Эдуард Юрченко - Сказка для взрослых
– А ну-ка, косолапый, принеси-ка мне дрын. Еще кое-что хочу у тебя узнать.
– Хотите узнать – спрашивайте. Расскажу все, что знаю, как на духу. Вот только – можно, я дрын нести не буду?
– Что, боишься? – зло поинтересовался оратор.
– Боюсь, – честно признался медведь. – Вы ведь сначала бьете, а потом разбираться начинаете – кто да в чем виноват. У меня еще с прошлых визитов башка болит.
Леший, видя неподдельный испуг медведя и изрядно потешив свое самолюбие, снисходительно продолжил:
– Скажи мне, зверюга лесная, ты почто нерпу свою в яме держишь? Или тебе щемить больше некого? Нерпа – сука правильная. Она все свои обязательства перед нами выполнила.
– Обязательства-то она выполнила, да только весь мой лес, благодаря этой скотине, до сих пор раны зализать не может – где это видано, чтобы огненный воздух таких шишек стоил, на какие она договорилась? Вы ведь, небось, ей и откатик немаленький за сделанное определили.
– Не твоего ума дело, – зло отрезал леший. – А что, сам тоже шишками-то на дурнячок подразжился бы?
– Ну, не отказался бы б, – скромно ответил медведь.
– Отдашь русло реки огненной – будут тебе шишки.
– Так меня тогда свои же разорвут.
– А ты поделись со своими полученным от меня – вот тебя тогда и не тронут.
– Так ежели со всеми делиться, то себе ничего не останется.
– Ты уж определись как-нибудь, чего тебе более хочется, только делай это быстрее, а то у меня сильно лапы чешутся своих волков на твою территорию пустить да бардак устроить.
– У нас и без ваших волков бардака хватает… Вон, один леший-филолог чего творит – уму нерастяжимо; того и гляди, скоро зверушки в кучу соберутся да начнут хищников рвать по одному, а там и до шакалов дело дойдет.
– И начнут! А я еще и помогу со своей стороны. Ты ведь, скотина бессовестная, самых бедных зверушек давить начал.
– А что мне делать остается? Больших щемить нельзя – все модные, попробуй тронь, а шишки где-то брать надо. Вот мой леший и предложил: ежели все пятьдесят мильйонов зверушек дань платить, как у людей, будут, то и неплохо в цифирях получится. На том и порешили.
– А щенок твой старший чего вытворяет?
– А чего он такого вытворяет? – с глупым выражением морды спросил медведь.
– Грабит, и не только зверушек безродных, а и моих конкистадоров. А теперь еще и за шакалов уважаемых взялся. Кругом дружков своих полоумных всовывает. Отправил бы ты его куда подальше, с медом и кикиморами – пущай себе животинка развлекается. А то ведь неровен час, нервы у кого-то не выдержат – и будешь панихиду по своему ублюдку заказывать.
– Что вы такое говорите, кого он там грабит? Так, балуется животинка маленькая, пытаясь играть во взрослые игры.
– Вот я и говорю: доиграется твоя животинка! Ну, да я тебя предупредил, а там делай, как знаешь.
Зверье изрядно утомилось, принимая участие в скучных разборках сильных мира лесного, тем более, что ничего значимого так и не произошло, не считая двух брошенных в толпу дубин. Особо скучал страшила. Ему была непонятна большая часть из сказанного, а момент начала оттяга с кикиморами все не приближался, отчего бедолага совсем поник, тупо уставившись на пенек, с которого вещал леший. В общем, устали все: кто-то зевал, разевая пасть, кто-то ерзал задом по пеньку, а кто-то и дремал незаметно, подперев боком сосенку. Вдруг страшила с шумом и хрюком грохнулся к подножию пенька, на котором стоял леший. Оказывается, эта скотина умудрилась заснуть с открытыми глазами, и, естественно, грохнуться в самый неподходящий момент. Ударившись, он начал голосить как полоумный:
– Волки, вперед! Собаки, фас! Защищайте своего правителя! – при этом, находясь в состоянии, близком к расслаблению прямой кишки от испуга, животное пыталось слиться с землей. Зверье не сразу поняло, что произошло, но, обоняв запах страха, повисший в воздухе, и осязав перепуганного страшилу, стало ржать, тявкать и рычать. Страшила, окончательно проснувшись, понял, что облажался, попытался тоже зарычать, но получилось не страшно, отчего звери засмеялись пуще прежнего. Посрамленный горец с надеждой посмотрел в сторону оратора. Леший, оценив глупость ситуации, сразу пришел на помощь своему иждивенцу:
– Чего ржете как кони? Не видите – долбанулся он сильно, да и наорал от боли сам не зная чего. С кем не бывает! Меня вот тоже недавно мой правитель по башке дрыном долбанул… Было дело? Чего молчишь? – сказал леший и в очередной раз пнул медведя.
– Ну, я же уже извинился раз десять!. Говорю же – нечаянно, – виновато ответствовал правитель и, немного подумав, объяснил присутствующим: – Мы решили для зверья публично поиграть в городки. Ну, это когда дрыном бросаешь по куче дров и смотришь, как они разлетаются. Вороны, чтобы поднять мой авторитет в глазах лесных жителей, раскаркали, что я, мол, большой специалист в этой игре. А я-то и правил не знаю, и дрын этот никогда в лапах не держал. Ну, значит, взял я его и как размахнусь! А дрын оказался достаточно тяжелым и твердым предметом…
– И? – хором спросили звери.
– И все… Не удержал я его, он из лап вылетел да аккурат в башку лешему… Вот… Случайно…
Леший после этих слов зло замахнулся на правителя, а тот испуганно отпрыгнул на безопасное расстояние.
– Так вот, – продолжил леший, – мне когда дрыном по башке угодили, я такого наговорил… Вначале мой предшественник, потом правитель из соседнего леса, а после и волчара, убежавший в аглицкий лес, быстренько преставились… А я – ни сном ни духом. Как потом оказалось, команду мочить всех в сортирах дал именно я… Поняв, что натворил, я, естественно, попытался включить обратку, но не тут-то было. Шавки-то мои в животном желании выслужиться настолько перестарались, что кроме перечисленных особей прижмурили еще тьму-тьмущую абсолютно левых зверушек.
Собравшееся зверье, движимое стадным инстинктом, тихо хихикало, но скорее не от того, что смешно было, а от животного страха, нагоняемого лешим.
С к а з о ч н и к: На самом деле, леший был и физически, и морально слабой животиной, как, собственно, и большинство шакалов. Но поставившие на него шакальские старейшины умело слепили ему образ всесильного демона. На поверку же алчная скотина только и занималась, что собирательством, вернее сказать – воровством шишек лесных. И делала это не так явно и нагло, как правители с родины наших знакомых зверушек, а по-хитрому, затевая какие-то знаковые стройки. Вот, к примеру, задумал леший еще во время, когда в должности медведя был, построить новое русло для воды огненной и воздуха горючего в обход соседей – якобы для того, чтобы горючие субстанции соседи умыкнуть не могли – и ну туда средства вбухивать непомерные. А зачем? – спросите вы. А затем, что как минимум половина этих средств обратно к правителю и вернется, вот только уйдет это добро из казны общественной, а попадет в берлогу частную. Хотя русло это лесу тому нужно было как зайцу пятая нога. Так вот. К чему это я? Опять заносит…. Ах да!.. В общем, леший был еще той скотиной…. И ну его, а то глядишь, долбанет опять кто-нибудь дрыном по башке, наорет чего с перепугу, не ровен час и под раздачу попасть можно…
Леший сделал паузу, наслаждаясь страхом, производимым на лесных обитателей и соседей-правителей, медленно измерил взглядом присутствующих и продолжил:
– Значится так, элита лесная, очень скоро в нашем лесу звери будут выбирать нового правителя, то есть меня, на следующий срок. Ну да здесь-то все понятно – проголосуют как надо.
– А если не проголосуют? – спросил леший с соседних территорий.
– Филолог… – зло сказал оратор, ища глазами дрын. – А если не проголосуют как надо, тогда посчитают правильно. Но мое зверье, проживающее на ваших территориях, тоже примет участие в этом, с позволения сказать, демократическом действе под названием выборы. Так вот, я очень надеюсь… Повторяю: очень, очень надеюсь, что зверье сделает правильный и единственно возможный выбор, то есть – меня… Безусловно, я не могу настаивать, но если хоть одна скотина на ваших землях проголосует не за меня – спрошу с каждого лично… Жестко… И с пристрастием… Бошки пооткручиваю… Лапы повыдергаю… Порву и выпотрошу… – леший выдохнул, убрал злобное выражение морды и, созерцая произведенный на собравшихся эффект, миролюбиво закончил, – ну и все такое… Всем понятно?
Зверье притихло и закивало, как по команде.
«Боятся, – подумал про себя леший, – вот я молодец: и сильный, и умный, и вообще… А в щенячестве-то чахлым был и чмошным, каждая скотина норовила обидеть… И обижала. Особенно еж! Вот зараза такая! Как я про него забыл?» – и сделал знак главному волчаре, заглядывающему ему в пасть.
Волчара на полусогнутых бросился к кормильцу.
– Найди мне ежа, – шепотом сказал оратор.
– Какого? – не понял волчара.
– Того, который мой ровестник…
– Понял, сделаем. А что потом?
– На разрыв.
– В смысле – сначала найти, а уж затем порвать?
