Александр Махнёв - Жизнь продолжается (сборник)
Работа эта не могла не быть замечена уже всеми обитателями военного гарнизона.
Пошли слухи, что в военторг вместе с сапогами пришла разнарядка на двадцать четыре автомобиля «Жигули» и две «Волги», на кухни «Флора» и эстонские стенки. Об их числе никто не знал. Однако народ догадывался, что товару будет очень много.
Все телефонные линии работали с явным перенапряжением. Даже комдив заметил, что у него телефоны, прежде разрывающиеся от звона, молчали. И это уже было не просто странно, а тревожно. Как же, перестройка на дворе, всё может быть.
Март! Весна! Перемены! Перестройка! Свежий ветер новой жизни! Ура!!!
К вечеру следующего дня с толстой папкой в руках заместитель начальника политотдела был у шефа.
– Иван Павлович, ваше приказание выполнено! Вот списки, пожалуйста.
Он с видом победителя положил красочно оформленную и явно не лёгкую папку на стол.
Иван Павлович похвалил заместителя.
– Молодец! Можете ведь, когда хотите. А где военторг?
– Вот-вот подойти должен.
– Хорошо, давай разбираться, что тут у вас.
Начальник открыл папку. Здесь в аккуратных больших конвертах находились списки из частей за подписью командиров и народных контролёров. Протоколы собраний и совещаний женсоветов. Различные справки, доверенности, ходатайства и так далее.
– Ну и что со всем этим делать? Что ты мне принёс?
– Иван Павлович, вот обобщённая справка. В целом по нашему хозяйству желающих купить сапоги более пятисот человек, а если быть точным, пятьсот шестьдесят три. Ну, мы кое-кого отмели, к примеру, если муж имел взыскания, или икра в два раза больше объёма сапога, и так далее. Подобобщили чуток и список сократился значительно. Вот окончательный вариант.
– Итак, в списке: нуждающихся в сапогах женщин – девяносто две, мужчин – двое, ветеранов войны и труда – четыре человека. Итого – девяносто восемь человек. Всё. Дальше надо решать.
– А при чём здесь мужчины и ветераны, не очень понимаю?
– Как при чём? Эти двое в разводе, а дочери взрослые. Вот и размеры их здесь в папке, и возраст. Ну, а за ветеранов совет гарнизонный ходатайствовал. От них целая петиция пришла. Зачитать?
– Да нет, не нужно, верю.
– Так, и что делать будем? Желающих вон сколько, а сапог две пары.
– Что делать будем, а, Абрам Семёнович?
Это вопрос уже подоспевшему начальнику военторга.
С видом явно в чём-то провинившегося человека Абрам Семенович чуть шатнулся к выходу.
– Так нет сапог, товарищ полковник. Уже нет.
– Не понял, как нет? А к чему тогда вся эта мышиная возня? Что, не поступили ещё?
– Так нет… Были сапоги, а сейчас нет.
– Товарищ майор, вы что, шутки со мной тут шутите? В чём дело?
– Забрали их… Нет сапог…
– Кто забрал, почему?
– ?!
– Что молчите? Кто забрал?!
– Так жена ваша и жена комдива…
– !!!
Лицо Ивана Павловича стало медленно наливаться кровью. Глаза потемнели. Он шумно и тяжело задышал.
Начальник военторга сделал ещё несколько мелких шажков к двери, там уже стоял ретировавшийся несколько раньше Сергей Павлович.
– Вон! Все вон из кабинета!
Офицеры пулей выскочили за дверь.
Иван Павлович домой пошёл окружным путём. Надо было подумать, как поступить с этими чёртовыми сапогами.
Эх вы, думы, думы!
С одной стороны – как это так, пришли на базу и забрали? Как это так? Вот просто пришли и всё? Что, всем так можно делать? Непорядок! Явно непорядок.
А с другой… так ведь это его жена. Его, начальника политического отдела. Жена командира.
А потом, их, желающих этих, более полутысячи, а сапог две пары. Может, оно и к лучшему, что вопрос вот так сам разрешился?
Несколько успокоившись, Иван Павлович медленно брёл по весенним дорожкам. Весна уже действительно чувствовалась не только по календарю – март как-никак – но и по лёгкому, влажному вечернему ветерку, мокрому асфальту. И темнеть уже стало значительно позднее.
Ничего, всё наладится, прорвёмся!
Настроение поднялось окончательно, когда Иван Павлович открыл дверь квартиры. Вкусно пахло его любимой жареной картошкой и тушёной свининой. На столе стоял запотевший штоф с коньячком. Мило и ласково улыбалась его Маша.
Ну, хитрюга, ну, лисица! Знает, как приластиться! – уже нежно глядя на жену, подумал начальник политотдела.
За столом о происшедшем не говорили. Маша понимала: лучше тему не поднимать, а Иван Павлович, косясь на нежно обнявшие ножки его супруги финские сапожки, думал: «Сидят, как влитые, просто по ней сшиты».
– За твоё здоровье, дорогая!
Спать Иван Павлович ложился уже с лёгким сердцем.
Завтра разберёмся, со всеми вопросами и проблемами разберёмся, не впервой. И с сапогами этими разберёмся, да и с прочими делами тоже.
Святая наивность!
Он ещё не знал, что сапоги эти злосчастные завтра будут мгновенно забыты.
И он, и его подчинённые по указанию вышестоящего начальства бросятся в войска, к людям, рассказывать о статье Нины Андреевой, опубликованной в «Советской России» накануне.
«Не могу поступиться принципами!»
За честь, за прошлое, великое прошлое нашего государства. Прочь очернительство нашей истории, нашей Партии, нашей Родины! Прочь!
А ещё через неделю, по указанию всё того же находящегося выше руководства, он будет вместе с подчинёнными искать: кто же распорядился пропагандировать эту вредную статейку, эту писаку, учителку химии Андрееву? А? Кто?
И вновь рассказывать людям о перестройке, новом политическом мышлении, движении вперёд, о новой эпохе, которая (а он ещё об этом не знал) в секунду сметёт его, Ивана Павловича. Сметёт его, Номенклатуру ЦК, представителя Партии в войсках.
А пока он спал мирным сном праведника.
Ничего, всё наладится, прорвёмся!
Будни комбата мальцева
Командиром стартовой батареи Мальцев стал ровно месяц назад, накануне новогодних праздников. Только летом старлея получил – и вот второй подарок, комбат.
Вообще карьера Сергея складывалась как нельзя удачнее. Окончив военное училище, он был направлен в этот небольшой гарнизон на должность оператора машины подготовки стартовой батареи. По прибытии в часть оказалось, что в батарее, где ему предстояло служить, вакантны две должности начальника отделения, и он сразу получил должность на ступень выше. Стал начальником третьего электроогневого отделения.
Учился в училище Мальцев неплохо, любил технические дисциплины, во многих преуспел, преподаватели хвалили. Так что с точки зрения подготовки к сдаче на допуск к несению боевого дежурства, знания агрегатов, техники проблем у него не возникало.
В батарее все сразу поняли – грамотный пришёл паренек, толк будет. Попытались было сержанты (а они в батарее ещё те, ушлые ребята) проверить молодого начальника отделения, многие через это проходили. Устроили ему на тренировочном занятии небольшую, но практически неуловимую неисправность. Так нашёл. И не просто нашёл, а понял, что его проверяют, сам вычислил тех, кто устроил ему проверку, и выволочку устроил «горе-специалистам». Зауважал его народ после этого.
Отделение его неплохо было подготовлено, а с молодым начальником вообще в гору пошло. Дело в том, что лейтенанта, не обременённого семьей, в городок не тянуло. Делать там особо было нечего, друзей он пока тоже не завёл – так, сослуживцы, конечно с ними он общался, но и только. Тянуло его больше к военной технике, видать, не насытился ещё армейской жизнью. Не в тягость она ему была. Вот и занимался со своими бойцами. Любил объяснять и умел, прямо скажем, это делать, был терпелив, усидчив. Рассказывать умел просто, без заумных фраз, и так, что понятно было сразу, о чём говорит начальник отделения.
Неудивительно, что уже через год стал лейтенант Мальцев заместителем командира батареи. В полку его заметили. Командир полка нередко похваливал, вторил командиру и замполит. Секретарь партийного комитета полка вообще называл его не иначе как наш «будущий генерал». В целом офицерский коллектив, как говорят, принял молодого, энергичного, грамотного командира.
И вот он комбат. Назначен командиром четвёртой, отличной батареи. Здесь он знает всех, здесь его знают, да и отличной батарея стала в том числе и с его участием.
Его предшественник командовал батареей около шести лет. Конечно, он мечтал о более спокойной работе, командиром батареи несладко служить, забот много, и вот он получил назначение в соседний дивизион, заместителем командира дивизиона по боевому управлению. Мечтал уйти, а прощался с батареей чуть ли не со слезами на глазах. Прикипел всеми своими костьми к батарее, хороший коллектив оставлял он Сергею.
Итак, позади первый месяц службы молодого офицера в должности. Как-то быстро и незаметно пролетел этот месяц. Позади Новый Год, праздничная суета, для него она оказалась по-прежнему незаметной, да и недоступной. Уже дважды, в том числе и на Новый год, заступал он на боевое дежурство. Что холостяку праздники? Те же будни, только на календаре праздничные дни красным цветом разрисованы. Семьи нет, в городке особо ничто не держит, вот и пошёл, освободив своего заместителя и начальников отделений от дежурства в праздничные дни. Да, собственно говоря, везде так поступают, офицерское братство так велит.
