Михаил Гаёхо - Мост через канал Грибоедова
Приравненные блондины исчезли, Носиков не заметил как. Может растворились в сумеречном воздухе, прекратив существование вместе с потухшим взглядом Петрова, а может, получив свободу, разбежались по мостам, набережным и окрестным улицам.
Носиков стоял с окровавленным ножом в руке над трупом Петрова и думал, что надо уходить с места или по крайней мере выбросить нож, кинуть его в воду, которая рядом. Могут прийти милиционеры, и увидят, как он стоит с окровавленным ножом над трупом, еще, наверное, теплым. Или случайные прохожие могут увидеть его с окровавленным ножом и над трупом. Случайные прохожие, которые потом станут свидетелями того, как он стоял с окровавленным ножом над трупом Петрова.
Нужно было уходить, но Носиков оцепенел ногами и не мог сдвинуться с места. Разжать пальцы, державшие нож, тоже не получалось.
– И этого тоже убили.
Голос казался знакомым, а слова были знакомы точно – Даша? Одно и другое мгновенье прошло, пока неразличимые в вечернем сумраке черты лица сложились в узнаваемый образ. Этот образ был старше встреченных ранее – женщина, пожалуй, в годах, хотя в самое первое мгновение перед Носиковым, и он был совершенно уверен в этом, складывался образ именно девочки.
– И этого тоже убили, – сказала Даша, наклоняясь над трупом.
Петров лежал на спине – спокойный и тихий, и следов крови не было в том месте, где пришелся удар ножа.
– Если ударить человека ножом, – сказал Носиков, – кровь иногда хлещет как из крана, а иногда она остается только на лезвии.
Даша положила ладонь на лоб Петрову, взяла за руку, словно пробуя пульс.
Носиков ожидал разного, готов был даже к тому, что Петров заговорит и моргнет глазами, но тот продолжал лежать без движения.
Взявшись обеими руками, Даша стала поворачивать и наклонять голову Петрова, останавливаясь, чтобы посмотреть, и продолжая снова, пока не достигла какого-то, ей известного, результата. Закончив с головой, начала сгибать Петрову руки в локтях, поправлять положение ладоней и пальцев.
– Зачем это? – спросил Носиков, но не дождался ответа.
Откуда-то появился знакомый старик с длинными волосами, но на этот раз он не был страшен. Даже не один был старик, а два. Они подняли Петрова и прислонили к столбу с фонарем. У столба он стоял как живой, и одной рукой словно подносил ко рту стакан водки, а жестом другой руки категорично отказывался от выпивки.
– И что теперь? – спросил Носиков.
– Немного постоит за стеклом, а потом будет жить, – сказала Даша.
– Только не здесь, – добавил старик, – не в этих местах.
«Может быть, и я после того как побывал манекеном, нахожусь уже где-то в другом месте», – подумал Носиков.
Старики подняли Петрова и понесли. Легко.
– Нож вам нужен? – спросил Носиков, который все еще сжимал окровавленный нож в руке, и, не дождавшись ответа, бросил его в воду.
«Теперь события начнут разворачиваться быстрее», – подумал он и обернулся, чтобы увидеть, откуда в его голову пришла эта мысль. Но никого не было сзади, что, впрочем, не казалось странным для времени суток.
88
………………………………………………………………………..
P.S. «Если во сне закрыть глаза, то будет ли видно что-нибудь?» – думал иногда Носиков, просыпаясь.
89
Носиков шел вдоль канала Грибоедова и пел «Я свободен». Вдруг он услышал электрическую дрель на другой стороне улицы. Носиков перестал петь «Я свободен» и запел «Эле-эле-эле дрель». Потом перешел улицу, встал под окном, откуда доносились звуки, и стал слушать.
Сзади раздались шаги. Дрель была громче, но Носиков ясно слышал сквозь нее стук каблуков по асфальту.
Носиков вздрогнул и замер. Те ли это шаги? Но оказалась подруга, то есть Лариса. Носиков и ей был рад, потому что давно уже никого не встречал, гуляя вдоль канала Грибоедова с Петровым и его компанией.
«Как поживает твой котик?» – чуть было не спросил Носиков, но вовремя спохватился и спросил что-то другое.
«У меня дома есть фарш для котлет и бутылка вина», – хотел он сказать, но передумал, обнаружив, что они и так идут в нужную сторону. Хорошо, если бы все вопросы решались также естественно.
90
Ждешь кого-нибудь одного, а приходит другой, так бывает. Носиков уже привык к этому.
За дверью стоял бомж – не Ипполит, разумеется, а настоящий, с негнущейся ногой, с ним девушка Даша – в чем-то голубом, как обычно.
– Познакомься, это Афанасий, – сказала Даша.
Поперек груди у Афанасия на ремне висела длинная штука в чехле, а за спиной был рюкзак.
– Действительно Афанасий? – недоверчиво спросил Носиков, пропуская гостей в комнату. – Одно время я называл Афанасием другого человека, но только до личного с ним знакомства. Я тогда интуитивно решил, что он Афанасий, но он при встрече назвался Ипполитом. А до того звался Георгием.
– Афанасий, – сказал Афанасий. – Или ваша интуиция подсказывает вам другое имя?
– А Жваслай Вожгожог вам не подойдет?
– Он же Чсоквой Кучмучум, – улыбнулся Афанасий. – Я его летний профиль.
Он снял рюкзак, а длинную штуку поставил в угол.
– Присаживайтесь, – предложил Носиков, и все уселись вокруг стола.
– У нас к вам дело, – сказал Афанасий.
– Я, в общем, так и подумал, что вы по делу, – сказал Носиков.
– У вас есть картина, на которую я хотел бы посмотреть.
– Конечно, – сказал Носиков. – Но, может быть, выпьем для начала вина или чаю. Что вы хотите – может быть, кофе?
– Чаю, – сказал Афанасий (Носикову привычнее было называть его так), – хотя мы не хотели бы долго засиживаться за этим занятием. – Он положил руку девушке на колено.
«Что может быть общего у этих двоих, которые оба не от мира сего в самом буквальном смысле», – подумал Носиков.
– Вы ведь не смотреть пришли картину, а уйти в картину, – сказал он.
– В тот мир, который за картиной, – уточнил Афанасий.
– Один уже ушел туда, – сказал Носиков, – тот, которого я готов был называть Афанасием, а на самом деле он то ли Ипполит, то ли Георгий.
– Скорее Ипполит, чем Георгий, – заметил Афанасий.
– Тогда уж, может быть, лучше сказать Аххинас.
– Именно Аххинас, – кивнул Афанасий.
– А Шмоку, Силтулжуни, Тулшижилхели – вам такие известны?
– Бывшие ваши нитголлохи, – улыбнулся Афанасий, – да, я их знаю.
– А Петрова, высокого блондина?
– Это Хослир, зимний профиль Жваслая Вожгожога.
– Кстати, где он сейчас? – обратился Носиков к Даше.
– Он как бы в пути, – улыбнулась Даша.
– А Жукова?
– Знаю, но Жуков – это Жуков, и ничего больше.
– Может быть, даже Никанора Петровича знаете? – зачем-то спросил Носиков, хотя собирался спросить другое.
– Как не знать Никанора Петровича, он ведь ваш протеже по жизни. Свидетель вашего таланта.
– Только зачем он тебе? – удивилась Даша.
– Не он, – сказал Носиков, и спросил о том, о чем собирался.
– Знаем, – сказал Афанасий и, поднеся к губам чашку с чаем, сделал глоток.
– Мы все знаем, – сказала Даша, – она сейчас живет на Обводном канале у двоюродной тети. – И назвала адрес. Даже два адреса – один белый, другой черный. Так просто, оказывается, решался вопрос. Носиков записал оба.
91
– Кое-кто недавно уже ушел туда, в эту картину, – сказал Носиков. – Я одно время думал, что он Афанасий, а оказалось, что Афанасий – это ты. А он – Ипполит. Или, может быть, лучше сказать Аххинас?
– Аххинас, – сказал Афанасий.
– Теперь только Аххинас, – сказала Даша.
Носиков сделал глоток вина из бокала, Афанасий тоже пригубил.
Они пили вино за столом на квартире у Носикова, хотя в другом варианте развития событий это мог быть чай или кофе.
– Он говорил, что там, в закартинном мире, ты правитель империи, – сказал Носиков Афанасию.
– Это так. – Афанасий наклонил голову.
– А что это за штука у тебя? – спросил Носиков, имея в виду длинный предмет в чехле, поставленный в угол.
– А вот что. – Афанасий стянул с предмета чехол.
– И с этим ты шел по улице? – удивился Носиков, увидев перед собой трубу ручного гранатомета.
– А в рюкзаке заряды к нему, – сказал Афанасий.
– Маловато, чтобы завоевать мир, – сказал Носиков.
– Это образец, – сказал Афанасий. – Мы сделаем много таких. Это проще, чем пушки и пулеметы. С твоей помощью, между прочим. Ты в бытность свою шнабмибом не интересовался, что за люди твои нитголлохи. А это специалисты высшего класса – химики, технологи. Подготовленные лучшими здешними вузами.
– Про бывших моих непроизносимых я бы этого не сказал, – заметил Носиков. – В то время, когда им следовало учиться в лучших вузах, они могли только вяло махать кулаками.
– Прошлое вырастает корнями из настоящего, – сказал Афанасий. – Ив мире, который возник мгновение тому назад, это лучшие из лучших, асы своего дела.
– В каком это мире? – спросил Носиков.
– Да в нашем же. – Афанасий обвел взглядом комнату.
![Валерия Юрьева - Прошлое близко[СИ]](/uploads/posts/books/31646/31646.jpg)
