то был обрадован настолько, что прекратил всяческое сопротивление до того не вполне убедительно звучавшим доводам Ларисы и покорно спросил:
– Что будем делать?
И разговор продолжился в несколько иной плоскости.
За завтраком Дмитрий вспомнил, что, бросив на пустыре, неподалёку от реки, «четвёрку» Степанищева, сделался безлошадным. После краткого обсуждения было решено, что пытаться забрать машину не следует. Лариса предложила позвонить хозяину «Жигулей» и предложить ему сделать это самому.
– Он, если его, конечно, инфаркт не выведет из строя, прибьёт меня, – заметил Дмитрий. – Он, кстати, громила под два метра ростом.
– Ты компенсируешь ему расходы. А точнее – Бояркина. Позвони им обоим, – приняла мудрое решение находчивая женщина. – В конце концов, она тоже должна нести ответственность за свои действия.
Дмитрий так и поступил, позвонив и Степанищеву, и Бояркиной с мобильного телефона Ларисы. Причём, проделал он это, по совету Ларисы, в режиме телефонограммы, избежав тем самым неприятных объяснений с потерпевшими.
Теперь предстояло решить проблему обеспечения Подлесного транспортом.
– К твоим услугам – общественный транспорт, как наземный, так и подземный, – напомнила Лариса.
– Ну уж нет! – сходу отверг это предложение Дмитрий и принялся искать более приемлемое для него решение.
После некоторых раздумий он замыслил опробовать свою практически брошенную «семёрку».
– Видел я её недели три назад, – сказал он. – Стоит по-прежнему на Бескудниковском бульваре и ржавеет. Но думаю, заведётся. И поездит ещё. Заберу только свою запаску у Павла Фёдоровича, бывшего соседа. В любом случае до автосервиса доеду, хотя бы и на буксире.
И он, отыскав в записной книжке номер телефона Пасько Павла Фёдоровича, сообщил бывшему соседу, что сегодня или завтра заскочит за колесом.
– Я предварительно звякну, – сказал в заключение разговора.
18
Лариса позвонила в «Натурбойл» и, сообщив, что ей известно о проведении работниками фирмы самостоятельного расследования по факту убийства их генерального директора, поинтересовалась, с кем она могла бы поговорить на эту тему.
Спустя полтора часа на Ленинградском проспекте, в районе станции метро «Динамо», состоялась её встреча с молодым человеком, представившимся Евгением, заместителем начальника службы охраны фирмы.
– Мне сказали, что вы журналистка, – хмуря брови, проговорил Евгений. – Вы что, хотите писать об убийстве?
– Писать статьи и очерки – моя работа, – с улыбкой ответила Лариса.
– Какой нам-то интерес до ваших статей? Уж не рассчитываете ли вы, что я начну к вам подгребать кучки всяких материальчиков? – с сарказмом и даже некоторой агрессивностью в голосе спросил Евгений.
– Писать – моя работа. Но у меня имеются и хобби, в частности, проведение журналистского расследования. И вовсе не обязательно с целью написания по его итогам какого-либо опуса. Я отнюдь не честолюбива.
– Для чего же – расследование? – задал вопрос Евгений и принялся теребить свой веерообразный чубчик, венчающий круглое лицо. – А! Деньги! Но деньги за просто так никто платить не будет.
– А если не за просто так? – подхватила журналистка. – Не за просто так – будут? И – сколько?
– Смотря за что. И – кому, – скривился в улыбке Евгений и окинул Ларису оценивающим взглядом. – Что вам известно?
– Я могла бы попытаться найти убийц вашего босса, – самоуверенно заявила журналистка, а затем добавила: – А возможно, и заказчика.
Евгений недоверчиво улыбнулся.
– Однако… И каким же образом?
– Мои проблемы. Сколько?
– Мы, как говорится, за ценой не постоим. Но я не понимаю… Вам что-то известно? Если вам что-то известно… Я хочу сказать, что если вы как-то связаны, то…
– То получите от меня сведения бесплатно, вы хотите сказать? – рассмеялась Лариса и сделала предостерегающий жест рукой. – Оставьте. Не надо. Пока я ничего не знаю. Или почти ничего. Но я, например, могу сказать, что те лица, которых вы подозреваете, не причастны к убийству. Я это знаю, а вам, круглоголовым, чтобы это понять, потребуется масса времени. Так что не советую скупиться.
– Я сам это не решаю, но тысяч на тридцать или пятьдесят, думаю, руководство расщедрилось бы.
– Сто, – категорично назвала сумму вознаграждения Лариса. – Эта сумма включает и откат.
– Откат?
– Да, в размере двадцатки.
– Двадцать тысяч?
– Да, двадцать. Но это не совсем чтобы и откат, – сочла необходимым уточнить Лариса, внутренне удовлетворённая тем, как собеседник реагирует на её предложение об откате и его сумме. – Мне нужна информация, получение которой для меня довольно затруднительно, а для некоторых не составит особого труда.
– Какая информация нужна? Вы же понимаете, что существует, например, коммерческая тайна.
Лариса пожала плечами.
– Я коммерцией не занимаюсь, мне трудно судить, какая тайна к какой категории относится. Но, согласитесь, в таком деле играют роль отношения с родственниками, компаньонами, конкурентами. Имеются ли враги, обиженные? Мотив должен быть. А если трясти, словно грушу, дворника, на территории которого тело обнаружилось, то, уж поверьте, толку не будет.
