Юлия Каменева - Давай прокатимся верхом
– Понимаешь, – как всегда, когда волновалась, Настя принялась переплетать свою косу, – Андрей сделал мне предложение. Он оказался очень интересным человеком. Короче, я его люблю и выхожу замуж. Вот так вот.
Я вскочила со стула и обняла девушку:
– Поздравляю тебя, дорогая моя! Как же я рада за тебя!
Настя тоже обняла меня, а затем расплакалась.
– Понимаешь, это ещё не всё, – сказала она грустно. – Через пару месяцев мы планируем уехать в Канаду, Андрею там предлагают неплохую должность в филиале. И больше я не увижу наших лошадей.
– А как же конюшня? Что будет с ней и лошадьми? Как ты поступишь со всем этим? – встревоженно спросила я. Трудно оказалось представить, что их больше не будет в моей жизни. – Ты уже думала?
– Думала, Надя. Продавать буду, – твёрдо ответила Настя.
– Кому? Покупатель есть уже?
– Есть. – Настя ткнула в меня пальцем. – Ты! Возьмёшься вместо меня? Ты уже всё умеешь, справишься. И я буду спокойна.
Увидев, что я колеблюсь, она умоляюще сложила руки домиком:
– Пожалуйста, не отказывайся сразу, подумай. Кроме тебя, я никому не доверю наших питомцев.
Я пообещала подумать…
Глава 22
В конце ноября родился Ванечка-младший, толстенький бутуз весом в четыре килограмма. Он оказался очень сильным и активным, несмотря на то, что появился на неделю раньше положенного срока – меня планово прокесарили в связи с критическим (сорок два года!) возрастом для первородки.
Ванечка так сильно вытягивал молоко из груди, что через несколько дней соски покрылись трещинами. Молоденькая, лет девятнадцати, девушка Аня – моя соседка по палате, родившая вторую дочку, увидев, как мне больно, предложила заживляющий крем. Она показала, как правильно прикладывать малыша к груди.
– Вы что, забыли, как это делается? – недоумённо спросила она меня.
– Нет, не забыла, я просто не знала. Это у меня первый и единственный ребёнок. – И совсем тихо добавила: – Я уж и не чаяла обрести такое счастье.
Аня пожала плечами и повернулась к стене. Видимо, я казалась ей старухой, непонятно для чего решившейся на материнство. Ну и пусть. Зато у меня есть свой Иван – Ванечка, который всегда будет со мной.
Из роддома нас встречала моя сестрёнка Галина с племянником Марком. Он так сильно вытянулся, что сравнялся ростом со своей матерью. Но стал худой и нескладный, как и все подростки. Волосы он отрастил почти до плеч, джинсы болтались на бёдрах – наверное, это у них такая мода.
Галина с сыном теперь жили в моём доме. После шокирующего предложения Насти о покупке конного клуба вместе с лошадьми я вызвала в Р-ск Галю, и мы очень долго с ней разговаривали. Естественно, я ни минуты не помышляла о том, чтобы отказаться от своей мечты – собственной конюшни. Но меня смущали многие технические вопросы: что делать с домом, как я справлюсь на конюшне с маленьким ребёнком на руках, кто мне будет помогать и всякие другие мысли.
Вопрос с домом помогла решить сестра. Я думала, что мне гораздо дольше придётся уговаривать её бросить свой Уссурийск и переехать ко мне. Как призналась Галина, она давно заметила, что я перестала заниматься домом, и сильно переживала по этому поводу. К тому же, будучи всегда очень хозяйственной и рачительной женщиной, сестра любила возиться с землёй. В библиотеке коллеги устали от её постоянных больничных и не уговаривали остаться.
Ну а Маркуша был совершенно счастлив от перспективы жить в Р-ске, рядом со своим другом Богданом, в большом и красивом доме.
– Не будешь скучать по Уссурийску? – спросила я его.
– Да ну его, ерундовина какая-то, а не город! – отмахнулся он.
За полтора месяца, что Галина взяла дом в свои руки, он совершенно преобразился – заблестел, отмытый от пыли, засверкал чистым хрусталём и натёртыми до блеска полами. Сестра сожалела, что земля уже подмёрзла и двором можно будет заняться только весной.
За конюшню Настя запросила совершенно смехотворную, на мой взгляд, сумму да ещё и дала рассрочку на полгода. Я пообещала пересылать ей все доходы от проката.
Свой отъезд в Канаду Настя откладывала всеми правдами и неправдами, стараясь дать мне возможность оправиться после родов, перед тем я как приму на себя такую ответственность. Всё это время она вводила меня в курс дел. С Ванечкой помогали Галина с Марком. Ребёнок, казалось, наполнил дом и жизнь нашей маленькой семьи новым смыслом.
Ванечке шёл третий месяц, когда я в первый раз взяла его на конюшню. Он удивлённо таращил свои карие глазки и жмурил их от февральского солнышка, отражающегося от ослепительно-белого снега. Настя вывела к нам Раду, и Ваня протянул к лошади ручку. Рада фыркнула в нежную детскую ладошку, и малыш заулыбался. Настя в последнее время была грустна: пришло время расставаться. Больше с отъездом они тянуть не могли, и она проводила с лошадьми свои последние дни. А я принимала дела, училась ухаживать за животными, определять малейшие признаки их недомоганий.
Через неделю мы с малышом окончательно переехали жить в деревню. Настя улетела, поплакав на прощание у меня на плече и прижавшись в последний раз ко всем своим питомцам. Бывшим своим питомцам.
Екатерина Ивановна стала мне незаменимой помощницей. Она забирала Ванечку с самого утра и с удовольствием нянчилась с ним. Вечером, едва живая от усталости, я приходила за сыном, и добрая женщина кормила меня своими вкусностями.
Глава 23
Иван пытался разыскать Надю, он так и не смог её забыть. Телефон она сменила, подруга Женя в своём кафе не появлялась, а без хозяйкиного позволения номер телефона сотрудники не давали. Врач Сергей Сергеевич в стационаре больше не работал, и никто о Галине и Наде ничего не знал. Иван ездил на ту памятную конюшню, где у них с Надей было всё, но Александра смогла сказать только, что Надя давно увезла Раду и больше не появлялась.
Пару раз он приезжал к Надиному дому, но тот стоял пустой и выглядел нежилым.
Весной мужчина решил попытать счастья и – наконец-то! – увидел в окнах Надиного дома свет. Он порывисто выскочил из машины и надавил кнопку домофона. Ждал Иван, как ему показалось, целую вечность. Дверь открылась, и сердце мужчины ухнуло вниз от отчаяния. Ему открыла не Надя, а её сестра. Он отметил про себя, что женщина прекрасно выглядит, если не знать о её болезни – не догадаешься. Увидев Ивана, Галина недовольно поджала губы. Он понял, сестра Нади узнала его.
– Что вам? – процедила она, прикрывая дверь, чтобы не впустить его во двор.
– Здравствуйте, Галина. Я уже много месяцев пытаюсь разыскать Надю, но она сменила номер телефона. Вы не подскажете, где она? Как с ней связаться? – как можно более миролюбиво сказал Иван.
Перед глазами Галины промелькнули картинки из её жизни… Вот она колеблется, сообщать ли своему женатому курортному любовнику, что беременна. Вот она видит его с женой, тоже с большим животом. Разрывает отношения. Вот держит на руках новорождённого Маркушу – своё счастье, своего помощника. Тяжёлые первые годы – одна, с маленьким ребёнком, с окладом скромного библиотекаря и помощью соседей по дому. Галина давно догадалась, что Ванечка-младший – сын Ивана, хотя Надя всячески это скрывала. Родившая от женатого мужчины, Галина понимала свою сестру, попавшую в такое же положение. Она вспомнила, как первые годы до дрожи в коленях боялась, что отец её Марка найдёт их и предъявит права на ребёнка. Она не желала Наде испытывать такой же страх. Ещё мгновение она колебалась – как лучше для сестры? Но потом решила: у Нади всё наладилось – воспитывает малыша, занимается любимым делом. Незачем всё ворошить. И для чего ищет её Иван? Вдруг он хочет забрать сына? У него ведь жена болеет и родить не может.
– Надя уехала, дом она оставила мне и здесь больше не живёт, – решилась наконец ответить Галя.
– А как можно с ней поговорить? – не отступал Иван. – С ней есть связь?
– Может, и есть, – грубее, чем планировала, ответила Галина. – Но насчёт вас она указаний не давала. Хотела бы, давно сама позвонила. И вообще, мужчина, вы и так заставили её страдать. Отпустите уже, не мучайте.
– Возьмите хотя бы мой номер, вдруг она захочет со мной связаться! – попросил Иван, доставая визитку.
– До свидания! – Галина взяла протянутую карточку и закрыла дверь. Увидев в глазок, что мужчина уехал, она порвала её.
Глава 24
Дел на конюшне было невпроворот. С приходом тепла желающих покататься стало больше, а помощников, кроме Алексея, у меня не было. Да и какой из него помощник – лошадей он боялся, так, грубая мужская сила.
Многим приходилось отказывать. И количество прогулок в лес я свела до минимума: на манеже, по крайней мере, я могла одновременно заниматься с тремя-четырьмя всадниками. Иногда я так уставала, что не было сил забрать у бабы Кати Ванечку, и он всё чаще ночевал у неё. Малыш уже ползал, старательно исследовал окружающее пространство, и я очень сожалела, что не могу ему уделять много внимания. Он всё больше становился похож на своего отца. Каждый раз, глядя на сына, я вспоминала Ивана, его ласки, и сердце мучительно сжималось от тоски. Моё тело требовало мужчину, снились непристойные сны…
