Фарид Нагим - Танжер
– А хотите, мы сейчас все побежим? – сказал я.
– Беги, если хочешь, – сказал Гарник. – Ты напился уже, Анвар, на самом деле.
– Напился, говорите? Я вам не позволю, знаете ли… Что это вы себе позволяете, знаете ли…
Я подошел к «Мерседесу» и изо всей силы пнул по колесу. Особенно громко в ночной тишине заверещала сигнализация. Я захохотал и побежал. Димка, Ксения, мелко и быстро перебирая ногами, тоже бежали за мной и смеялись. Гарник специально пошел еще медленнее, в развалку. Ну и черт с ним!
А потом мы услышали его дикие прыжки, и он с побелевшим лицом выскочил из темноты, не видя нас.
«Бежит, бля, смельчак!»
– Да ну вас на!.. Там какая-то братва выскочила с оружием, – сказал он, задыхаясь.
И мы все рванули.
– Стойте, – сказал Димка. – Вина купим.
Мы купили с ним по бутылке «Хванчкары».
– Анварка, – сказал он шепотом. – В этом киоске такая красивая девчонка работает, я так с ней познакомиться хочу… потом познакомлюсь, напомнишь мне, ладно?
– Ладно, Дим. В этом да? Надо запомнить. Второй от этого края, ага.
Дорога казалась особенно яркой, сиреневой. Ходили милиционеры, и от них полукругом ложились тени.
Пруд не был виден, только черный провал, а на середине вспыхивало несколько лунных чешуек. Я включил диктофон на полную громкость. Все равно тихо.
– Ксения, будешь пить?
– Нет, вы пейте, я потом.
Продавили внутрь пробки и пили с Димкой с горла из двух бутылок. Я увидел лодку, как будто зависшую в черном воздухе у берега.
– О, смотрите, здесь лодка! – крикнул я.
Она была на длинной цепи. Я залез в нее, сразу стала видна вода под луной. Лодка легковесно качалась на воде, выскальзывала из-под ног. Ксения сидела рядом с Гарником на берегу, а Димка грустно стоял в отдалении с бутылкой вина в руке. Я знал, что он страшно хочет веселиться, но смущается. Он всегда смущался.
– Димка!
– Ау!
– Ты! Ты молодец, Димка!
– Анвар, не ори, там милиция! – сказал Гарник. – Нас заберут на!
С Гарником всегда было неинтересно, я с разочарованием и отчуждением в душе чувствовал, что он не гибельный человек. Он никогда не пойдет на веселое хулиганство. Он интересен только в первый момент знакомства с девушкой, которую хочет трахнуть, все.
– …форс-мажорные обстоятельства… торгово-рекреационный комплекс… восемьсотписитилетие Москвы… – говорил он Ксении.
Я поставил диктофон на сиденье на носу лодки. Она так упруго приседала под моими ногами.
– Однако! Ой! Ребята, мне кажется, что я могу упасть. Прошу прощения, я сниму штаны, – снял джинсы, куртку и свалил на нос. Хотел снять трусы, но не стал из-за Ксении. Встал на сиденье на корме. – Милиция! – заорал я изо всех сил. – Милиция!
– Да ну тебя на, Анвар! – привстал Гарник.
– Милиция! – заорали мы вместе с Димкой.
Я знал, что Димка всегда недолюбливал Гарника.
Был слышен шум большого города, а здесь, у воды, затаенная тишина.
– Вот как раз поэтому они и не придут, Гарник… Ми-ли-ци-я-я! Помогите!
– Насилуют! – тонким голосом закричал Димка и смутился.
– Да ну вас на, пацаны!
– Блин, ребята, какие же вы не художественные. Бездн у вас нет, как говорил… О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу… А я с Серафимычем встречался, да и с ним вместе набухался… Прощайте, друзья! – я раскинул руки и упал плашмя на воду. Ночная вода была неожиданно теплая, мягкая и странно не похожая на воду.
– А-а, так он с Суходоловым встретился, – услышал я Гарника. – Ты…
– Ребята, я понял, почему мы все вышли из воды! – отплевываясь, булькая и хохоча водой, сказал я.
Они все молчали.
– А что, имеет право этот бомж хоть раз в году искупаться в грязном пруду?! Я весь день сегодня мечтал искупаться! Да я все лето… Ничто не помешает нам быть счастливыми! Или вы скажете, помешает? Димка!
– Неудачник Энди, я с тобой! Шоу мает! Гоу он!
– Ну их на, Ксень, пошли, мне завтра вставать рано, я с итальянцами встречаюсь…
– Ну, еще немного посидим. Я не знала, что Анвар такой классный, правда же классный?.. Анвар, ты такой классный, вообще!
– О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу… – пел я, раскинув руки, и как будто выкрикивал смех из самой глубины груди.
Вспомнил и с наслаждением отпил еще из бутылки. И снова танцевал на корме. Курил, орал и танцевал, и будто бы нечаянно, с наслаждением падал в эту материнскую воду.
– Ребята, я теперь понял, почему люди всегда селились возле рек и водоемов!
Потом услышал крики и смех на улице.
– Ребята! Идите к нам! – заорал я с лодки.
Они не слышали.
– Позови, позови их, Анвар! – просила Ксения. – Или ты боишься?
– Кто? Я боюсь?!
Я выбрался на берег и бежал по холодной тропинке, подтягивая трусы и гулко топоча пятками. Я орал им, но они меня не слышали, как будто мы были в прекрасных, но разных мирах. Просто они сами по себе тоже орали.
– Ребята! Ребята… эх, ребята – вы не моряки… Прощайте навсегда!
И я снова громко звал милицию. Потом забрался в лодку и с наслаждением вошел спиной и затылком в эту женственную воду пруда.
– Вова! Вова! – услышали мы крики с той стороны пруда. – Где ты?!
Потом в воде появились машущие руки и голова. Подплыл парень и уцепился за лодку.
– Ты Вову не видел? – спросил он, отирая лицо от воды.
– Нет. Мы Вову не видели.
– А это кто?
– Это Димка, он не Вова.
Он посмотрел на меня, словно очень хотел узнать, и поплыл назад, пропал в темноте. «А может быть, этот Вова утонул, а? А может быть, это я – Вова, бывает же такое. Я – Вова, удивительно!» – подумал я, хотел спросить у Ксении и тут же забыл об этом.
– Прощай, друг! Ай-ля-ляй-ля-ляй… А я с Серафимычем встречался, да и с ним вместе набухался, – я выпил не очень много для себя, но никогда у меня не было такого хорошего опьянения, никогда я так хорошо себя не чувствовал, никогда я не купался с таким наслаждением и в такой странной воде, никогда так не сияла луна. Все было так красиво, что хотелось рыдать и хохотать, кто-то другой дурачился во мне, а второй молчал, будто что-то предчувствовал, какую-то трагедию, и от этого было еще веселее. Было так хорошо, что, если бы у меня было две жизни, я бы с наслаждением расстался с одной из них. – Эх, ребята, бездн у вас нет!
Я снова упал плашмя в воду, и она податливо раздалась подо мною, будто бы нежнейшая целлофановая пленка. Казалось, что я не могу утонуть в этой странной субстанции.
Они не выдержали и забрались в лодку: Димка в своей нарядной и модной одежде, в своих туфлях с квадратными мысками, и Ксения в своем длинном трикотажном платье. Пока я орал и купался, они там выпивали и сговаривались. И мы дурачились вместе, в этой лодке, висящей в черном упругом воздухе, пускающей от бортов длинные лунные волны. Я пробрался на нос, чтобы перевернуть кассету в диктофоне.
– А давай прыгнем вместе? – услышал я тихий, дрожащий шепот Димки. – Давай, Ксень?!
Я нажал кнопку и махал диктофоном, а сам следил за ними. Они склонились и сильно оттолкнулись ногами от борта. Я бросился за ними и услышал, с каким глухим пузырящимся взрывом мы ворвались в воду. Повернулся под водой и в замедленном движении увидел странно вытянувшиеся тела Ксении и Димки, они сияли в лунных лучах, постепенно высвобождаясь из упругого облака пузырей, отрываясь от шлейфа. Я зарыдал в воде от хохота, услышал свои собственные звуки, махнул им и почувствовал у себя в руке диктофон, вытянул ее вверх, вынырнул сам. Димка с Ксенией держались за борта лодки, и странно было услышать их резкую человеческую речь и смех. Из диктофона доносились протяжные булькающие звуки.
– Ребята, диктофон накрылся!
С хохотом мы полезли все вместе в лодку, она поднялась и перевернулась, и мы снова ушли под воду. Вынырнули, и я вспомнил, что в лодке была моя куртка и джинсы, нырнул и наугад пошарил рукой, ухватил что-то. Это была куртка, а мои красиво протершиеся джинсы с таким классным ремнем утонули. И снова заметил, что у меня в руке диктофон. Этот японец окончательно захлебнулся, и я его выключил.
– Да ну вас на, пацаны! – злился Гарник. – Как мы теперь домой поедем?!
Он помог Ксении выбраться на берег. Она выпрямилась под светом этой большой луны, и невозможно было не смотреть на ее грудь и бедра, так облепленные платьем, как будто его не было вообще. С нее и Димки вода лилась ручьями.
– Все, пацаны, мы домой на, хватит!
– Пока, неудачник Джон, классно! – кричала Ксения, закрываясь руками. – До завтра, неудачник Энди! Ой, слушайте, я сандалию потеряла. Давайте поищем!
Видно было, что она хотела остаться с нами. Гарник накинул на ее плечи свою джинсовую куртку и подошел ко мне.
– Анвар, тебя надо спасать!
– Меня?
– Тебя надо спасать от самого себя, – сказал он.
– Прощай, друг!
Милиционеры оборачивались на Ксению. Она шла босиком, от нее на асфальте оставался мокрый след, будто она диковинная рыба. Остановилось такси, и Ксения забралась внутрь, следом сел хмурый Гарник.
