Игорь Белисов - Скорпионья сага. Cкорпион cамки
Мое личное улучшение определялось работой.
В сентябре меня перевели в новую группу «сейлз». Все то же самое: мы продаем себя, бренд, продукт. Только продукт теперь был другой. Не «Цефаскор», а «Релаксам». Не жалкий антибиотик, а противотревожный антидепрессант. Современный, высокотехнологичный, эффективный и безопасный. Если верить аннотации – без привыкания. Якобы. «Релаксам» позиционировался как приоритетное направление усилий компании. Нам предстояло занять стабильную нишу на весьма нервном рынке.
Профиль работы несколько изменился. Меня не просто перевели, а повысили в должности. Если раньше я называлась «сейлз репрезентатив», то теперь – «сеньора репрезентатив». Сеньора! Изменилась и категория заказчиков. Не аптечная сеть, а госпитальный сектор: ступенька вверх. Не аморфные тетки в подсобках аптек с ненавистью к женщинам помоложе, а галантные мужчины в кабинетах профессоров и заведующих клинических отделений; тоже усталые и неприступные, однако теплеющие глазами, когда я появлялась у них на пороге, откладывающие дела и предлагающие то чаю, а то и чего-нибудь поигривей.
Их игривость работала на меня. Улыбка – первый шаг к доверительным отношениям. Сквозь веселую болтовню я жестко двигалась к цели, вытягивая из болтуна бизнес-договоренность. Моей задачей было формировать так называемых «опинион-лидеров», то есть тех, кто мог повлиять на заказ оптовой партии, тем самым лоббировать долю нашего «Релаксама», потеснив на рынке предложения конкурентов.
В этих играх был какой-то обман, условная правда. Во-первых, заказчикам приходилось верить мне на слово: едва появившийся препарат, не испытанный на наших больных, мог оказаться не таким уж чудесным. Во-вторых, договоренности, достигнутые в ходе визита, со стороны заказчика не являлись его обязательством. И в-третьих, приходилось действовать исключительно на обаянии, ничем существенным «довериловку» не подкрепляя; никаких взяток, откатов, материальной заинтересованности – ведь мы высокоэтичная компания!
С меня же требовались конкретные результаты. Как хочешь крутись, а продажи вынь да положь. Зарплату мне, конечно, прибавили в соответствии с новым статусом. Но не настолько, насколько ждали отдачи.
И в этом тоже был неявный обман.
До́ма шло повышение уровня жизни. Сладкий учился на водительские «права». В конце октября сдал экзамен. Утверждал, что без взятки. Может и правда: водил он неплохо, благодаря тренировкам по вечерам на моем «Поло».
С начала осени он возобновил обливания, и это стало регулярной его практикой. Вообще, надо отдать ему должное, в нем появилась мужская целеустремленность. Если он брался за дело, то, как правило, шел к результату. Мне это импонировало в мужчинах. К слову сказать, его скорпионы, которых он научился-таки продавать, начали приносить небольшой, но стабильный доход.
В стране продолжалась инфляция. Рубли я переводила в доллары. Плюс моя зарплата в валюте. Скопилась приличная сумма. Наша семья могла позволить покупку, о которой раньше только мечтали. Тем более, неизвестно, что будет с деньгами, от этого государства можно всякого ожидать.
Вот так получилось, что в конце октября, после взвешиваний «за» и «против», мы приняли решение в пользу давней мечты: купили семейный автомобиль.
Правда, пока, только «жигули». Цены на иномарки скалили зубы. Сладкий и «жигулям» был рад до соплей: как влез за руль, так практически и не слазил. Раскатывал по делам, а то и без дел, выдумывая поводы покататься. В ближайший выходной захотел съездить в яхт-клуб, похвастаться перед мелко плавающими дружками. Ну сущий ребенок. Конечно же, я его отпустила. Был день закрытия яхтенного сезона. Я втайне надеялась, что и всей яхтенной темы.
Вернувшись из клуба, он меня ошарашил:
– Я берусь восстанавливать разбитую яхту.
Мне подумалось, это хохма. Нет, он не шутил. Начал рассказывать о какой-то брошенной всеми посудине, которая получила пробоину, которую можно заклеить, и к которой он планирует теперь ездить по выходным. Вот так сюрприз.
Такой поворот мне был непонятен. В нем смутно чудилась неполная правда. Уверенность вызывало только самое очевидное: мой муж норовит от меня ускользнуть. Вспомнила, что у меня есть телефон его дружка-капитана. Позвонила. Тот подтвердил: да, все так и есть. Стал внушать, что реставрация яхты – славное хобби для настоящих мужчин, да и вообще, иметь свою яхту, это престижно.
Слегка успокоилась. Но не вполне.
Получалось, я купила мужу машину, чтобы он целыми днями куролесил неясно где, да еще и по выходным уматывал за город. Я подарила ему новую степень свободы? Он не замедлил ею воспользоваться. А ведь раньше, бывало, его из дому пинками не выгонишь. Мой муж на глазах круто менялся и, боюсь, не только из-за машины. Что́ стояло за яхтенным увлечением, выяснить не представлялось возможным. Но я чувствовала: там что-то скрывается, за этой мифической, призрачной декорацией, которую он взялся якобы реставрировать.
В конце концов, я придумала, как поступить. Решение мне далось нелегко. Оно усложняло привычную жизнь, нагружало заботой. Но это был якорь.
Я позвонила его родителям.
– Мы забираем от вас Малыша.
Те изумились, поохали, повздыхали. Однако согласились: ребенка должны воспитывать папа и мама. Я заехала к ним на «Поло», по дороге купив детское кресло в автомобиль. Свекор помог загрузить поклажу. Свекровь обратилась в немой траур.
Сладкий был в шоке, увидев дома собственного ребенка. А чего он хотел? Я тоже умею делать сюрпризы. На глупые междометья и вопросы я его успокоила, что все организовала, пока он неизвестно где прохлаждался. Малыша я устроила в элитный детсад, в котором имелись довольно приличные условия содержания, который находился всего в получасе от нашего дома, и в который папаше предстояло ездить на семейном автомобиле.
Он возмущался, что решение принято без него. Появление Малыша не вписывалось в его планы. Его раздражали слово «элитный», необходимость «куда-то ездить» и вообще тратить деньги «на черт знает что».
Пришлось напомнить, что речь идет о его ребенке. И уточнить, что я зарабатываю и в состоянии оплатить. И «жигули», между прочим, тоже купила именно я. И вообще, что-то он больно вольготно себя в последнее время почувствовал!
С понедельника началась новая семейная жизнь. Детское кресло навсегда утвердилось в машине у мужа. На лицо водителя легла печать пожизненной обреченности.
Так-то оно лучше. А то ишь, настоящий мужчина…
Если честно, искусство обмана – это так просто.
В семье я контролировала ситуацию. На работе же – сама ускользала из-под контроля, и все больше занималась собственными делами.
Утром – доклад у распахнутого окна по сотовому. Это чтобы менеджер услышал шум улицы и не заподозрил, будто я, вместо самоотверженного охмурения «опинион-лидеров», продолжаю лениво нежиться в теплой постели.
Корпоративные деньги на чаепития с заказчиками тратила креативно: чеки – к отчету, продукты – себе. Не Бог весть какая, но все-таки прибавка натурой на фоне экономии семейного бюджета.
Некоторое напряжение, правда, вносили «двойные визиты». Это когда менеджер едет «в поля» с подчиненным, чтобы лично проконтролировать эффективность работы. Но и это я научилась правильно обставлять. Я заранее подговаривала докторов, с которыми сформировалась надежная «довериловка», чтобы они подыграли спектакль в мою пользу, когда я «случайно» нагряну с офисным контролером. Менеджер визитами был доволен, выносил самую высокую оценку. А как-то раз мне сам позвонил и предложил со мною не ездить, а просто ставить галочку в контрольный лист. Наш человек.
Меня веселила западная глупость руководства «Нордфармы». Развал отечественной фармацевтической промышленности? Ха! Они не представляют, куда попали! Неизвестно еще, кто кого первым развалит.
Но сколько может продлиться такая лафа?
Я осторожно поделилась сомнением с Дашкой. Оказалось, она работает в таком же стиле. Посоветовала помалкивать, а в общем-то, «не заморачиваться», на то и свободный график, чтоб особо не перетруждаться.
Однажды заговорила об этом с Германом. Он улыбнулся: «Девочка, ты только взгляни вокруг. В наше время Большого Обмана так живут все умные люди. Так что не парься и выкинь из головы».
Получалось, все нагло обманывали всех, при том, что никто никому откровенно не верил. Обману даже не требовалась опора наивности. Из порока обман превращался в идеологию. Включишь телевизор, а там – сплошная реклама. Или политика. Или мыльная опера. Не говоря уже о прогнозе погоды. Не скажу, что мне это сильно нравилось. Но никто не заморачивался и не парился.
И значит, все было нормально.
8
Терпеть не могу меланхоликов. Уважаю конкретных и деловых. Если человек начинает жаловаться мне на жизнь, инстинкт сострадания во мне леденеет. Этому быстро учит «Нордфарма». Доверительные отношения должны работать на бизнес-договоренность. В противном случае – извините, я тороплюсь.
