Сергей Семипядный - маленькие и неприметные-3
– Его чуть тряхни – душа-то и покинет телеса насовсем, – мрачно заметил Гольцов. – А Подлесный – реальный фигурант по делу.
– Всё, хватит! – вспылила Лариса. – А ну своняй отсюда!
Гольцов, подталкиваемый сердитыми женскими руками, выбрался из машины и поспешил прочь. Необходимо узнать, как там дела с поисками Подлесного. Может быть, он уже изловлен и даёт показания? А верить этой журналистке не следует. Она выгораживает и будет выгораживать своего дружка до последнего. Возможно, она и сама замешана в этом деле.
***
Минут через десять Лариса почти полностью успокоилась. Подлесный, судя по всему, ушёл от погони, оставив преследователей с носом. Успех, впрочем, временный. Поэтому необходимо что-то делать, стремиться каким-то образом помочь незадачливому Димке. Хотя бы сделать ещё одну попытку объяснить ментам суть происходящего. Отловить Гольцова, поставить в нижний партер и покапать на мозги.
Изловить Гольцова удалось нескоро, и с немалым трудом. Гольцов дёргался, вырывался и лепетал о страшной занятости, однако по причине отсутствия преимущества как в росте, так и в весе вынужден был сдаться.
– Егорушка, не мне учить тебя в носу ковыряться. И я не требую от тебя безоговорочной веры на слово, – говорила Лариса, загнав Гольцова в нишу между задними колёсами и бензобаком «КамАЗа». – Ты волен вообще подвергать сомнению каждое моё утверждение. Но ты обязан выслушать меня, так как я свидетель. Ты вообще обязан допросить меня в качестве свидетеля.
– Не я, а следователь, – пробовал защищаться Гольцов.
– Согласна, следователь. А ты должен получить от меня объяснение и заняться проверкой. Проверкой, Егорушка, кто будет заниматься? Ты же опер, мать твою!
– Вот я и поймаю вашего Подлесного. И посажу, – не вполне уверенным голосом заявил опер.
– Ты хочешь поймать и выбить из него признание? И чтобы затем в суде получить отказ от тех признаний?
Гольцов промолчал.
– Вот именно, что других доказательств ты не добудешь, – подвела итоги Лариса. – И время потеряешь. А будут показания Бояркиной, а также Мышенкова, если он не помрёт. И мои, так как мне известно, как всё было на самом деле. Правда, со слов Мышенкова. Но он не врал, в чём я уверена на сто два процента. Я тебе сейчас всё расскажу, и ты увидишь, как всё логично и правдоподобно. Это что касается Козюкова. А по поводу ранения Мышенкова тебе и твоим коллегам известна версия лишь одной стороны…
– Поймаю Подлесного – станет известна и вторая.
– Но это когда ещё произойдёт, – скептически улыбнулась Лариса. – А пока могли бы учесть и его показания, которые он специально для тебе подобных записал на плёнку. Вы её прослушали хоть?
– Да, – недовольно буркнул Гольцов.
– Отлично. Теперь меня послушай. Только давай сядем где-нибудь, нальём по рюмочке чаю.
17
Ни на работу, ни домой к ней нельзя, опасно туда соваться. Похоже, она связана и с бандитами, и с ментами. Не те, так другие изловят и пристрелят в два счёта. Знать бы, где она тусуется в нерабочее время. Хотя её время разграничить на рабочее и нерабочее довольно затруднительно. Можно перехватить её по пути на работу или с работы, но, во-первых, нужна машина…
Да, во-первых, необходимо обзавестись колёсами, во-вторых, – крышей над головой. Точнее, сначала – крышей, ибо уже почти ночь, холодно и неуютно, а он очень устал и валится с ног.
Спустя полчаса, размышляя под водочку в небольшом, на три столика, кафе, Подлесный вдруг придумал, как организовать встречу с Ларисой. Она же журналистка, её всегда можно заинтриговать возможностью получения информации жареного свойства.
Дмитрий взял ещё сто граммов водки, чтобы обмозговать детали. Затем ещё сто, хотя обмозговывать уже и нечего было. Зачем мудрить, если и так ясно, что Ларису в настоящее время особенно интересуют события, связанные с убийством Козюкова? Он позвонит и пригласит её на свидание. Говорить будет изменённым голосом, а встречу назначит в таком месте, чтобы он был в состоянии проконтролировать явку её без сопровождающих. Например, на МКАДе. Он скажет, что подъедет на «мерине», к примеру, а сам подгребёт пешочком, по переходу через кольцевую. Необходимо лишь выбрать подходящий.
***
Малолюдье и тишина. Если, конечно, не принимать в расчёт глухо бухающую из динамиков музыку. И паршивый кофе.
Лариса и Гольцов уже более получаса сидели в баре на проспекте Маршала Жукова, когда запиликал мобильный телефон Ларисы. Звонил обладатель гнусавого голоса, мужчина, который сообщил, что у него имеется «безумно важная» информация по убийству Козюкова.
– По убийству кого? – переспросила Лариса.
– По убийству Козюкова. Которого придушили на днях.
– И что вы хотите? – Лариса отодвинула от себя кружку с пивом.
– Ознакомить и поторговаться, – заявил звонивший.
– Когда и где?
Гнусавый абонент предложил встретиться через час возле перехода через МКАД, что в районе Алтуфьевского шоссе, и сообщил, что подъедет на «Хаммере».
Закончив разговор, Лариса некоторое время размышляла, стоит ли говорить Гольцову о полученном по телефону предложении, и решила, что ни к чему. Сначала надо получить обещанную информацию, а уж после видно будет.
Гольцов же, уяснивший, что звонок касался какого-то убийства и что журналистка, без сомнения, собирается в ближайшее время с кем-то встречаться (она очень внимательно посмотрела на часы), мысленно поклялся предпринять максимум усилий, чтобы не остаться в стороне.
Когда стало ясно, что Лариса не спешит сообщить ему о содержании интересного телефонного разговора, в голове Гольцова созрел достаточно определённый план, каким образом зависнуть около журналистки.
И он бодро произнёс:
– Предлагаю выпить на мировую.
– Я за рулём, – с сожалением сказала Лариса. – И мне тут ещё в одно место смотаться нужно.
– Мы по чуть-чуть, – успокоил Гольцов и заказал триста граммов водки.
– Ты с ума сошёл. Я же сказала, что не буду пить, – нахмурила брови Лариса.
И всё же граммов пятьдесят она выпила. Остальное выпил Гольцов. Но не двести пятьдесят, а всего лишь, приблизительно, граммов сто. Лишнее он в несколько приёмов выплеснул под стол. Однако опьянел. Как заметил, что Лариса запоглядывала на часы, так и опьянел. И попросил до метро подкинуть.
– До какой станции? – спросила ничего не заподозрившая Лариса.
– А до любой. Всё равно, – махнул рукой Гольцов и едва не упал со стула. – Я, кажется, перебрал слегка.
– Ты не забудешь, о чём мы с тобой толковали? А то у тебя парусность возросла, аж покачивает, – с некоторым беспокойством заметила Лариса.
– Ик… Исключено, – довольно правдоподобно икнув, заверил опер.
– Смотри. А то водочные пары туманом осядут. Я завтра позвоню и проверю, – пообещала Лариса.
К машине Гольцов шёл нетрезвой походкой. Лариса хмуро косилась на него, однако не догадалась вмешаться в ход событий, когда коварный опер решил забраться на заднее сиденье. Забрался на заднее сиденье и затих.
– Эй! – всполошилась Лариса. – Тебе ещё в метро ехать. Ты где там?
Гольцов не ответил. Лариса метнулась к бордюру и взвизгнула тормозами. Торопливо обернулась. Гольцов, с ногами взобравшись на сиденье, старательно посапывал, подложив обе ладошки под левую щёку.
– Вот сволочь! – не удержавшись, вслух выругалась Лариса и принялась тормошить спящего. – И когда успел?
Гольцов мычал, но не просыпался.
«Ну ладно, довезу до метро и за ноги выволоку», – приняла решение Лариса.
Однако и у станции метро «Октябрьское поле», несмотря на заметную эскалацию активности, разбудить Гольцова Ларисе не удалось. И она вынуждена была везти Гольцова с собой на встречу с гнусавоголосым обладателем некой информации по убийству Козюкова.
***
Ехать по МКАДу скучно. Днём можно рассматривать лица водителей и пассажиров автомобилей, двигающихся по соседним полосам. Не Бог весть что, но всё же хоть какое-то занятие. А вечером и ночью?
Подлесный возник исключительно неожиданно.
– Ты?! – поразилась Лариса. – Ты как тут очутился?
Дмитрий забрался в салон автомобиля и мрачно уставился на растерянную женщину.
– Так это ты… звонил? – догадалась Лариса. – А я ещё чувствую, что голос где-то знакомый. Простудился, что ли?
– Ты порази-и-тельно сообразительна, – саркастически ухмыльнулся Подлесный.
– Почему такой тон? – не без возмущения в голосе поинтересовалась Лариса. – И ты пьян, никак? Точно, упился! Что это с вами со всеми сегодня?
– Всё? Вопросы все у тебя? А теперь сама приготовься ответ держать.
Подлесный вынул из кармана куртки левую руку с зажатым в ней диктофоном и запустил воспроизведение записи.
Прослушав короткий диалог, Лариса спросила:
– Это Мышенков?
– Это о тебе, – последовал ответ Подлесного, удивлённого и возмущённого тем обстоятельством, что голос её слишком уж спокойный.
